В данной статье я попытаюсь осветить два фундаментально различающихся философских подхода: это монизм и плюрализм. Философский плюрализм включает в себя понимание неограниченного множества существующих и возможных учений и тенденций, т.е. у него нет идейных ограничений, которые были бы обусловлены идеологическими, методологическими, политическими и прочими причинами. Философский монизм наоборот включает в себя ограниченное число учений, подходов и тенденций, а ограничение обуславливается теми или иными причинами. Любая религия, отдельно взятое философское учение или даже сама наука – монистичны, что обусловлено рядом убеждений. Есть радикально монистические системы, которые не допускают любыx отхождений от своей догмы. Впрочем, внутри любой религии и даже науки есть персонажи, которые придерживаются радикального дословного монизма. Но есть и умеренные монисты, которые допускают некоторую вариабельность подходов внутри своей системы. В итоге наука, христианство, буддизм и даже ислам – скорее системы умеренного монизма, подразумевающие некоторые изменения в рамкаx одной тенденции.
Нередко осуществляются попытки представить умеренную монистическую идеологию в качестве плюралистической, но это, в сущности, неверно, потому что умеренно монистических учений достаточно много и все они обладают некоторой степенью вариабельности, особенно в тех сферах, которые не соприкасаются с центральными догмами, без которых то или иное учение перестает быть самим собой. Например, атеистическое христианство невозможно, как и невозможно христианство без Иисуса. Иисус – определяющая догма христианства. Такими же догмами в науке являются эмпирические и математические методы. Проблема в том, что в последние века среди умеренно монистических учений стало модно обвинять друг друга в радикализме и фанатизме, игнорируя факты чужих изменений и, нередко, пренебрегая наличием догм в сердцевине собственного учения. Для недопущения подобных двойных стандартов необходимо различать подлинно монистические и подлинно плюралистические учения. Последних, к сожалению, в истории философии нет.
Польза монистических учений
Монистические учения претендуют на общую или частную истину. Дело в том, что в рамках монистических учений формируются системы положений и методов, которые позволяют рассматривать те или иные явления с разных сторон. Познанием со всей наивностью и откровенностью может заниматься только человек, придерживающийся монистической позиции. Да, он будет использовать сомнительные методы, ибо все методы сомнительны; будет создавать культурные парадигмы; будет формировать свое сознание и сознание окружающих на том или ином базисе. В общем, на догмах строятся культуры, а не на сомнениях. И познание основывается на догмах. Притом в число этих догм можно включить также и методы познания.
Зачем нужна плюралистическая философия?
Дело в том, что человечество за довольно короткий промежуток времени своего существования создало огромное количество монистических философских систем. Их количество колоссально, но еще больше пугает то, что, судя по всему, лимит создания монистических систем не исчерпан и, думается, исчерпан быть не может. Столкнувшись с таким обилием оппонентов, каждое отдельное учение вынуждено, с одной стороны, изучать врага, а, с другой, нападать на него и защищаться. Всем монистическим учениям свойственно искажать информацию о своих оппонентах или представлять её в невыгодном свете.
В качестве примера можно взять христианские исследования миссионеров в Индии и Китае, которые долгое время считались научными. Либо обзор Аристотелем своих предшественников, в котором обнаружено много ошибок. Либо буддийские доксологические трактаты, в которых Будда с легкостью повергал «скользких угрей». То же можно сказать и про современное научное исследование, ведь ученый ставит себя значительно выше изучаемого предмета: он объективен, бесстрастен, логичен – а изучает вещи субъективные, инфантильные, нелогичные, мифологические. Даже наука подпадает под эту закономерность монистических учений, не позволяющую добиться некоторой степени понимания, превышающую набор банальных фактов.
