«Это не она!!!» — заявили подсудимые по делу о теракте в петербургском метро. Они не узнали следователя, которая вела их дело на начальном этапе. Возможно, и следователь Шишкина не узнала подсудимых, она, как выяснилось, вообще мало что помнит по делу.
В Ленинградском окружном военном суде обвинение заканчивает представление доказательств по делу о теракте в петербургском метро в апреле 2017 года. В настоящее время выездная сессия Московского окружного военного суда опрашивает сотрудников правоохранительных органов, расследовавших это дело. Производится это посредством видеоконференцсвязи. Так как большинство оперативников ФСБ и следователей СК РФ, раскрывших данное дело, как оказалось, живут и работают в Москве.
Террорист-смертник Акбаржон Джалилов 3 апреля 2017 года взорвал себя в вагоне поезда во время движения со станции «Сенная площадь» на станцию «Технологический институт». Кроме смертника погибли 15 человек, 103 человек получили ранения и психологические травмы. Потерпевшими по делу признаны 118 человек.
Несколько недель суд исследовал собранные обвинением доказательства виновности подсудимых, заключавшиеся в основном в показаниях потерпевших и экспертов — взрывотехников, лингвистов, которые подтвердили, что подсудимые вели переговоры о теракте. Теперь суд опрашивает сотрудников правоохранительных органов, участвовавших в расследовании.
За черной маской
Большинство сотрудников ФСБ РФ и СК РФ, работавших по данному делу, работают и проживают в Москве. До сегодняшнего дня подсудимые, их адвокаты, представители прессы и сами судьи (судебное следствие ведет коллегия трех судей) могли видеть лишь черные маски вместо лиц опрашиваемых. «Все сотрудники ФСБ, участвовавшие в расследовании данного дела, являются действующими оперативными сотрудниками. Которые могут вести оперативно-розыскные мероприятия, не раскрывая принадлежности к правоохранительным органам. А потому просим суд позволить оперативным сотрудникам свидетельствовать в суде без возможности их опознания сторонними лицами», — говорилось в обращении руководства ФСБ РФ к коллегии Московского окружного военного суда.
Коллегия пошла навстречу пожеланиям «воинам плаща и кинжала». А потому до 17 июля 2019 года по телевизору выступали сплошь черные маски. Впрочем, особой информации о подробностях расследования зрители не получили. И это тоже понятно — раскрывать оперативные секреты вряд ли кто-то захочет. Тем более, если тебя «прикрывает» закон «Об оперативно-розыскной деятельности». А потому на вопросы типа: «А откуда вы получили информацию о причастности А… к теракту?», обычно следовал ответ: «Все, что нужно, есть в деле!»
Следователю обнажили лицо
Следователь СК РФ Вероника Шишкина, которую 17 июля пригласили на видеодопрос, оказалась исключением. Подозреваемые и адвокаты впервые общались не с черной маской, а с реальным изображением человека, находившимся в Москве. Впрочем, перед допросом Шишкиной обвинитель зачитала ходатайство ее руководства, в котором опять же была изложена просьба скрыть лицо. Но тут уж возмутились и адвокаты, и подсудимые. Следователь СК оперативной работы не ведет, ее личность известна подсудимым, и вообще не имеется данных о том, что ей что-то может угрожать в связи с данным делом. Суд решил оставить пожелания СК за кадром и запретил закрывать Шишкиной лицо.
Вероника Шишкина спокойно отнеслась к тому, что ее лицо, в отличие от сотрудников ФСБ, будет открыто. На вопросы адвокатов отвечала довольно бойко. Только вот… не очень полно. Как только Шишкина понимала, что начинает путаться, она спасалась за дежурной фразой: «Не помню, в связи с давностью событий! Два года прошло, кое-что из памяти стерлось!»
А не помнила Шишкина очень многое. Не помнила, что делали сотрудники ФСБ в обыскиваемом помещении (речь идет об обыске в квартире, где проживала Шохиста Каримова, и где были обнаружены граната РГД, электродетонатор и некая микросхема). «В обыске они участия не принимали, — заявила Шишкина, — обеспечивали безопасность». Как именно эта безопасность обеспечивалась, Шишкина сказать затруднилась.
Не помнила Шишкина и как устанавливала личность Каримовой. «Наверное, по паспорту, — довольно неуверенно заявила следователь. — А может с чьих-то слов».
Еще следователь не помнила, какая мебель находилась в помещении. Не помнила, сколько в нем окон и сколько людей там проживало. Да даже где именно была обнаружена граната и то затруднилась сказать. «Читайте протокол обыска, — отрезала Шишкина. — Там все подробно изложено. А я могла многое и забыть, время то уже много прошло. От себя могу добавить, что никаких «подбросов» не было и быть не могло! Басманный суд Москвы признал полную правомерность и законность обыска».
«Это не та женщина!»
Когда суд предложил подсудимым задавать вопросы свидетелю (в судебном следствии следователь лишь свидетель), из уст Шохисты Каримовой прозвучало неожиденное: «Это не та женщина! Это не она меня арестовывала!!! Это не она…, та была другая…, из-за которой я страдаю…, и дети мои страдают…, волосы у нее другие были…, и мимика другая, губы не те, жесты не те, да это просто меня подстава…, — на этом Каримова не выдержала и зарыдала».
«Может перерыв сделать? – поинтересовался председательствующий в коллегии судей. – Чтобы вы могли успокоиться?» Каримова собралась и ответила: «Не надо перерыва, я задам вопрос…»
Вопросы Каримовой к Шишкиной суд в основном отклонил на том основании, что эти же вопросы уже задавали адвокаты. Либо потому, что Каримова собственно не вопрос задавала, а пыталась дать оценку показаниям следователя.
Суд отверг сомнения адвоката
Шишкина и во время срыва Каримовой, и во время ее вопросов вела себя совершенно спокойно. Однако заявление подсудимой о том, что перед камерой видеосвязи может быть другая женщина, несколько возбудил адвокатов. В течение примерно получаса они пытались подвергнуть личность свидетеля сомнению. Но Шишкина сразу заявила: «Да, в 2017 году у меня были светлые волосы. Ну а по поводу жестов и мимики мне даже сказать нечего».
Вопрос об идентичности следователя снял московский судья, заявивший, что личность установлена и сомнений не вызывает (во время видеоконференцсвязи кроме судей, ведущих процесс, законность обеспечивает судья в зале заседаний, откуда осуществляется связь).
Под конец опроса адвокат Виктор Дроздов все-таки поинтересовался у свидетеля-следователя: «А вы случаем психическими заболеваниями не страдаете? Амнезией например, что-то слишком многое не помните…». Вопрос снял председательствующий в коллегии судья.
Будьте в курсе главных новостей петербургского бизнеса — подписывайтесь на наш канал в Telegram