Катенька. 30 сентября.
Во сне меня что-то толкнуло.
Я открыла глаза.
Минут пять полежала, тупо разглядывая темное окно.
Хотелось кофе.
Для этого кто-то должен был сходить на кухню.
Ау! Люди! Где вы?
Никого нет.
Все ушли.
Через пять минут, пересилив себя, я рассталась с диваном.
По пути к заветной цели забрела в ванную комнату. Глянула в зеркало над раковиной и испугалась - из зеркала на меня уставился опухший монстр.
Угораздило же Федьку взять в жены такое...
Поежившись, я умылась холодной водой.
Набросив халат на плечи, вышла в коридор и отправилась на кухню. Там, уже почти полностью придя в себя, извлекла из личного тайника банку с НЗ и высыпала жалкие останки молотого кофе в турку.
Черт!
Кофе едва хватит на одну порцию.
Наполнив турку водой, поставила ее на плиту, электроподжиг которой, естественно, за время моего отсутствия никто не удосужился починить.
И спички куда-то пропали.
На исходе второй минуты глубокомысленных раздумий я хлопнула себя ладонью по мокрому лбу и решительно пошлепала на балкон - там, если мне не изменяла память, должна быть бензиновая зажигалка, еще в начале лета забытая одной из моих подруг.
- Как холодно! - взвыла я, выйдя на балкон.
К счастью, зажигалка валялась именно в том месте, где она в последний раз попадалась мне на глаза - в цветочном горшке с засохшей на корню геранью и окурками, разукрашенными губной помадой.
Убедившись в исправности карманного огнемета, быстренько вернулась в тепло кухни, открыла газ на плите и поднесла зажигалку к конфорке...
Как там говорилось? Из искры возгорится пламя... Так кажется?
Немного терпения и напиток богов вспучился шапкой золотистой пены. Я переправила турку на стол. Достала чашку с блюдцем, протерла их полотенцем и уже села на табурет... Заставив меня вздрогнуть, по шее пробежала заблудшая капелька воды.
Сделала первый маленький глоток огненной жидкости и попыталась прислушаться к шуму за окном.
Ноль значимой информации.
Допив кофе, недоуменно воззрилась на наручные, мэйд’н Швейцария часики, лежащие на столе рядом с полотенцем. Сравнила их время с показаниями немецкого, красного дерева и золота, хронометра с кукушкой. Минуты совпадали, а вот с более крупными единицами времени кто-то из иностранцев оплошал.
Поднесла к уху швейцарские часики. Их механизм производил нежное, мелодичное тиканье... Наверняка стоит немец. Ведь у швейцарки – вечная гарантия, а у немца - всего лишь до конца света.
До скрипа в суставах напрягла извилины и уставилась на немца, секундная стрелка которого исправно наматывала на себя минуты.
Что-то здесь было не то.
Или часы издеваются надо мной?
Каким образом немец может показывать девять часов, а швейцарка – только четыре? Кто из них прав? Так... по-моему, сейчас вечер: в небе над высоткой на Котельнической набережной висит огрызок луны, зарево над городом заглушает звезды, а в большинстве окон соседних домов горит свет. В четыре ночи такого не бывает. Да и в конце сентября темнеет раньше девяти часов. Значит, сейчас девять вечера и врет - швейцарка!
Я отпихнула от себя маленькие часики. Они своей неискренностью оскорбили меня до глубины души. Вот так, Феденька, покупать мне в подарок на день рождения дорогие вещи, пусть и с гарантией. Не прошло и двух недель, а они - сломались.
Две недели?
Чем я занималась последние две недели? Валяла дурака в Находке. А сегодня утром прилетела в Москву и проспала половину дня...
Я посмотрела на паутину около вентиляционной отдушины под потолком. Хозяин паутины, как полагается, находился на боевом посту и охранял от мух мою любимую кухню, которая по обыкновению нуждалась в хорошей уборке.
Немец прокуковал девять часов. Совсем недавно наполнявший голову туман полностью растаял. Я вспомнила, что забыла перевести свои часики на московское время... Вот оно объяснение всем моим недоразумениям с часами. Механическими и биологическими. Просто я, во-первых, не спала прошлой ночью, а во-вторых - плохо переношу продолжительные, со сменой нескольких часовых поясов перелеты...
