Так получилось, что не так далеко от нашей дачи, в том же Александровском районе Владимирской области живёт фермер Дмитрий Климов. В деревне Зеленцыно, название которой пишут и как Зеленцино, у него птичье-молочная ферма «Вольный выгул» с небольшим колбасным производством.
И мы иногда приезжаем к нему в гости. Недавно ездили тоже. Собственно, на ферме гостей всегда ждут и всегда им рады.
Дима нас обычно встречает на своей машине в текстильном городе Карабаново, оттуда до Зеленцыно совсем рядом.
Это он. Показывает своих коз и коров, которые пасутся недалеко от деревни.
Вообще Дима по образованию журналист. И основной его заработок — кризисный пиар (он же антикризисный). Но вот как ввязался девять лет назад в фермерство, так уже не может отвязаться.
Сначала Климов с партнёром вложил ощутимую сумму денег в цесарочью ферму — и они потеряли 10 миллионов рублей. Думали, что цесарок будут покупать центнерами каждый день, а они оказались мало кому нужны. Завёл с другим партнёром ещё одну ферму, уже с более привычными птицами, — тоже неудача.
И вот пять лет назад он купил дом с участком в Зеленцыно, и там у него тоже птичья ферма. Такой вот упорный человек, не лень ему. Вообще, тернистый путь Климова довольно хорошо задокументирован разными изданиями, можете почитать в сети.
Сейчас он выращивает уток (мулардов и мускусных), кур, гусей, цесарок, и индеек. У него есть коровы и козы для молока. Он делает фуа-гра, колбасу и хамон вместе с Андреем Куспицем — это основатель компании Le Bon Goût и партнер Аркадия Новикова по «Колбасному цеху». А ещё Дима ведёт блог в фейсбуке, где выстроил образ весёлого фермера-раздолбая, который за честность в отношениях с покупателями и который не боится признаваться в своих ошибках и косяках. Образ довольно близок к действительности.
В общем, дико интересный Климов человек. Вот, посмотрите, как живёт этот москвич во владимирской деревне в сотне километров от столицы (которая служит основным рынком сбыта).
Это его дом. Климов служил в океанографической экспедиции Черноморского флота и гордится этим. Правда, андреевский флаг за годы поистрепался.
В Зеленцыно два раза в неделю ходит рейсовый автобус из Александрова, но вообще постоянного населения в нём не очень много. Есть дачники из Москвы. Рядом завёлся и коттеджный посёлок, земля в котором, впрочём, распродаётся вяло: полтора десятка коттеджей разбросаны по большому полю.
А раньше в деревне была и ферма молочная, и всё остальное.
Вокруг леса, и у Димы сразу за оградой тоже лес. Грибы растут прямо на участке. Первым делом он показал нам подосиновик под берёзой.
А потом повёл смотреть утиный молодняк — мулардов. Обычно все птицы бродят на улице, но постоянные дожди превратили площадку в небольшое месиво, и Климов загнал самых маленьких под крышу.
А выпустил потом, когда солнце в тот жаркий день чуть подсушило землю.
Это вот уже более взрослые утята. Утки уже, можно сказать.
В соседнем загоне в высокой траве бродят мускусные утки, которых многие называют индоутками, хотя к индейкам они никакого отношения не имеют.
Почему муларды на земле, а эти утки в траве, объясняется очень просто. Утки выщипывают и вытаптывают травянистый участок за три дня. Поскольку мулардов больше, вот и получается, что они живут на вытоптанном ими же. В прочем, их кормят не только комбикормом, но и траву дают тоже.
А это владимирский гусь, который любит прятаться один в ромашках.
Потом мы с Димой понесли лотки с яйцами мускусных уток в инкубатор. Вот он закладывает очередную порцию.
Эти яйца дают ему собственные утки. А мулардов он покупает уже птенцами.
В другом ящике оказались две наклёвки. Смотрите, клювы почти новорождённых утят. Я никогда такого раньше не видел.
А это уже родившиеся товарищи. Подрастают в очень тёплых помещениях, прежде чем быть выпущенными на вольный выгул.
Ещё мы заглянули в колбасный цех, где колбасник Мукамбек был занят формированием свиной колбасы с грецкими орехами — её потом отправят вялиться в специально обустроенный подвал климовского дома.
На самом деле, мы не просто заглянули: Мукамбек учил меня, как наполнять кишку фаршем и как потом завязывать края получившейся колбасы. Но об этом я поподробнее расскажу в другой раз. Как и про то, как на ферме делают хамон.
Пока покажу тот самый вентилируемый подвал с вялящимся хамоном. Колбаса вялится там же, но справа, за кадром.
Климов живёт в Зеленцыно со своей женой Инной, их дочкой Мишей и ещё одной дочкой Димы Сашей, она же Шурик, она же Санёк. Детям там вообще раздолье. Фермерские дочки по-настоящему фермерские — носят птицам корм, помогают обрезать им крылья, собирают яйца, навещают коров и коз. В выращивании птиц не обойтись без потерь, некоторые птенцы погибают, затоптанные другими. Девочки воспринимают это как должное. Видел, как Саня без лишних сантиментов взяла и убрала из загона павшего утёнка.
