Прощай немытая Россия,
Страна рабов, страна господ.
И вы , мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Михаил Лермонтов
Каждый день жизни в России связан с ежедневным постоянным неизгладимым ощущением запрета.
Навещаю друга в Брянской городской больнице № 1 (главный врач К.Е. Воронцов, член президиума облполитсовета «Единой России», зампредкома по вопросам соцполитики и здравоохранения Брянской облдумы, кандидат в облдепы по Бежицкому одномандатному избирательному округу № 3). Друг на костылях — по нелепой случайности раздробил колено. В палате еще трое больных. Чтобы никого не беспокоить, выползаем в коридор, но там один диванчик, да и тот занят. Да вон же в столовой, — показывает друг -, пусто и никому мешать не будем. Присаживаемся и минут пять мирно болтаем в полном одиночестве о том, о сем.
Здесь находиться запрещено, это только для обедающих больных, — делает нам замечание неотесанное странное существо в белом халате, то ли санитарка, то ли уборщица. Мы же никому не мешаем, — пытаюсь апеллировать к здравому смыслу, — ничего не пачкаем. Где ж нам тогда с больным расположиться? Все равно нельзя, не положено (Кем, на основании чего?), — продолжает существо и кивает на низкую каталку за дверью, — вон туда!
Садимся, на каталку, и, все еще сохраняя хорошее настроение, пытаемся продолжить разговор.Здесь сидеть нельзя, — перебивает нас похожее на предыдущее неопрятное существо с ведром и тряпкой, мало чем напоминающее сестру милосердия.Одной такой «нянечке», я помогал перевозить бессознательного больного, вспоминая про бабу Ягуиз кошмарных детских сказок. Признаюсь честно, я сбежал из этой воронцовской больницыв тот же вечер, не обращая внимания на камни, стремительно вылетавшие из моих почек.Все, хочу спросить у кандидата медицинских наук: Константин Евгеньевич, как вам удается их клонировать. Все как один похожи друг на друга, и все вместе – на немытую Россию, прообраз вашего конгениального эксперимента?
Ведь любой запрет должен же быть хотя бы логически обоснован? Почему мой друг, тягостно вздыхая,прячет принесенный мной компакт-проигрыватель с наушниками от завотделения?
Мы заканчиваем разговор, стоя на лестничной площадке.
Ох, уж эти наушники! Не дают мне покоя. Потому что в маршрутке, где я сижу на первом сидении, прямо передо мной висит табличка, категорически запрещающая «уважаемым пассажирам» пользоваться не только телефоном, но и наушниками (кто запретил, согласно какому такому нормативному акту?).Ну ладно разговоры по телефону вас отвлекают от дороги, уважаемый водитель, но наушники то специально изобретены, чтобы слушать и никому не мешать? Вы не понимаете, — парирует мне вполне культурный улыбчивый водитель, — порой эти наушники звучат громче, чем автомагнитола (!). А вы не пробовали попросить пассажира сделать потише?
Мне показалось, судя по его лицу, что я открыл для него Америку.
В бассейне «Динамо» я натолкнулся на закрытую дверь. Запрет здесь был утвержден Щеколдой. Вторая чуть подальше, впрочем, была проходной, и я бы может и вовсе не обратил внимания на эту очевидную странность, если бы не воспоминание о 64 погибших (среди них было немало детей) при пожаре в ТЦ «Зимняя вишня» в Кемерове, бросившее меня в холод – в бассейне почти все дорожки в это время заняты детьми.
Все входные двери в Драмтеатре имени нашего выдающегося земляка тоже были закрыты (щеколды валялись на полках магазинов даже в эпоху всеобщего дефицита, да вот сгодились), кроме одной, через которую нас пропускали на спектакль строго по одному. Зачем проектировщики старались? Скользят же по улицам нашего города нелепые полутораэтажные однодверные автобусы.
У нас в России все запрещают всем, начиная с детства: не пачкайся («дрянь такая!»), не писайся («вот сволочь!»). Но больше всего, затягивая все туже и туже пружину запретов, запрещает власть. По-настоящему оппозиционную партию в минюсте не зарегистрируют. Запрещено. Независимых кандидатов в депутаты тоже. Не велено. Митинг протеста провести на центральных площадях города? Не допустим.Ковыряйтесь под строительными лесами! Призывы к сопротивлению в отстаивании своих гражданских конституционных прав – экстремизм. А если пуговицу случайно оторвал у блюстителя порядка, когда тебя тащили в автозак, дубася дубинками по голове – так этот террористический акт! Запреты, запреты, запреты превращают немытую лапотную Россию еще и в зашуганную, прибитую властью калеку на костылях, свирепо грозящую немощным кулачком блистающему благополучному миру. Позорю свою страну? Уж лучше я потомственный россиянин, чем самодовольные и сытые янки из госдепа, на который «нашим» политиканам-прохиндеям очень удобно вешать все причины наших неудач.Мне стыдно за мою Родину, за мой великий и несчастный народ.Но пружина запретов не может бесконечно сжиматься.
Россия в запретах закрытых дверей,
Давай, отмывайся же ты поскорей!
На эту же тему: Москва — концлагерь?