Чем семь часов сидеть в телефоне, лучше б подремала сотню-другую минут в полете!
В Находке сейчас далеко за полночь и большинство нормальных людей крепко спят и видят сны. А здесь... я мешаю ложкой кофейную гущу на дне чашки.
Осознав нелепость этого занятия и предположив, что дальнейшее пребывание с босыми ногами под открытой форточкой может закончиться воспалением легких, я отправилась на поиски моих любимых тапочек.
Они отыскались на самом дне чемодана, вернувшегося со мной из поездки на Дальний Восток. Я надела тапочки, подошла к зеркалу в коридоре и спросила, имеются ли у моего все еще непрезентабельного отражения какие-нибудь планы на сегодняшнюю ночь.
Отражение посоветовало прогуляться на кухню и для начала вымыть турку с чашкой. Я погрозила отражению пальцем.
Мыть посуду, когда я только что разбросала по квартире весь свой гардероб? Что за глупое предложение! Я хочу чего-нибудь такого… такого…
Я забралась на свободное от вещей кресло. Поджала ноги. Скучно, темно и спать уже не хочется. Да и не с кем. Так что остается единственный выход...
Застрелиться? Нет, есть вещи похуже...
Я овладела пультом управления телевизором. Нажала кнопку. И словно по мановению волшебной палочки распахнулось окно в потусторонний мир.
Все в комнате озарилось призрачно голубоватым светом.
- ЖАЖДА - ВСЕ!!!
Я вздрогнула и быстренько приступила к поиску канала без рекламы.
Но от перемены мест слагаемых, как известно, сумма не меняется…
На экран выскочила актриса, давно уже надоевшая всем своими разглагольствованиями о том, что ее стиральный порошок дарит старым вещам вторую молодость.
Лучше б этот порошок подарил вторую молодость ей самой!
Ждать окончание рекламного ролика я не собиралась... Чудо-порошок "продвинутой" домохозяйки передал эстафету комикам и на меня посыпались анекдоты. Они показались мне бородатыми и пошлыми.
Я нащупала следующую кнопку.
Не прошло и минуты общения с высокой культурой, как я почувствовала, что во мне просыпается ненависть к классической музыке... Я наугад ткнула в пульт. Отчего с экраном телевизора произошел приступ самоочищения.
Перескок с мертвого канала на более живой и музыкальный, где дочка богатых родителей мнила себя певицей. Слушать ее стоны не входило в мои планы.
От перемены мест слагаемых...
Стоп.
На экране - дикторша в красном жакете и бьющей из-под него белоснежной блузке.
- А мадам в свой полтинник выглядит прилично, - тихо прокомментировала я появление хорошо причесанной говорящей головки и тут же поморщилась от вопиющего несоответствия жизнерадостности расцветок дорогого жакета дикторши речам, произносимым ею с экрана:
-... Сегодня в семь часов пятьдесят минут часов вечера в вагоне метро на перегоне между станциями Электрозаводская и Бауманская произошел взрыв и начался пожар. В настоящий момент пожар в вагонах ликвидирован, а состав отбуксирован на станцию Бауманская.
Согласно информации, предоставленной нам сотрудником Центра общественных связей Федеральной Службы Безопасности, погибло пять человек и десять - получили серьезные ранения. По нашим сведениям до сих пор никто не выступил с заявлением о своей причастности к этому теракту.
Дикторша пошелестела бумагами на столе и сказала:
- А сейчас я передаю слово Матвею Сикорскому, который находится на месте происшествия.
Экран раздвоился и дикторшу в кадре потеснило холеное лицо Сикорского.
- Матвей, ты в эфире, - торжественно произнесла дикторша.
Репортер прислушался к чужому голосу в своей голове и, поискав глазами телекамеру, начал повторять слово в слово сказанное в студии пару минут назад.
В трех метрах позади Сикорского пронесли носилки. Оператор, устав от статичной картинки в своем видоискателе, повел камерой вслед за носилками и дал крупный план красных разводов на простыне. Носилки поместили в карету скорой помощи и через секунду матовое стекло задней двери отрезало любопытствующих от человеческих останков. Одновременно с шинами взвизгнула сирена, и машина, ослепив мигалкой прыснувшую в разные стороны толпу зевак, умчалась в ночь.