Монистические учения с большим трудом справляются со взаимным пониманием. Именно это формирует необходимость создания философии о философии, религии, науке и прочих интеллектуальных явлений. Притом, эта философия не должна быть частью монистических учений, а также должна быть нейтральна по отношению ко всем существовавшим и возможным учениям. Претендующие на нейтральность ученые не таковы, потому что они разбрасываются оскорблениями в догматичности, фанатичности, мифологичности – и они явно подразумевают негативный оттенок, пытаясь выделить на фоне других учений науку, которая, на самом деле, сама в корне традиционна и догматична. Только очень сильно ослепленный человек может отрицать, что в науке есть традиции и постулаты, которые принимаются просто на веру. Только глубоко обманутый человек может думать, что научные открытия совершаются скептиками, которые по определению не могут ничего открывать, потому что у них нет критерия, метода и даже веры в значимость открытий. Но не будем о науке.
Какой же должна быть философия о философии? Прежде всего, плюралистичной, потому что ей тем или иным образом нужно включить в себя необъятное множество противоречащих друг другу учений. Но как добиться плюралистичности? Каков её фундамент? Буддизм? Он зациклен на духовных практиках и на определенной цели, что крайне монистично. Наука? Наука оперирует эмпирическими и математическими методами, что также не повсеместно, узко и монистично в масштабе философии в целом. Агностицизм? Агностицизм содержит в себе веру в непознаваемость мира, а потому критикует все системы, которые допускают эту познаваемость.
Наиболее чистым «учением», позволяющим без предрассудков разбирать другие учения, является абсолютный скептицизм, включающий в себя новую философскую герменевтику. Дело в том, что именно скептицизм добивается очищения от предрассудков, то есть от монистических систем и их элементов. Скептицизм позволяет привести сознание к такому состоянию, когда у человека не будет никакой веры. Но без качественной герменевтической модели это очищение в нашем вопросе было бы бесполезно.
Получается, что самая чистая форма плюрализма должна совмещать в себе сомнение и понимание. Только в таком случае можно создать философию, которая потенциально сможет охватить все другие философские учения.
Догматизм
Плюралистической философии не свойственен догматизм, так как внутри нее не должно быть никакой веры, никакой убежденности. С другой стороны, необходимо понимать, что без догматизма, который подразумевает наличие любых убеждений, невозможно существование монистических систем, в том числе научной. Догматизм – это не специфическое свойство религиозных мировоззрений, не учения докантианской эпохи, не вненаучное знание. Догматизм – это наличие абсолютно любых убеждений по абсолютно любому вопросу. И противоположны догматизму ни наука, ни кантианство, ни агностицизм, а только скептицизм, единственная цель которого – очистить от догм, т.е. от убеждений. Скептицизм – единственное «учение», которое с разной степенью успеха работает с избавлением от догм. Все прочие учения на догмы опираются, и это нормально, так как догматизм свойственен человеку с древнейших времен, он является существенной категорией, определяющей человеческое бытие.
Опора на авторитетные тексты
Подавляющее большинство монистических учений опирается на тот или иной набор авторитетных текстов. Этих текстов может быть несколько, а может быть несколько сотен или даже тысяч. В случае с христианством мы точно знаем, что есть лишь один священный текст: Библия. Все прочие – менее существенны, но некоторые довольно авторитетны и важны. В буддизме ключевую роль играет собрание сочинений «Трипитака», которая включает в себя множество работ. Также и в науке есть авторитетные ученые и их тексты, которые для ряда областей являются образующими. Кроме того, существуют философские тексты, в которых содержится разработка научного метода. Даже наука не обошлась без текстовых авторитетов.
Монисты часто отсылают своих оппонентов к прочтению их авторитетных работ. В случае с наукой, например, это требование практически невозможное, потому что по каждому вопросу даже многие специалисты не в силах охватить все источники. Впрочем, кто сможет прочесть все труды Маркса, Энгельса и их признанных учеников и последователей, не являясь при этом марксистом?
Мы живем в мире, где существует множество мировоззренческих альтернатив. И литературы огромное множество. А потому в достаточной мере прочитать её всю невозможно.
