Пересадка почки – самая частая из операций по трансплантации. В России три из пяти пересаженных органов – почки. Но часто – не значит без проблем. Государство оплачивает сами операции, но не берет на себя расходы на лекарства, без которых трансплантация наполовину теряет смысл.
На эти препараты Русфонд ежегодно собирает 10 млн руб. Кроме того, качество и сама возможность трансплантаций сильно зависит от региона и от клиники. Со всем этим корреспондент Русфонда столкнулся во время всего лишь одной операции.
⭐️⭐️⭐️
Я еще ни разу не видел, чтобы операцию делали совершенно здоровому человеку
А Ангелина – стройная высокая 28-летняя женщина – абсолютно, вызывающе здорова. Она лежит на операционном столе, беззащитно раскинув руки, и все показатели: пульс, дыхание, электрокардиограмма – только подчеркивают, насколько у нее все в порядке. Кажется просто варварством вмешиваться в работу этого организма. Но в смежной операционной – ее трехлетний сын Артемий.
Он уже год живет фактически без почек, на диализе. А для маленьких детей два-три года на диализе – максимум.
В оперирующей бригаде – трансплантолог Михаил Каабак, хирург Надежда Бабенко и еще один молодой, жизнерадостный хирург, во время операции рассказывавший про свою собаку.
Спокойно смотреть, как разрезают человека и проникают внутрь него, мне обычно помогает любопытство. Ты своими глазами видишь, как удивительно, тонко и остроумно все в нас устроено. Однако «добывание почки» возможностей изумляться поначалу не предоставляет. Виден только разрез в левой части живота, края которого старательно растягивают ассистенты. А Михаил Каабак, засунув в разрез руку, совершает ею какие-то непонятные вращательные движения.
Чтобы добраться до почки, хирургу приходится отодвигать хитросплетение кишок
Сама почка, вся окутанная жировой и соединительной тканью, висит на задней поверхности брюшины. Выделить ее, то есть очистить от всех наслоений – целая задача.
Но вот в разрезе на животе, как рыба в «Старике и море», начинает все чаще мелькать то, ради чего все это затевалось, – большая нежно-розовая почка. С телом ее теперь соединяют всего три трубки: вена, артерия и мочеточник. И в этот момент операция вдруг останавливается.
Почка – очень чувствительный орган, объясняет паузу Михаил Каабак. Выделение из окружающих тканей, очистка вызвали у нее стресс.
Она вся сжалась – она сейчас не в том состоянии, чтобы хорошо перенести трансплантацию.
⭐️⭐️⭐️
А между тем почка после получасовой паузы наконец перестала стрессовать и заработала
Теперь ее можно отделять. Михаил Каабак и Надежда Бабенко занимаются этим, а молодой хирург отходит к маленькому столу в углу, берет большой кусок льда, раскалывает его на части и начинает яростно натирать их на терке. «Наше ноу-хау, обычная икеевская терка, мы их десятками закупаем», – объясняет Надежда.
Почку выкладывают в лоток. Михаил Каабак явно доволен: «Конечно, мы исследовали ее работоспособность заранее, но здоровый орган можно узнать даже вот так, на вид и на ощупь. Видите, какая она розовая и упругая».
Чисто отмытую почку бережно, как младенца, заворачивают в стерильную ткань и несут в соседнюю операционную. Зашивать Ангелину остается только один молодой хирург.
С почкой от родителя ребенку все наоборот: ребенку хотят отдать все самое лучшее, в том числе лучшую, более работоспособную из двух почек. Не выйдет, говорит хирург. Донор – здоровый человек, и никак нельзя, чтобы в результате операции он стал больным. Уговаривать хирургов бессмысленно: ребенку всегда достанется худшая из двух родительских почек.
«Мы не умеем делать так, как природа, – не можем подвесить почку, – говорит Надежда Бабенко. – Мы ее укладываем в углубление тазовой кости, так называемую подвздошную ямку». Укладыванию почки предшествует долгая швейная работа. Гораздо более долгая, чем при обычной трансплантации.
Дополнительная проблема Тёмы в том, что ему надо исправить мочеиспускательный канал: сделать так, чтобы моча текла по нему свободно. Для этой работы используют материнские «запчасти» – кусочки мочеточника, взятые у Ангелины вместе с донорской почкой. Это очень долгая и кропотливая работа. Ангелину давно зашили и увезли в реанимацию, а над Тёмой хирурги все работают и работают. Зато теперь у него все устроено как надо.
Единственная почка работает, а моча наконец-то вытекает туда же, куда у всех мальчиков. Он сможет пойти в самый обычный детский сад и в самую обычную школу.
Штука в том, что все это произошло не благодаря сложившейся в трансплантологии системе, а скорее вопреки.
Алексей Каменский, специальный корреспондент Русфонда,
_________________________________________________________________________________
Рубрика "Медицина" рассказывает о нововведениях в этой области, о наших подопечных и их операциях, а также о выдающихся врачах. Читайте:
· Дочку несколько раз оперировали в немецкой клинике, но полностью вылечить не смогли. Доктор Абелья был нашей последней надеждой
· Как из половины сердца хирурги делают целое?
· Пять фактов о пользе и вреде вакцинации
⭐️⭐️⭐️
🌷и ... Подписывайтесь на наш канал. 🌷
⭐️⭐️⭐️