Свекр приносил трогательные маленькие букетики: жёлтые и белые нарциссы, гордые пушистые купавы, лохматый, с порога заявляющий о себе, жасмин.
Катя радовалась, взлетала на табуретку, доставала вазу. Расставляла всех по кухне: цветы в воду, свёкра за стол, маленького Кирю дедушке на коленки. Заваривала душистый чай с мятой, которая ей доставалась вместе с букетом. Садилась напротив гостя, подпирала ладонями голову и слушала-слушала-слушала. Мечтательно качала головой, улыбалась, радовалась, когда Киря - с рождения похожий на папу - передразнивал дедушкину мимику.
Свёкр говорил:
- До пяти лет звал Серёжу чилимом, креветкой то есть. А знаешь, какие они вкусные? Ммм. А мидии? Вот ты пробовала когда-нибудь мидии?!
И Катя слушала, как надо есть мидии. И как готовить рыбу. И что делать с трепангом. Улыбалась. Свёкр казался ей огромным валуном, укрепившимся на берегу и встречающим грудью морскую волну. Чем-то незыблемым и постоянным.
Потом дедушка спохватывался, залпом допивал чай и уезжал домой. Дела-дела. Очень занятое время - пенсия.
А вечером с работы возвращался Серёжка.
- Что ты помнишь про Болгарию? - спрашивала улыбчивая Катя.
Серёжка хмыкал, садился за стол и начинал:
- Прежде всего куриный суп. И томатный. И невероятная уличная пицца. А знаешь, как они это готовят?!
Катя знала. Но это не мешало ей садиться напротив и слушать, кивать, добавлять. Ровно как в тот день, когда Сережка первый раз сказал:
- Свинина? Ты не любишь свинину? Сейчас я расскажу тебе, как её делать.
И рассказал ведь. И даже показал. Очень целеустремлённый мужчина.