Монизмы против друг друга
Многие не понимают, что любая искренняя критика – является следствием догматизма, так как строится на тех или иных убеждениях. Искренняя критика без убеждений невозможна. Единственное направление мысли, вся критика которого не является искренней, - это абсолютный скептицизм, который был рекомендован мной в качестве основания плюрализма.
Все монистические системы выступают против друг друга. Они оппоненты. Каждое из них заинтересовано в мировом лидерстве. Отсюда и рождается бесконечная критика. Критика является главным стимулом ознакомления учений друг с другом, что отдаляет их от понимания.
Самодостаточность монизмов
Дело в том, что всякая монистическая система сама в себе самодостаточна. Она предлагает тот или иной способ отношения к миру, в котором могут присутствовать различные элементы. Монистические системы определяют методы, этику, политику, предпочтительную финансовую систему. В общем, в каждой такой системе – целый мир со своими законами и желательным поведением. Проблема заключается в том, что существует некая условная реальность, в которой эти миры вынуждены сосуществовать. Каждый мир хочет возобладать в реальности, но всякий раз все заканчивается провалом. Дело в том, что внутри себя этим мирам свойственно образовывать подмиры, которые расшатывают целостную систему. Даже если та или иная система добивалась господства на определенной территории, то в итоге происходило сильнейшее расслоение, которое давало возможность еретикам обосновывать свои идеи. Реальность заключает в себе некие плюралистические механизмы, которые необходимо осознавать и изучать как-то иначе, нежели обвинениями в инакомыслии, лжеучености и мракобесии. Что-то подобное может сделать только плюрализм. Именно поэтому необходимо склонять философию в целом к плюрализму.
Философия в монизме
Каждая монистическая система с удовольствием описывает философию через себя. Для науки философия – это наука, для христианства – служанка богословия, для всякого философского учения – она нечто свое. Притом философия нередко понимается либо как путь к заветному итоговому учению, которое и является монистичным, либо частью монистичной системы в рамках якобы одной традиции. Монизмы имеют разные определения философии, потому что с определения философии начинается оправдание любого монизма как философского учения. И определений философии огромное множество. Более того, вся философия в целом воспринимается монизмами крайне отрывочно. Нередко рационалисты вовсе игнорируют иррационализм, а иррационалисты совершенно недооценивают рационализм. Монистам свойственно ограничивать философию.
Плюралист же не понимает, что такое философия. Для плюралиста очевидно, что философия включает в себя такое большое количество подходов и образов жизни, что описать её одним определением становится крайне трудно. Философия сама по себе – это некая предельная абстракция, которую сложно осознать и еще сложнее понять, а именно поэтому её определения разнятся. Плюралист же может сказать, что философия – это продуктивное мышление во всем его многообразии. Впрочем, это не многое проясняет, но так и должно быть в случае с философией.
Плюрализм и многоличность
Плюрализм также формирует привычку не зацикливаться на своей личности и своем личном опыте, на своем познавательном опыте, на опыте своего прочтения книг. Монисты чаще всего зависят от всего этого. На мониста влияют условия его жизни, окружающая среда, порядок прочитанных им книг и многое-многое другое. Плюралист очищен. Он уравнивает все в себе. Это такой подход, в котором нет диспропорции между мифом и наукой, между знанием и верой, между ложью и правдой. Плюралисты не только не ограничиваются личным, но и могут взращивать в себе новые личности. Строение личностей для них – дело обычное, так как все убеждения в их мировоззрении могут быть заменены.
