«Французский выучишь, как русский. Ушами». Редактор «Цеха» Алина Фукс с детства учит иностранные языки и считает это своим хобби. Она рассказала, какие методики (иногда очень странные!) использовали ее учителя в преподавании французского и иврита.
Я с детства хотела знать много языков. Возможно, потому что вокруг меня их все учили, и дома лежали учебники по английскому, немецкому, ивриту. Меня всегда ставила в тупик формулировка «знание языка в совершенстве». Я, конечно, зануда и иногда страдаю синдромом отличницы, но что такое «совершенство» и где его предел? Спустя годы изучения языков я сформулировала, какого результата мне бы хотелось добиться, — говорить, смотреть кино, читать прессу. Банальное сравнение, но с языками, как со спортом: мне в большой никогда не хотелось, хотя все вокруг считали, что это упущение. В конце концов я поняла, что для меня каждый язык — просто хобби. Кому-то нравится кататься на сноуборде, собирать значки, фотографировать. Мне — копаться в словарях и учить новые алфавиты.
Французский
Французским я начала заниматься с репетитором в 14 лет. Знакомые очень хвалили педагога, который когда-то жил в Алжире, а потом работал переводчиком-синхронистом. На тот момент у меня был словарный запас в сто слов и базовые представления о чтении. На первом занятии учитель спросил меня: «Как ты выучила русский? Ушами. Вот и французский ты выучишь ушами». Логика была такая: он ставил короткие аудиозаписи, я повторяла, а потом приходила домой и на слух записывала, что услышала. Напоминаю, что по сути, кроме правил чтения, у меня ничего не было. Первый текст из семи предложений я могу пересказать до сих пор слово в слово. Что неудивительно — у меня ушло три часа, чтобы его записать. На следующем занятии учитель взял красную ручку и с нескрываемым удовольствием начал исправлять ошибки. В двух абзацах их было, кажется, двадцать. «Ну неплохо. Слушаем дальше», — сказал он. Спустя месяц рыданий я его возненавидела: количество ошибок не сокращалось, а длина записей только увеличивалась. Однажды я пришла к нему зареванная, почти швырнула тетрадь и сказала: «Можете править». Тогда он отставил магнитофон в сторону, достал из шкафа карту сочетания вин и сыров, какой-то журнал с кадрами Парижа 60-х и предложил мне почитать статьи, а потом сказать, сколько из этого я понимаю. В общем, он правильно уловил мое настроение, и ненависть сменилась любовью. Именно благодаря этому учителю я до сих пор хорошо понимаю французский на слух, хотя последнее время редко сталкиваюсь с ним в жизни.
Французский оставался со мной долго. В университете я подтягивала его со своими друзьями из МГИМО, постоянно ездила в Париж, написала диплом по французскому кино и работала фиксером с французскими журналистами. На пятом курсе я параллельно поступила в Collège Universitaire Français de Moscou (Французский Университетский Колледж при МГУ). Условия были простые: сдать экзамен по французскому на приличном уровне и выбрать два предмета, которые ведут приглашенные преподаватели из Сорбонны. Я взяла курс по литературе и истории Франции. Проучилась там полгода, а потом бросила. Во-первых, занятия почему-то проходили в будни днем, хотя колледж рассчитан для людей старше третьего курса. Во-вторых, разбирать стихотворения Артюра Рембо и слушать про Францию IX века оказалось не так интересно, как я думала. На этом мои приключения с этим языком и академическим образованием закончились.
Несмотря на то, что именно французскому я посвятила больше всего лет, из всех языков его я боюсь больше всего. Возможно, в этом виновата одна из учительниц, которая однажды сказала мне: «На французском ты либо хорошо говоришь, либо вообще не открываешь рот». За такие утверждения педагогов, конечно, нужно отстранять от работы. Однако в чем-то она права: франкофоны гораздо требовательнее относятся к знанию своего языка, чем, например, англоговорящие.
5 советов тем, кто учит иностранный язык
Слушайте всё подряд. Первое время лучше выбирать адаптированные аудирования, к которым есть распечатанный текст. Потом — песни, тем более, в большинстве сервисов есть слова и можно себя проверить. Следующая ступень — радио и подкасты.
Придумывайте ассоциации. Даже если они кажутся глупыми. Например, ивритский глагол «лизкот» — «выиграть» я как-то запомнила, как «лизать кота».
Выбирайте педагога, с которым вам комфортно. Он может быть потрясающим профессионалом, но если вам не классно с ним, как с человеком, ничего не выйдет. Это ваш тренер, с которым придется постоянно работать.
Используйте соцсети. Когда неплохо освоите базовый уровень, найдите в инстаграме/твиттере/фейсбуке десяток носителей, которые вам интересны, необязательно блогеров. Так вы будете читать на «живом» языке и, конечно, ужасаться, насколько он отличается от того, который в ваших учебниках.