Проводив удаляющиеся огни Скорой помощи, оператор поймал в кадр свою передвижную телестудию.
Сикорский перевел дыхание и не удержался от самовосхваления:
- Съемочная группа нашей телекомпании первой прибыла ко входу на станцию метро, куда отбуксировали взорванный вагон.
Камера принялась бесцельно блуждать по лицам зевак. Сикорский в это время пространно говорил о причинах терроризма в нынешней России. Неожиданно по толпе пробежала волна возбуждения и все головы, в том числе и голова Сикорского, повернулись к фигуре, направляющейся к турникету и ментами у входа на станцию метро.
Оператор навел камеру на Официальное Лицо и оно предъявило многомиллионной аудиторий телезрителей свои отутюженные пиджак и брюки, застегнутую на все пуговицы сорочку, начищенные до зеркального блеска туфли и туго затянутый на шее галстук петушиных расцветок. На лацкане дорогого пиджака, следуя моде, болталась табличка с фотографией, фамилией и должностью.
Журналисты приготовилась запихать свои микрофоны в единственный рот Официального Лица.
В студии переключили камеры и вместо общего плана в кадре остались только протянутые руки с микрофонами нескольких телекомпаний.
- Вы установили личности погибших? - прокричали за кадром голосом Матвея Сикорского.
- Сейчас уже известно что-либо об организаторах этого взрыва? - вторили из толпы его коллеги.
- Взрывное устройство было спрятано в вагоне или находилось в вещах погибших?
- Это не самоубийство, например, в протест на рост цен?
- Правоохранительные органы обладали какими-нибудь сведениями о готовящемся террористическом акте?
- Пожалуйста, господа, тише. Не напирайте, - рявкнув, заглушило всех Официальное Лицо.
На секунду толпа заткнулась.
Официальное Лицо воспользовалось моментом и уже нормальным голосом сказало:
- Вы сами, господа журналисты, должны понимать, что мы сейчас не можем предоставить вам всю имеющуюся у нас информацию. Поэтому заранее прошу извинить меня за реплики "без комментариев", которые вы, я не сомневаюсь, услышите в ответ на ваши вопросы.
- Это значит, ФСБ уже отвергло версию о камикадзе и самоподрыве в результате неосторожного обращения со взрывчатыми веществами? - скороговоркой прокричал Матвей Сикорский.
- Специально для вас, Матвей Валентинович, повторяю. Я сейчас не намерен обсуждать насколько реалистична та или иная журналистская версия произошедшего час назад. Но чуть позже вы абсолютно все узнаете.
- Когда именно? - перебили из толпы.
- Когда материалы следствия попадут в суд, - отрезало Официальное Лицо.
Толпа, издав стон разочарования, глухо зароптала.
Официальное Лицо как ни в чем ни бывало продолжило:
- Чтобы приблизить этот час, я бы хотел в начале нашей импровизированной пресс-конференции воспользоваться тем, что она идет в прямом эфире, и через ваши, господа журналисты, телекомпании обратиться к гражданам с просьбой оказать содействие правоохранительным органам. Разрешите?
- Да, - перестав недовольно гудеть, без особого энтузиазма ответила толпа.
- Итак, мы убедительно просим связаться с нами всех, кто около девятнадцати часов сорока минут ехал по синей Арбатско-Покровской ветке метро в сторону центра города. Любые ваши сведения могут помочь нам раскрыть это преступление. - После минутной паузы, во время которой на экране находился написанный от руки плакатик с телефонными номерами, Официальное Лицо продолжило: - А теперь, господа, прошу ваши вопросы.
- Когда на Арбатско-Покровской линии будет возобновлено нормальное движение?
- Полностью движение по синей ветке возобновится утром, - важно начало Официальное Лицо. – От станции Курская до Семеновской и обратно уже курсируют бесплатные автобусы.
- За последние годы это уже не первый взрыв в метро. Вам не кажется, что метро становиться смертельно опасным средством передвижения?
- К сожалению, от такого рода инцидентов ни в одном городе мира, где имеется метрополитен, никто не застрахован.