Парадокс: плюрализм – один, монизмов – много
Монизмов много – это очевидно, но многим не покажется очевидным тот факт, что плюрализм может быть только один. Дело в том, что у каждого настоящего философского плюрализма должна быть: гибкая герменевтическая методология, абсолютный скептицизм в основании, и он должен включать все существующие и возможные учения хотя бы потенциально. В общем, основные параметры для всех плюралистических систем одни, и они не могут быть другими, так как другие параметры сформировали бы ограничения и предрассудки. Ограничения и предрассудки не должны быть свойственны плюрализму. Именно поэтому плюрализм один и альтернатив не имеет. Его методы не ограничены, он включает в себя бесконечное множество учений, он основан на сомнении, потому что сомнение – единственная противоположность убежденности и вере. Все остальные параметры этого единого подхода могут варьироваться в довольно большом диапазоне.
Почему наука не может претендовать на понимание монизмов?
Дело в том, что науки о мнениях, среди которых выделяется религиоведение, во-первых, сконцентрированы на фактах, во-вторых, принадлежат к общенаучному монизму, в-третьих, пользуются ущербной философской герменевтикой, восходящей к христианству.
В чем проблема оперирования фактами? «Факты» - эта малая часть того, что представляет собой то или иное учение или религия. Фактов всегда недостаточно. Недостаточно дат, недостаточно биографий, недостаточно пересказов и цитирований. Все это чаще всего довольно поверхностно.
Когда же речь заходит о более глубоком анализе, то следует заметить, что всякий религиовед, прежде всего, ученый. Изначально религиоведением занимались христиане, и даже в рамках научной системы они могли без особых проблем выражать презрение к изучаемому предмету, при этом манипулируя фактами и наблюдениями. Именно поэтому выше было написано, что «факты» - это нечто поверхностное. Современный ученый придерживается иного мировоззрения. Чаще всего, атеистического. Конечно, он пытается поставить себя вне предрассудков, но формулировать речь любого рода без апелляции к предрассудкам невозможно. Даже мнимая отстраненность в лучшем случае ограничивается лишь разбором фактов, а в худшем – попыткой атеистической деконструкции. В ученом не может ужиться две личности: собственно, специалист воспитанный в современном обществе, и понимающий человек, который проживает все религиозные тонкости. Очень мало таких исследователей мнений, которые реально погружаются в свой предмет и при изложении материала не искажают его.
Еще одна проблема любой науки о мнениях – это философская герменевтика, которая исторически основана на христианских трактовках Библии. Европейские философы во многом лишь избавили христианскую герменевтику от религиозного компонента. И такая герменевтика просто не работает. Она не приводит к пониманию, а лишь умножает предрассудки. Герменевтический круг – совершенно странная модель умножения трактовок, которая даже не привязана к пониманию автора. Примером такого подхода могут служить безумные выкладки современных филологов по произведениям классиков, когда этим «ученым» в каждом слове мерещится новый смысл, а каждая мысль кажется актуальной по сей день. Бесконечный герменевтический круг как раз приводит к такому маниакальному помешательству на предмете исследования, но никак не к его пониманию.
Заключение
В мире всегда будет существовать некоторое число монистических систем, которые будут не понимать друг друга. Тотальная всемирная монополия возможна, но крайне маловероятна. Ближе всего к ней за всю историю человечества подобралась наука. Но все равно, думается, что ни один монистический проект не сможет добиться абсолютного господства над всеми умами. И это прекрасно. Такое устройство мира требует установку, позволяющую его адекватно разбирать. Такой установкой является плюрализм. Миру нужны и монизмы, и плюрализм, притом последний в лучшем мире должен быть уважаем всеми монистическими системами. Это могло бы увеличить степень осознанности каждого отдельного мониста и привести к развитию всеобщего понимания в мире. Развитие плюралистической философии кажется мне важной альтернативой тем или иным монистическим доминантам. Как минимум, без плюрализма невозможна бесстрастная оценка монистических учений, которые заведомо являются предвзятыми. В этой предвзятости нет ничего плохого в сущности, но для познания и понимания она губительна. Мне думается, что следующим витком качественного развития философии должна быть разработка качественного плюралистического учения, отвечающего не только стандартам всех существовавших учений, но и включающая в себя некое подмножество возможных учений. Собственно, этим я и занимаюсь.