Эта история относится к периоду, когда промышленная охота как система развалилась вместе с коллективным сельским хозяйством, и летняя работа наша никому не стала нужна.
Как то, после успешного сезона и удачной продажи добычи мне не было нужды искать заработки. И можно было подумать о расширении путиков, о создании хоть какого-то комфорта и организованного пространства.
Новые угодья для добычи соболя не нужны. Соболь ходит. Если мало соседей – новые угодья даже вредны. Главное перекрыть пути кочевок. А если повезет – миграций. На ходу соболь дурак-дураком. Идет в капкан и еще в очередь стоит. Потому что хронически голоден. Потому что этот путь уже прошли и еду подчистили более сильные его собратья. Потому что не знает - что может быть в чужих местах. Поэтому воспринимает неказистое сооружение с капканом одной из природных особенностей заграницы. И главное - потому что теряет любовь к жизни.
Так совпало, что взял щенка с признаками будущей хорошей собаки. Обычными признаками – «зарубка» на носу, гребень за ушами, «четыре» глаза, прибылые пальцы, блеск в глазах, активность, самостоятельность, осторожность, устойчивая психика и т.п.
Все эти начальные признаки следовало бы воплотить в умения, подкрепляя инстинкты добрым словом, богатым угодьем и свободою. Нет, можно было натаскать собаку в стае. Она бы все делала, как видела. Но результат лучше, когда инстинкты просыпаются самостоятельно. Когда они не ремесло. Как не глупо это звучит в отношении собаки.
Как то, уже натаскивая себе щенка без стаи, получил классического бельчатника. На охоте, пока вся стая носилась, высунув языки и ловила запах глухарей, бельчатник поднимал нос повыше. Замирал. Потом прямиком шел к дереву. Аккуратно садился на хвост. Глядя в нужную точку. Лаял громко, пока не слышал, что я иду. Потом начинал лаять как-то виновато. Белку это чаще бесило и та ругалась на собаку. И не пряталась. Что собственно, мне и было нужно. И пока остальная банда находила выводок глухарей, рассаживала его по деревьям и начинала лаять каждая своего, мы с бельчатницей успевали добыть белок.
Конечно, на промысле это было неудобно, потому что от избы не отойдешь далее трех км, к тому же - к бельчатнице у меня был еще и соболятник, который в любой снег тропил, доводил, копал и держал соболя.
Старший кобель, если на нормальном удалении не было зверя, лося и глухаря - подваливал к этим «специалистам».
Теперь думаю – охота ли это, когда весь день бегаешь в разные стороны и стреляешь. А затем до полуночи пушнину и дичь обрабатываешь. Не охота вовсе. Работа все-таки.
Так вот, в тот год запланировал поставить избу, амбар и баню. Еды взял в обрез. Рассчитывая на рыбу. Хариуса. Который один не надоедает как еда. Кобелю взял крупы и недотку (мелкая прочная сеть, для добычи прибрежного гольяна).
Все шло своим чередом. Работалось. Кроме одного – рыбы в реке не было. Вообще.
Кто бы мог предположить. Поскольку отвлекаться от работы – значит удлинить голодную жизнь, а бревна и так валились из рук. Решил сбегать повыше, где, предполагал, что в ямках есть рыба. Чтобы добыть много и не отвлекаться. Среднее течение реки ям не имело.
Вышел ночью по холоду, хотя разницы нет – днем тоже прохладно, а ночью светло. Перевалил сопку и дошел до самой первой ямы, если считать сверху. Примерно км десять от стана, если напрямую.
Берега ямки были торфяные – ранее тут была заболоченная низина, река ее вскрыла, когда основное русло завалило деревом.
В яме был хариус! Был он темный, стоял «плечом к плечу». И было его много. Я его уже «положил в мешок», распределил на неделю и подумал – как лучше улов тащить - через гору, или поймой.
Отвернул пару камней на берегу, достал червя, собрал снасть – провел червя без грузила. Чуть в стороне. На течении он красиво вертелся и тонул неглубоко. Хариус не шевелился. Потом с грузилом провел поближе к рыбе. Потом прямо на стайку. Стайка отошла вбок, пропустила червя. Потом поменял червя на короеда. Результат тот же. Затем пустил слепня. Никакой реакции. Попытался застрелить хариуса из мелкашки. Естественно без результата. Это было уже отчаяние.
Потом стайка хариуса исчезла. Вниз или вверх он уйти не мог. Спрятался под торфяной берег - постепенно торф под корнями деревьев вымывался, а пустот сверху было не видно. Да и с чего ему брать приманку, если мимо сплошной чередой плыли насекомые.
Рассчитывать на хариуса все-таки не надо было бы. Потому не все срубы и достроил. Недели не хватило. Осенью пришлось заходить раньше. Зато кобель вырос из щенка универсальной собакой. Настолько универсальной, что помогал даже чистить рыбу от чешуи.