- Как вы думаете, сколько погибло бы людей, произойди взрыв в час пик, когда вагоны метро переполнены?
- Господа, я не занимаюсь гаданием на кофейной гуще...
В студии вовремя сообразили, что импровизированная пресс-конференция грозит затянуться, усыпив большинство телезрителей, и включили дикторшу.
Остальная сводка новостей оказалась скомканной. Но после спортивного блока показали видео, любезно предоставленную Центром Общественных Связей ФСБ. Звездой экрана на несколько минут стал покореженный вагон с обгоревшими сидениями и лужами крови на полу. Потом дикторша повторила специально для тех, кто только что включил телевизор, что в метро неизвестные злоумышленники подорвали поезд и имеются многочисленные человеческие жертвы, назвала номера телефонов ФСБ и МВД, по которым могут позвонить люди, не забывающие о своем гражданском долге. Напоследок дикторша пообещала, что ее телеканал будет отслеживать развитие ситуации и как только в студию поступят новые сведения, она непременно выйдет в эфир.
И на экране телевизора вновь возникла реклама стирального порошка, способного удалять с белья любые пятна грязи.
И я вновь принялась перебирать кнопки. На всех каналах крутили или рекламные ролики, или интервью с говорящими головами, рассуждающими о причинах взрыва.
Избавил меня от смертельной скуки звонок домашнего телефона в прихожей. Оставив пульт караулить телевизор, я отправилась к аппарату.
- Катерина?
- Кто ее спрашивает?
- Кать, это я, Федька...
- Не узнала. Богатой буду.
- Аналогично, - согласились на другом конце провода: - Короче. Я звонил тебе в пять часов, по Москве, но ты, наверное, спала.
- Ага.
- Как долетела?
- Нормально.
- Алло... Алло... Я спрашиваю, как ты долетела?!
- Нормально!!!
- Понял. Слушай, я позвоню завтра, может, связь будет лучше. Мобильник заряди и не оставляй дома.
- Хорошо.
- Что ты сказала?!
- Хорошо!!
- Передавай тестю привет. И не забудь про подарок.
- Обязательно.
- Тогда - до завтра.
- Ага, - сказала я и подумала о взрыве в метро. Как бы товарищ Русанов, увлекшись этим делом, не забыл об отцовском юбилее...
Я посмотрела на часы. Они показывали двадцать один сорок.
Москвы, разумеется.
Звонить Русанову на работу не было смысла - меня с ним сейчас никто просто не соединит. На мобильник? Отвлекать человека от дела тоже не следует. Тем более, что полковник может быть у начальства на разборе полетов... Тогда к нему домой?.. Если Русанова из-за взрыва вызвали на службу, а это двести процентов, то Дарья Петровна не спит и ждет возвращения мужа. Но предстоящий разговор с женой полковника меня не прельщал. Наверняка, Дарья Петровна, после долгих хождений вокруг да около, опять начнет приставать ко мне со своим главным вопросом: "Когда, Катенька, у тебя с Феденькой появится наследник?" А несколько лет назад ее интересовало, когда я выйду замуж...
Ладно. Меня не убудет.
Я набрала нужный номер.
Почти сразу после соединения усталый женский голос произнес:
- Квартира Русанова.
- Здравствуйте, Дарья Петровна. Это Екатерина Макошь.
- Здравствуй, Катенька, - обрадовалась Дарья Петровна. - Что случилось?
- Юлия Христофорыча можно пригласить к аппарату?
- Русанов на службе.
- Я так и знала.
- А зачем он тебе понадобился?
- Хотела напомнить ему об отцовском юбилее. А то вдруг он, как в прошлом году, закрутившись, о нем забыл.
- Нет, с моей помощью, если что, вспомнит, - усмехнулась Дарья Петровна. – В крайнем случае я его силой доставлю к вам на дачу. Нынче он уже не отвертится.
- Спасибо, Дарья Петровна.
- Ты давно вернулась домой?
- Только сегодня...
Где-то через час, сказав, что Федька продолжает летать за границу на аэрофлотовских "Боингах", что свекровь пошла на поправку после инфаркта, что у отца с мачехой все в порядке, что…