Бытовыми зарисовками из жизни московской девочки 40-х годов прошлого века поделилась читательница канала "Московские истории" Ирина Федорченко. (Часть 2-я)
Выглядела я, как обычная девочка тех лет — домашнее байковое платьице и косички. В них вплетали ленточки и завязывали бантики, а иногда делали корзиночку из кос сзади, перекрещивая их. Ещё была такая причёска – косички скручивали в кольцо, как спираль, каждую у своего уха. Получалось очень красиво. Когда я стала постарше, я очень любила заплетать косички сверху, и они лежали на голове, как корона.
Наша комната была в квартире самая большая. В ней жили мама, папа и я. Я её не любила. В ней мне часто снились страшные сны. Особенно часто - ужасный сон про карлика, толстого, круглого, гладкого и белого, как комок теста. Я всегда пыталась спрятаться от него, убежать, но он находил меня даже под столом, где я от него пряталась. Я от него бежала, бежала, оказывалась на краю какого-то обрыва и вдруг взлетала и летела над землёй, а он оставался где-то далеко внизу и пропадал, и мой страх тоже проходил, и я просыпалась.
В этой комнате я всегда бывала одна, когда болела, а болела я в детстве тяжело и подолгу. Корь, ветрянка, свинка, коклюш, скарлатина – всё это практически без перерыва в течение 2–3 лет перед школой.
У стенки старинная этажерка – квадратная с тремя полочками. На ней стоят папины книги по горному делу. Что он в них находит интересного? Там же нет картинок. Сверху на этажерке стояли связанные тонюсеньким крючком и засахаренные, чтобы сохранять форму, беленькие нитяные корзиночки. Кто их вязал? Может быть бабушка?
У окна слева стоит массивный двухтумбовый письменный стол, покрытый зелёным сукном, за ним я, уже первоклассница, делаю уроки. Одной в комнате страшно. Я сижу за столом, и всё время прислушиваюсь. Кажется, за моей спиной кто-то крадется, шуршит, двигается. Сердце замирает от любого шороха.
Потом мы взяли его на новую квартиру и там бросили, как и многое другое, уезжая в Германию. Жив ли он ещё? Переезжая с места на место, мы, как перекати-поле, отбрасывали от себя прошлое, начиная жизнь заново. Как теперь я об этом жалею!
Стол был моим домиком. Под ним я играла в куклы и, главное, находила убежище, от дяди Вити – мужа маминой сестры. Его я боялась безумно. Он постоянно пугал меня – подкрадывался, вскрикивал, корчил страшные рожи, словно хотел схватить и съесть. Витя вернулся с войны, жутко обгорев в самолете. Его долго лечили, ожоги зажили, но смотреть на него было страшно.
Они живут в третьей комнате. Пока их двое, но в животе у тёти - ребеночек. (Брат родился в августе 1944 года). Когда дяди нет дома, я к ней захожу. Тётка показывает мне книгу с волшебными картинками. На них - женщины неземной красоты. Перед каждой картинкой тисненная папиросная бумага, которую нужно взять двумя пальцами очень аккуратно и перевернуть - тогда откроется иллюстрация. Ещё тётя угощает меня неописуемо вкусной патокой. Эта темная тягучая масса, напоминающая видом гречишный мёд, которая делается из картофеля.
Пока мы с тётей смотрим картинки, я слушаю и трогаю её живот – в нём живёт мой будущий братик или сестричка.
Начало: "В другом подъезде, с лифтом, жил артист, который сыграл принца в "Золушке"; Продолжение: "Мы объедались этим жареным луком, накладывая его на черный хлеб и варёную картошку"
Делитесь своими историями! Почта emka3@yandex.ru