В тот год осенью полетел в родной городок прикупить «Вихрь» у знакомого вертолетчика. Его 20-ка провисела в будке у реки лет двадцать, потому что не выталкивала «Прогресс» на глиссировку. Маховик и «зажигание» отсутствовало. История 20-ки была нетривиальной. Эту партию выпускали для того, чтобы отобрать мотор в подарок кому то особо ценному. А остальную готовую партию продали среди летчиков. История похожа на правду, потому что двигатель имел клейма даже на болтах. И, в общем, сейчас, отходив за 20 тыс. км., он все еще жив, пережив штук пять подводных. Горные реки.
Когда мотор я приобрел и закупал что-то этакое, типа чая, встретил своего одноклассника. Василий был в отпуске, но отпускных его хватало лишь собрать многочисленных детей в школу. Потому напросился в лес. А помощник как раз был нужен. Вася охотником не был. В лес ходил исключительно по грибы-ягоды. Поэтому дети собирали отца как на войну. Городок хоть и таежный, а мифы живучи. Тайге не верит народ.
Долетели - доехали как то до поселка, где взял на время лодку, закупил продукты, благо на квитанцию за сданную пушнину на складах было все.
Тронулись. Путь не заладился. Хотя при погрузке напоили водкою всех, кто пришел провожать. Примета такая. Мотор не тянул, рвались шпонки на маховике. Едва заводился. Дрался. Подозревал ранее зажигание.
Причалили км. в 50 от поселка – подумать. Оказалось, как и думал, «зажигание» от 25-ки, которое я поставил вместе с маховиком - невозможно выставить нормально. Поставил максимально возможное позднее – кое-как доехали до 2-й по счету деревни, где я нашел б/м пригодное рабочее зажигание для 20-ки. Поменял на мелкие патроны. Мотор как подменили. С тех пор уже 25 лет ни одной засады. Заводится с пол-тыка, работает мяконько. Бензин ест экономно. Расходники просит нечасто.
В деревне взял одного кобеля – соболятника, чтобы не мешал работу работать, пока не сезон.
Неладное не почувствовалось, когда вышли из зоны сенокосов и рыбалки - той, где люди бывают - на берегу заметили зверя, который проводил лодку взглядом. Это было странно. Тогда я отнес это к тому, что мотор подмурлыкивал, а не орал. Воды хватало, высоко не поднимал по транцу, полный не давал – волна заливала лодку - перегружена. Разве перед перекатами – если разогнаться до переката – а потом резко сбросить газ – набежавшая волна + инерция красиво переставляют лодку через перекат. Не всегда.
По пути оставляли топливо на обратную дорогу. В устье моей реки выгрузили все лишнее вплоть до стланей. И снова красиво и засветло - где мотором, где волоком дотолкались до базовой избы. Где амбар. Всего пути пять суток.
Наутро отошел пол км. – лайк облаял глухарей – здесь ток и птица далеко от него не уходит и осенью. Это мой холодильник, если прижмет. Одного забрал. Поели первый раз нормально – суп из арматуры и жареного. Наутро вышли к прежнему моему участку – всего хода было км 60 - туда и ок. 70 обратно, на обратном пути надо было снять остатки капканов, и принести их на новую базу. Задача простая. Дней на 5-7. Осень же. Взял только мелкашку.
Засветло удалось пройти км 35. Остановиться решили на краю обширного ветровальника, у ручья, который впадал во вторую по счету реку из 5, которые предстояло перейти. Расчистили место. Кобель понял, что с нами охоты не будет, обустраивался. Вдруг метнулся в горку, к стене темного леса. Потом – обратно. Следом за ним катится зверь, размером с хороший стог, как показалось. Я крикнул осуждающе, поднял над головой станковый рюкзак. Зверь затормозил всеми лапами. Стал на задние. Замер, когда нанесло наш запах - побежал к лесу что есть ног. Кобель скромно гавкнул у меня из-за спины. В стае он бы сработал. Соболятник. Вася даже не понял, что произошло, зверя видел, опасности не почувствовал, да и не было ее.
Срубили нодейку. К вечеру были в самой первой моей избе, которую я отдавал. На третий день пошли просекой в обратную сторону, снимая капканы и обозначая затесками и путь и станки – для того, кому изба. Просека была лесоустройства около 50-х годов, после уже не рубили их глубоко в тайге.
Уже перед базой, км. за 10, на хорошо натоптанной лосиной тропе, которые иногда идут и по просекам, перешагиваю валежину - вижу за ней медвежонка. Тот спал, зажмурив глаза. Я поставил ногу на валежину. Тихо спрашиваю: «ты что тут делаешь» - того на ухо. Зверь распахнул глаза. Развесил свои уши-рукавицы. Соображал секунды три. Затем бесшумно убежал. Впереди поперек тропы без лая кобель прогнал медведицу. Пробегая тропу глянули на нас оба. Пришлось выстрелить в воздух. На хлопок вернулся кобель. Не очень то и гнался.
Еще через три км прямо на тропе лежит медведь. Вроде не крупный. Распластался по земле как коврик. Лоб широкий. Как они надоели. Остановились. Кобель стоит впереди метрах в трех – прикрывает. Оказалась медведица. Рассмотрела нас. Рыкнула – из-за деревьев посыпались медвежата и пестуны. Следом убежала мамаша.
Дошел до ружья. Исполнил то, что обычно делаю перед сезоном. Стреляю в воздух у избы. После чего все медведи с моего участка прячутся и на глаза не попадаются. Забыл.