В серединке семидесятых баба Поля повела к знакомому мастеру-еврею строить пальто. Как хотите, но мальчику нужно правильно кушать и зимнее пальто, чтобы хорошо учиться.
Портному, который обитал в заброшенной полуподвальной комнатке в стареньком здании близ Зеленого рынка, было лет семьдесят пять, и он почти ничего не видел. Зато носил пару очков с толстенными линзами, сантиметр на шее, и вечные руки, обшарпанные трудом и мелом.
- Поля, твой сын так быстро вырос? - спросил он, когда мы впервые объявились на пороге мастерской.
- Зяма, Юлик большой человек с образованием, но не сейчас. Это его сын.
- Сразу видно, - пробурчал Зяма, медленно осматривая меня на ощупь с восьми сторон, - и что мы хочем от старого еврея накануне субботы?
- Драповое пальто с каракулем на воротник.
- На ватине?
- Умоляю, оставь эти детские майсы на лучший век. Уже скажи да, и мы поговорим как люди.
- Кто-нибудь слышал, чтобы Зяма Швец сказал нет на мантл...
Далее они общались на непонятном, и от того пугающем языке идиш, которого теперь днем с огнем не услышишь. А жаль!
Но пальто вышло отменное, и я носил его вплоть до середины первого курса.