Тему красоты я старательно обхожу. Лайкаю верных друзей добросовестно, если их в эту степь уносит, но вот ни в какие комментарии по поводу не лезу. Нет, скромность меня не украшает, и соваться в чужие дела я люблю. Но красоту я обхожу по касательной.
У моей нелюбви есть резоны.
А вот не надо к бабе потребительски относиться! Не для того баба миру дана, чтоб обсуждать ее грудь, или попу, или не надуть ли ей губки на три размера, и не выщипать ли бровки или хотя бы усики. Нет, не для того она, чтоб таращиться на нее потребительски, и думки всякие думать. Женщина – она для души, ну, и для хозяйства тоже, потому что без бабы любое хозяйство плохеет, борщ не варится, отчет не пишется, животное домовое грустит и линяет, и вообще, жизни никакой.
У этого феминизма есть, конечно, корысть. Сама я тоже не писаная красавица. Никогда не была, и начинать не собираюсь. И во всех этих разговорах про «стройна как березка», или «пышна как кулебяка», или «свежа как майская роза» вижу я форму наезда на мои прелести. И кому тут я тут не стройна, не пышна и не свежа? На себя посмотрите! Если что в вас огурец напоминает, так не то, что вы надеетесь, а лысина. Так что кому прелести не прелестны, сам по себе отчаливает по известному адресу, а я тут, на берегу постою, провожу и платочком помашу. В мире 3 с половиной миллиарда топологически идентичных особей каждого пола, и у каждого есть шанс найти себе спутника – тоже не Апполона или там Венеру, но на ушки-то погляди! Чудо, чудо, как хороши ушки.
Так что ты меня не замай, я тебе тоже, что я думаю не скажу, и будем мы жить во здравии многие лета.
Но даже у чирия бывает момент, когда «так больше жить нельзя». Ща скажу. Ща всем и все скажу.
Слушайте, а почему в России все такие страшные? Нет, я не про популяцию, может, там у вас по улицам ходят стадами красавицы и красавцы, может, нет, но это не мое послание миру.
К какой-нибудь матери-одиночке, трудящейся на пяти работах, у меня вопросов нет. Жизнь у нее плохая, такая кого угодно зачухает. Но вот эти думанские бабищи, эти казнокрадки из министерий, щипачи из региональных администраций, просроченные эстрадные дивы – их-то какая жизнь зачухала? Откуда лезет эта срамота с бирюльками на корявых пальчиках, с жировыми складками, свешивающимися по бокам, потому что во французскую моду только полупопие залезло, с красными помадой, голубыми тенями и перманентом, который не то, что журнал Работница-76 не одобрил бы, но за который даже клоуна с манежа прогнали бы?
И ладно если бы им было по фигу, как по фигу какой-нибудь буржуйской тетке с ее тремя тоннами лишних окороков, обряженной в пижаму, с розовыми волосами и кольцом в носу – ей правда плевать, что о ней думают, она так самовыражается, а что не любо, так в сторону посмотри, там уточки плавают, вот на уточках и остановись взглядом.
Они хотят нравиться. Сморщенные как баклажаны из духовки, или, наоброт, раздутые от жира, что сейчас прыснет, они стараются из всех своих сил. Пальтецо на ней норковое, бриллиант Сердце Индии, перманент взбитый, в блондинку покрашена, черные стрелки нетвердой рукой намалеваны, а губки-то… Губки. Я даже и цвета такого больше не видела, наверное, это специально для Р... производят и в спецприемниках особо заслуженным едро раздают.
Бордель уволит заслуженных сотрудниц со сороколетним опытом? С овощебазы только вырвались? Но увольте, комрады, этим людям не столько лет, чтобы на овощебазе свой трудовой путь начать – СССР-то почти 30 лет как нет в живых. Генетическая память об овощебазе? Овощебаза, встроенная в ДНК и передающаяся по наследству? Митохондрическая овощебаза? Живи еще хоть четверть века – или все четыре – но повторится все, как встарь – ночь, ледяная рябь канала, обшарпанный маникюр, волосики немытые, дряблое декольте все наружу?
А так проняла меня, что я даже почти о котах забыла, некая женщина по имени Рая, из-за которой Международный Красный Крест прекратил сотрудничество с Красным Крестом российским. Девушка эта, которая не-девушка, сперла сколько-то там миллионов, которые по грошику собирали деткам, которые в Зимней Вишне были, и тем родителям, кто деток там потеряли.
Мерзость и подлость кражи у сирот и матерей, чьи дети там угорели, даже по российским меркам зашкаливает, но не это меня проняло. Честь и совесть у этого ходячего объекта отсутствует, и говорить об этом что таракану Шопена играть.
Но, блин, почему баба такая уродливая? Почему выглядит она как алкоголичка, сшибаяющая у винного на бутылку дешевого пойла? Или она всю предыдущую ночь занималась? С кем? Со слепыми – так тоже нет, при слепоте тактильные ощущения развиваются, а лапать такую – себе дороже. А почему она так одета? Ей на шмотки не хватает? Что, сирот не достаточно, еще нужно сделать, чтобы Раиса сменила вот что-то с бантом на что-то хотя бы без банта?
Нет, что там уродилось, не важно, мы ведь не конкурс красоты обсуждаем, да и сами не с обложки, но что бы ни уродилось, в парикмахерскую можно было сходить или там самой, дома, на эти миллионы, у сирот украденные, шампунем Лореаль – или даже Красная Москва – волосся вымыть? Зачем ей деньги? На кой ляд? Жизнь прожечь? У нее есть, что прожигать? У нее когда-нибудь было?
Не про красоту это, в сущности, не про перси, очи и прочие ланиты, а про распирающее уродство, которому больше нет места внутри, и которое прорывается наружу, как тесто, в котором слишком много дрожжей лезет прочь из корыта.
Бабища эта жуткая и товарки ее, бесстыдные, срамотные, которых с животными сравнивать не надо, чтоб свинью не оскорбить, в кудельях, с телесами, с глазками, окосевшими от вранья и пластических операций, тоже сделанных кривыми ручками – вот оно, лицо не до Европы.
Женское у России лицо. Нет, Россия больше не ботоксный плешивец, не владелец нефти, помятый телом и духом в момент зачатия, не звездочет, у которого морда в парсек шириной, не этот, который по шлюхам малолетним, хотя у этого имени нет, потому что по ... они все. Нет, они уроды, конечно, но не Россия.
Родина-Мать теперь зовется Раиса. С брюлликами на гнилой капусте, погибших детях и усопшем кролике заработанными.
Все сказала. Живите теперь с этим.
Еще в ленте многие постят картинки с Марша Матерей. Там другие лица, конечно, хорошие, совершенно человеческие, а не амебно-дезентерийные.
И если где-то, на кольцевой или радиальной, в вагоне метро устало прикорнула настоящая принцесса, свалить тебе далеко и быстро, девочка. С мужиками ты б еще, может, и поладила, даже с ...., они примитивны, но понятны. А вот когда приходит Раиса, тебе только бежать, далеко, быстро, и не оглядываясь. Раиса она нутром чует, когда у кого-то есть то, чего у нее нет. Что это Раиса не знает, но внутри у нее хтон, и этим хтоном она тебя за версту вычислит – и за то, что у тебя есть, а у нее нет, она никогда тебя не простит.