А ещё она устроила нам экскурсию по окрестностям — повела нас в лес и за лес. Сане девять лет. По дороге она рассказывала о своей жизни и мечтах.
В начале леса мы нашли на сосне санки.
Саня сказала, что они тут тоже зимой катаются на санках. Видно, это кто-то из местных сделал запас на зиму, чтобы не таскать санки туда и сюда.
Прямо на дороге и рядом с ней росли семьи маслят.
Саня рассказала, что она занимается балетом и народными танцами. Балет, сказала она, это когда строго. А народные танцы показала очень точно: растопырила руки и ноги, склонила голову и изобразила искусственную улыбку до ушей.
Когда она вырастет, сказала Саня, то хочет стать фермершей. У неё будет сын или дочка. Она будет возиться с курами. У неё будет работник-экспедитор. А если она не найдёт работника, то будет курьерить сама, развозя заказы покупателям.
В лесу есть часовня. Она не так давно поставлена там, где когда-то стояла другая, построенная как будто бы в 1433 году.
Рядом с ней — колодец. Там можно набрать зеленоватой подземной воды. Слева — Саня, а справа — наш сын Ваня.
Когда лес кончается, начинается поле, а точнее, огромный луг — до самой реки Серой. Той самой, на которой выше по течению стоят и Карабаново, и Александров. Мы дошли до образованного рекой небольшого угла.
Если налево посмотреть, — там вот такая красота.
А если направо — то вот такая.
Перед поворотом течение убыстряется, и видно, как стоят против него в ожидании корма длинные рыбки, чуть шевеля плавниками и хвостами.
На обратном пути мы вдруг обнаружили, что по другую от часовни сторону дороги в лесу — тьма опят. Жалко, корзинка у нас была не очень большая.
Был жаркий июльский день, и вокруг вилось много бабочек. Саня легко поймала одну лимонницу и посадила её себе на руку. Та не улетала. Саня сказала, что не понимает тех, кто ловит бабочек и накалывает их на булавки. Сказала: «Вот когда животных убивают ради еды, это другое дело. А когда убивают напрасно — так нельзя».
Потом Саня с Мишей повели нас смотреть коровник. О коровах и телятах, а также о козах заботится экспедитор и менеджер по работе с животными Фахрулло со своей женой Хусандой.
Мы всех животных видели по дороге, дома остались только трое. Вот этот телёнок.
И ещё в коровнике совсем маленькая тёлочка и мама её, корова Груня. Это она.
Груня — корова бодливая, а ещё нервничающая, потому что рядом находится её дочка. Я попробовал погладить Груню и немедленно ощутил бешеную силу коровьей головы.
Хусандой вынесла нам свежего-свежего молока. Сын мой Ваня пробовал такое, кажется, впервые в жизни. И поэтому проанализировал сделанный глоток.
Проанализировав, сказал: «Совсем как настоящее!» А Миша — она справа — сказала: «Оно же и есть настоящее!» В дверях — одна из семерых (!) дочерей Фахрулло.
Когда мы вернулись к дому, утиный молодняк уже гулял на свежем воздухе. Это Саня с утёнком.
А потом мы сели за стол, и был фермерский обед. Картошка с местными грибами, хамон и зверски вкусный салат, который Инна сделала из помидоров, огурцов, салатных листьев, обрезков хамона, кешью — и заправки винегрет.
Пирожки с капустой мы привезли с собой. А пили недорогое, но славное испанское вино, которое Дима использует в производстве колбас. Душевно посидели, с байками. Их у Климова в запасе много.
Ещё он похвалился сыром бурсан, который недавно начал делать — из козьего молока, с зеленью и кусочками малосольных огурцов. Свежий, солоноватый, насыщенный. Мы его его ели с чёрным хлебом.
Вот Дима в редкую минуту грусти, Саня, а позади них — их ферма.
А после обеда Дима показал нам то, что Саня нарисовала в школе, когда учительница попросила детей изобразить фамильный герб.
«Над ней все дети смеялись: «Деревня!» — говорит Дима. — Пришлось везти класс с родителями к нам на экскурсию». Больше дети на деревней не смеются.
Потом он повёз нас провожать, а по дороге мы заехали в красивые перелески, где нашли ещё маслят и даже один белый.
Вот, посмотрите на фермера Климова: такой как есть, не рисуется ни разу.
С собой Дима дал нам своей полукопчёной колбасы из утиных потрохов — там и печень, и сердца, и желудки. Её сначала подваривают, а потом коптят на абрикосовых опилках.
Сказал: она и так вкусна, и в яичницу можно класть.
Действительно: очень вкусная оказалась колбаса. И просто так, и в яичнице.
В следующих выпусках «Вечернего Лошманова» — подробнее про то, как Климов делает колбасу и хамон, а также другие истории про самую разную еду. Пока же можно почитать про смородиновый квас или про то, как натуральная домашняя колбаса оказывается и не натуральной, и не домашней. Подписывайтесь!
В конце по традиции музыкальный привет из Африки. Звучит медитативная композиция ансамбля «Африканские братья» из Ганы. Очень там всё неторопливо и постепенно развивается.