Не фокусируйтесь на переводах с русского. Я слышала два профессиональных мнения: одни педагоги считают, что такие упражнения — самое сложное и главное, другие уверены в бессмысленности этих заданий. Я солидарна со вторыми. Простые фразы переводить, конечно, можно и нужно, но дальше важно начать думать на языке, а не переводить в голове с русского.
Иврит
Иврит — единственный язык, который я учила только в языковой среде. Я занималась в ульпане «Мораша» в Иерусалиме («ульпан» — школа изучения иврита). Преподаватели там придерживаются необычной методики, из-за которой их обожают и ненавидят. Я отношусь к первой категории. Смысл в том, что вас, как попугаев, заставляют заучивать самые ходовые фразы. В течение урока вы долбите хором или по отдельности 10-15 фраз. Плюс преподаватели стараются задать вопрос в неожиданный момент или в необычной форме. Могут буквально закричать или, наоборот, спросить что-то шепотом. Иногда директор школы «присваивал» кому-то фразу. Все знали, что Катя каждый урок повторяет «Где это можно взвесить?», а Дима — «Пятый автобус проходит здесь?». Мне досталась фраза «Я так впечатлилась!». Через полгода она переросла в небольшой монолог: «Вчера я познакомилась с милым парнем. Я так впечатлилась! А сегодня этот осёл не звонит мне». (Накаркали!). Не знаю, насколько такой подход работает вдали от языковой среды, но факт — спустя полгода я могла поддержать базовый диалог на улице, в магазине, транспорте. Просто используя те фразы, которые мне вдолбили.
Гораздо хуже дела обстояли с чтением. Я привыкла, что языки давались мне просто, и никак не могла поверить, что должна что-то сидеть и зубрить. Спустя полгода я читала хуже всех в группе, и это для меня было настоящим унижением. Внутренний сноб негодовал: как одногруппник, которого ты считаешь глупее тебя, может читать быстрее? Внутренний лентяй сноба успокаивал и говорил, что мне это просто не нужно. Однажды мы читали текст в классе, очередь дошла до меня, я что-то мямлила, пыталась угадать слова. Директор меня прервал: «Эээ, знаешь, Алиночка, у меня аллергия на твое чтение. Давай ты на каникулах почитаешь что-нибудь. Книги еще рано, конечно. Можешь, например, состав освежителя воздуха, когда будешь сидеть на унитазе». Любой психолог схватится за голову, но на меня это подействовало — сразу захотелось всем доказать, что я могу читать не только вывески «Фалафель» и «Супермаркет».
В этой школе до меня донесли важное: главная функция языка — передать кому-то свое сообщение. Бесконечные упражнения по грамматике нужны только для сдачи экзаменов. Какой в них смысл, если вы не можете подобрать слова, чтобы поругаться в банке или сделать заказ в ресторане?
Спустя три года, когда я уже неплохо говорила на языке, приятельница посоветовала мне классного преподавателя, который ставил речь израильским актерам и телеведущим. К тому моменту я уже по уши влюбилась в иврит и хотела знать о нем всё. Преподаватель с голосом Юрия Левитана рассказывал мне про этимологию, гематрию, объяснял принципиальные различия газетного иврита и разговорного. Продержались мы немного — видимо, не было стимула учить язык на том уровне, на котором мне его негде было использовать.
Английский
Тут, мне кажется, всё предельно просто. Я никогда не восхищалась этим языком, не хотела в него погрузиться или закопаться в этимологии слов. Английский просто всегда был рядом — в школе, с репетиторами, потом в книгах, сериалах, статьях. Жить без этого языка можно, но с ограниченными возможностями. Я уже давно никак не учу английский, сейчас иногда слушаю подкаст BBC The English We Speak, где разбирают использование разных идиом. Но это, скорее, из-за любви к красивому BBC-English.
Арабский
Прошлой осенью я подумала, что давно не учила новых языков. Арабский был давней мечтой. Израильский знакомый посоветовал свою подругу, которая преподает арабский в Москве. Я купила учебники и принялась выводить простые слова вязью в тетрадке.
Главная сложность — сильное различие в диалектах, литературном и разговорном арабском. То есть, чтобы говорить, смотреть кино, читать прессу нужно выучить по сути несколько языков. Знание иврита помогало и мешало одновременно. С одной стороны, не пришлось привыкать писать справа налево и переворачивать тетрадку. Плюс некоторые слова звучат похоже. С другой — иврит только путал: например, буква, которая пишется одинаково в обоих языках, дает разные звуки, и переключиться первое время тяжело. В целом на выполнение домашнего задания у меня уходило часов 5-7 в неделю. Спустя три месяца пришлось признаться себе, что на такое хобби у меня пока времени нет. Вернуться к нему очень хочется — давно так не кайфовала от новых языков.
«Цех» — медиа о непрерывном образовании взрослых людей. Мы целиком захвачены идеей постоянного развития личности — профессионального, интеллектуального, эмоционального и даже духовного. Мы исследуем, как, чему и где лучше всего учиться и, главное, зачем. Если вам понравился этот материал, подпишитесь, пожалуйста, на нашу почтовую рассылку.