В августе сорок второго Зырину и восемнадцати не было, когда после окончания полковой школы в Чебоксарах прибыл на фронт — в самое пекло Сталинградской битвы. Появился он в стрелковой части на хуторе Вертячий, что на кромке Донского фронта, и там же принял первое боевое крещение. Пулям не кланялся и на рожон безрассудно не лез старший сержант Павел Зырин.
Видавшие виды, испытанные в боях под Москвой солдаты принляделись к парню, отметили: наш, без примеси. А один из них спросил:
— Родом-то откуда?
— Костромской. Из этих краев я, — окая, ответил Зырин.
После этого в минуты затишья кто-нибудь нет-нет да и затянет: «А ну-ка дай жизни Калуга, ходи веселей, Кострома...». А «Кострома» отменно стал управлять противотанковым ружьем и хоронить один за другим фашистские танки. С тех пор и остался старший сержант в роте противотанковых ружей 75-й стрелковой дивизии, впоследствии получившей звание гвардейской.
...«Тигры» появились справа. Они медленно надвигались на линию, где затаились наши бойцы. Вот уже отчетливо видны зловещие кресты.
— Огонь! — скомандовал Зырин и сам первым ударил в крайний танк врага.
Машина загорелась. Кто сказал, что противотанковое ружье бессильно против «тигров»? Надо знать, куда целиться!
Враг не прошел, а через несколько дней грудь украсил орден Красной Звезды.
...Впереди Даугава — трудный, на военном языке, водный рубеж. Фашисты, поспешно отступая, спрятались за рекой, закрепились в Риге. Поступил приказ форсировать Даугаву и взять штурмом столицу Латвии.
После жарких боев тишина казалась оглушительной. Командир взвода ПТР младший лейтенант Зырин как-то незаметно для себя на минуту залюбовался причудливым разливом вечернего заката на прибрежных кустах Даугавы, вспомнил костромские леса и дубравы, как-будто никакой войны и не было. Но... Как всегда, неожиданно поступил приказ: роте Зырина поддерживать огнем части, подтянутые для форсирования реки и создания плацдарма наступления на Ригу.
Вот-вот начнется артподготовка. Зырин вышел из укрытия и еще раз проверил готовность пэтээровцев. Все было надежно укрыто, бойцы отчетливо представляли задачу — недаром взвод Зырина отличался осмотрительностью и храбростью.
Бой разгорелся молниеносно. После артобстрела укреплений противника авангардные подразделения советских войск пошли через реку. Гитлеровцы начали огрызаться. Бойцы Зырина усилили прицельный огонь. В напряженную минуту боя был смертельно ранен командир роты. Оценив обстановку, Зырин тут же взял командование ротой на себя.
Форсирование реки проходило хотя и с потерями, но успешно. На том берегу без задержки оказалась и рота Павла Зырина. К этому моменту враг попытался было остановить сокрушающую лавину советских войск, бросил в бой танки, самоходки, но пэтээровцы тоже не дремали — поджигали их метким огнем.
Рига была взята. Одной из первых ворвалась в город рота Зырина, уже лейтенанта. За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество гвардии старший лейтенант П. М. Зырин был награжден орденом Отечественной войны II степени.
Дальше — Висла, Варшава. Очень упорными тут были сражения. Но Зырину везло, как говорят, все чертям на зло. Его рота, памятуя наставления Суворова, использовала быстроту и натиск, первой закрепилась на другой стороне Вислы в таком месте, откуда неуязвимо поддавала жару фашистам. Принимал участие Зырин и во взятии Варшавы.
Закончил войну Павел Михайлович старшим лейтенантом со многими боевыми наградами, которые свидетельствуют об отваге и находчивости офицера Красной Армии. «Кострома» давала «жизни» врагу...