Этот вопрос вызывает немало споров вот уже полвека. Позвольте нам внести свою лепту в этот спор. Пусть на этот вопрос ответит автор книги «Первый человек. Жизнь Нила Армстронга» Хансен Джеймс.
Вспоминая техническую картину Apollo 11 после прилунения, нельзя не обратить внимания на два любопытных момента. Во-первых, никто в NASA не знал в точности, где именно совершил посадку Eagle. «Думалось, что их радар был достаточно хорош,
чтобы засечь нас быстро, но это заняло больше времени в действительности», — отметил Нил. Когда космический корабль двигался по траектории полета или орбите и его положение измеряли оптическими и радиолокационными методами, тогда и наземные специалисты, и экипаж достаточно хорошо понимали, где он находится, но задача отыскать его становилась гораздо сложнее, когда космический аппарат оставался в одном месте и все станции раз за разом получали одни и те же показания измерений. «В них имелась неопределенность большей величины, чем я ожидал».
Прилуниться и привезти хоть что-нибудь
В самом же Центре управления о местоположении корабля переживали вовсе не геологи — они и так были довольны, что Apollo 11 сел где-то в лунном море. «Они просто хотели, чтобы мы вышли там наружу и привезли им хоть что-нибудь!» Но вопрос о том, где в точности остановился лунный модуль, все-таки тревожил ЦУП; как объяснял Нил, «многие интересовались, где мы сели, особенно те специалисты, которые были связаны с разработкой систем управления траекторией спуска. В конце концов, в следующих экспедициях мы собирались совершать посадки в определенных точках на поверхности, и требовалась любая доступная информация, которая относилась к методам, способным повысить точность прилунения. Однако отсутствие точной информации о месте посадки нашего LM не влияло на то, что сделали мы. И те, кто поддерживал нас с Земли, не считали это какой-то катастрофой. Но факт оставался фактом: они не знали, где мы оказались, и, по возможности, хотели бы узнать».
К вопросу о расположении реальной точки посадки имела отношение загадка того, как же повлияли на путь Eagle к поверхности пресловутые масконы. Несмотря на то что NASA догадалось, как именно гравитационные пертурбации от масконов вблизи лунного экватора могут изменить траекторию космического аппарата, в период полета Apollo 11, как отмечал Армстронг, NASA «стремилось к минимизации ошибки от этих неопределенностей до порядка, при котором возрастали шансы на попадание в конкретную точку на поверхности Луны».
Можно ли остаться?
Гораздо более острым и неотложным вопросом было, должны ли Нил и Баз вообще сейчас оставаться на Луне. Имелась вероятность того, что какая-то из систем корабля работала не так, как надо, и, значит, взлетной ступени Eagle следовало немедленно возвращаться на орбиту. «Если бы у нас начались проблемы, означавшие, что оставаться на поверхности небезопасно, — отмечал Нил, — нам пришлось бы выполнять немедленный взлет».
В пределах времени работы электросистемы LM имелось три момента в начале пребывания на Луне, когда Eagle мог срочно стартовать и попасть на подходящую для встречи с командным модулем траекторию. Первый из этих моментов под названием T-1 наступал через две минуты после посадки. Второй, T-2, на восемь минут позже, а третий, обозначенный T-3, — лишь через два часа, когда Columbia завершит свой очередной виток по орбите и вернется к области посадки. Если бы авария заставила Eagle стартовать в любое другое время, а не в один из этих трех периодов, Армстронгу и Олдрину в LM и Коллинзу в CSM пришлось бы искать хоть какой-то импровизированный способ повстречаться в пространстве.
Почему было страшно?
Главным техническим поводом для тревоги в первые минуты после прилунения была возможность, что давление внутри топливопроводов вырастет слишком сильно из-за высокой температуры на освещаемой солнцем дневной поверхности Луны. «Эти топливопроводы не были чем-то новым или неожиданным», — вспоминал Армстронг. В дни перед стартом эксперты по гидравлике обсуждали с экипажем, что может произойти, если баки перегреются и в магистралях возникнет избыточное давление.
«Если бы мы перекрыли все клапаны и заперли жидкость внутри труб, — объяснял Нил, — то, когда мы остановились на разогретой солнцем до девяноста градусов равнине, где очень много тепла отражается от поверхности и попадает на нижнюю сторону LM, трубопроводы стали бы разогреваться. Давление в жидкостях и газах внутри них начало бы повышаться, и у нас возникла бы проблема. Перед стартом мы обговаривали оптимальные процедуры для ее предотвращения, и мы знали, что нам следует следить за давлением после посадки, но мы могли держать ситуацию под контролем. У нас было несколько возможных путей борьбы с ней, и мы знали, что Земля поможет нам, выполняя свою часть работы, потому не очень беспокоились на этот счет».
Как и было предугадано, сразу после отсечки двигателя давление в топливопроводах двигателя посадочной ступени LM резко подскочило. Нил описывал это так: «В течение двух минут после посадки мы, как планировалось, открыли дренажные клапаны баков топлива и окислителя. Но давление все равно существенно возросло, вероятно, из-за испарения остатков топливных компонентов вследствие соседства с горячей поверхностью. Поэтому мы открыли дренажные клапаны во второй раз. В ЦУПе показания приборов были не теми же самыми, что у нас, из-за иного расположения датчика, с которого туда поступали данные; думаю, что их датчик находился в закрытой с обеих сторон трубе. На мой взгляд, самое плохое, что могло случиться, это разрыв трубопровода или бака. Но, так как нам больше не требовалось использовать посадочную ступень, это была не такая серьезная, по мне, проблема. Я не очень-то переживал по ее поводу».
Но из Хьюстона эта ситуация виделась опасной. Если бы топливо вылилось на еще горячее сопло посадочного двигателя, мог начаться пожар, хотя в космической пустоте такое было маловероятно. К счастью, дренирование помогло сбросить давление, и проблема разрешилась.
Репетиция старта с поверхности Луны
Наслаждаться своим свершением Армстронгу и Олдрину было некогда. Прямо сразу после получения указаний оставаться на Луне и еще до того, как у них появилась возможность как следует рассмотреть лунный пейзаж за окном, им было необходимо выполнить доскональную репетицию старта с поверхности, который планировался лишь на следующий день.
По словам Нила, «смысл заключался в том, чтобы проработать все процедуры, сопровождающие нормальный процесс запуска на орбиту, и убедиться, что они выполняются без проблем. Требовалось калибровать положение инерциальной платформы LM, и это делалось в первую очередь, потому что никто раньше не выполнял калибровку инерциальной платформы на поверхности другой планеты. Мы использовали силу тяготения, чтобы найти направление местной вертикали, и “фотографию” звезд, чтобы выставить азимут. Так нам удалось выровнять платформу и подготовить ее к старту. Несмотря на то что для всех это была тренировка-имитация, мы тем не менее выполнили все проверки систем так, как делали бы при реальной подготовке к запуску».