Женщины для простодушных героев старины Вила – существа не просто загадочные: мистические, запредельные, непознаваемые в принципе. И не то, чтобы Волков («Услышать тебя») был каким-нибудь мямлей – как раз, наоборот, принципиальный, честный – прямой, как отрезок – из точки А в точку Б кратчайшим путем. Это-то и мешает. Ведь жизненные дорожки, откуда бы и куда они не вели, никогда не бывают прямой – серпантины, волны, петли. Женщины, особенно нуарные, видят все указатели и знаки судьбы – пусть и не всегда умеют вовремя и правильно на них реагировать. Потому-то Козловскому Волкову и невдомек – обидно-непонятно – зачем его Лилям и Ленам сворачивать, когда вот же, прямо – туда-туда-туда, к точке Б из точки А.
По сути, нуарная сцена в романе «Услышать тебя» всего одна: «На траве, неестественно изогнувшись, лежала девушка. В лунном свете молочно белели ее плотно сдвинутые обнаженные ноги. Будто упырь, стоя на коленях, согнулся над ней человек. Суетливо двигая лопатками, он закручивал над ее головой; как мешок с картошкой, подол юбки. Вторая скорчившаяся фигура пристроилась на ногах девушки. Она тоже суетилась, двигая локтями, что-то стаскивала скрученное в жгут». Главный герой вмешается, спасет девушку, но сам в итоге попадет в больницу. К слову, зло окажется безымянным (а значит, обобщающим, универсальным, исконным – судьбой, злым роком, проклятьем): «ни шайку, ни девушку, бросившую в страхе свои туфли, не нашли».
А вот околонуарного в тексте хоть пруд-пруди (водоемы, кстати, тоже в ассортименте): шантажисты, коррупционеры, и прочее мелкое и не очень жулье.
Околонуарные и женщины Волкова (как, наверное, и Вильяма Козлова – не зря же многие типажи кочуют из книги в книгу). Лилиан Лэндски (в простонародье – Лиля Земельская) – привыкшая к роскошной (по советским меркам) жизни капризная девушка, дочь большой шишки с юга (под знойным солнцем, тут уже привет южной готике, что мистика, что «схемы незаконного обогащения» растут быстро и густо). Из первоисточника: «Улыбка у нее была красивая, ее большие темно-карие глаза неуловимо косили. Вроде бы на тебя смотрит и вместе с тем чуть-чуть в сторону. Впрочем, ей это шло».
Хелен Стар (в простонародье – Елена Звездочкина) – авантюристка в хорошем смысле: глядящая на мир широко открытыми глазами, но при этом избегающая темной стороны, и не просто обходящая острые углы и темные лужи – проходящая мимо зла самой своей сутью: не вижу зла, не слышу зла и не иду во зло. Такие обычно бросаются с главным героем в пучину расследования-преследования-бегства – в тайну с головой, чтобы после – когда герой оправдан и спасен – уйти не помахав рукой. «Девушка снова взглянула на него своими редкостными глазами, даже в сумраке они явственно выделялись на ее лице. На этот раз взглянула пристальнее, с какой-то настороженностью».
И наконец, последняя (если не считать нескольких симпатизировавших, но не случившихся) – Натали – влюбленная с сопляческих времен в главного героя. Внезапно выросшая: «Это уже не та девчонка-школьница, которую можно было выставить из фотолаборатории за дверь или прикрикнуть, чтобы не мешала работать, а то в шутку легонько шлепнуть по заду». Внезапно оказавшаяся рядом, и далее – до конца, в шаге, на расстоянии вытянутой руки. Почему именно она? Дело всё в том же отрезке. У них была своя точка А – его юность, ее детство. И сегодняшний день, точка Б. А все, что между – они прошли порознь. Значит, представляй любую дорогу, проще прямую – что ему, что ей.
А еще их – этих Козловолковских девушек вполне можно свести, например, к твинпиксовым Шелли, Донне и Одри. Или, допустим, назвать лисицей (О, Лилиан), кошкой и собакой.
Подписывайтесь, комментируйте, ставьте лайки и скачивайте мои книги на ЛитРес и Ridero.