Не открывают.
Тишина.
Уже думаю, что ошибся домом. Или улицей. Или городом. Или страной. Или планетой.
Всё бывает.
Дверь открывается, всклокоченный хозяин смотрит на меня, как будто видит в первый раз. Думаю, как бы ему потихоньку намекнуть, что я – это я. Мы с вами говорили. Вчера. Помните? Нет, ничего вы не помните, и вообще это не вы…
- Вечер добрый, - говорю, сам не верю в то, что говорю.
- Д-добр.
- Я по поводу дома.
- Дом?
- Ну… вы продаете.
- Даю. Даром.
Не верю себе, ослышался я, что ли. Даром. Нехило. Кто кого разыгрывает, кто над кем издевается…
- Улетаю. Далеко. Дом даю. Даром.
Вымученно киваю. Бывает такое, человек бросает всё и вся, летит куда-то на край света, дом готов подарить первому встречному…
- Пройдемть.
Прохожу. Хозяин показывает на полотенце у двери.
- Здесь вытираю злые мысли.
- А?
Здесь вытирают злые мысли.
- А… конечно.
Делаю вид, что тщательно вытираю лицо.
- В-вот… гостиная. Здесь я встречаю хорошие сны.
- Встречаете…
- …хорошие сны.
Оглядываю пустую комнату с единственным плетеным креслом.
- Вот так… по ночам открываю ставни, вот так, ставлю на окно лампаду, они летят…
- Вы лампаду не зажгли.
- И не надо… просто… на лампаду летят.
- Ага.
- В-вот… здесь кухня. Здесь готовлю хорошие идеи.
Смотрю на пустой очаг, в котором давно не разжигали огонь.
Тут всё есть… чтобы приготовить хорошую идею… получается отменно.
Киваю.Ещё бы.
- Ппройдемьт… вот… наверх…
Поднимаюсь по витой лестнице, будто сотканной из свкта и тени. Хозяин, тощий, нервный, торжественно открывает следующую дверь.
- Вот здесь… кладовка. Храню хорошие мысли.
- Отлично. У меня их тоже много.
Хозяин оглядывает пустую комнату.
- Х-хорошо, тогда я свои заберу, да?
- Конечно, заберите.
- Или оставить вам парочку?
- Ну, разве что парочку.
- А то мне улетать надо…
- Много ездите?
- Где только не был… - смущенно улыбается - Буэнос-Айрес, Париж, Глазго, Сыктывкар, Катманду…
Скрипят половицы.
- Вот здесь спальня, - владелец дома показывает комнату с единственным гамачком, - здесь я смотрю сны.
Вежливо киваю. Очень хорошо. Наконец, спрашиваю то, что хотел спросить уже давно:
- А… мебель?
- Простите?
- Мебель… где?
- Что вы, какая мебель! – хозяин машет на меня руками, будто я сказал что-то неприличное.
- Да, конечно… какая тут может быть мебель, я и не сообразил сразу.
Вымучено киваю. Хозяин переводит дух, всё еще смотрит на меня, как на врага народа, надо же что отмочил, мебель…
- П-пройдемте… вот здесь у меня детская…
Смотрю на него, растрепанного, растерянного, что-то непохоже, что…
- …у вас что, дети есть?
- Какие дети? Зачем дети?
- Ну… детская же.
- И что?
- А что вы храните в детской?
- Свои детские мечты, конечно.
- Точно, точно… - спохватываюсь, - у меня у самого много…
Оглядываю комнату, прикидываю, как поставлю здесь диван, повешу плазму во всю стену…
- Ну вот здесь у меня мечтательная…
- Здесь вы мечтаете?
- Ну да…
Смотрю на кресло-качалку в маленькой комнате, ну да, здесь только мечтать…
- А вот здесь, - показывает длинный ряд стеллажей, - я храню воспоминания.
Делаю вид, что провожу руками по воспоминаниям, хозяин вздрагивает, не спугните…
- Не бойтесь, не спугну.
- Ну вот…
- Почем, вы говорите?
- А-а, бесплатно, бесплатно, говорю же вам, сегодня улетаю…
- Нет, ну как совсем-то бесплатно, хотя бы за символическую…
- …да за какую символическую, на что мне деньги теперь!
Настораживаюсь, какие-то нехорошие предчувствия, если человек так говорит, как бы руки на себя не поднял. А то мне потом еще с полицией разбираться не хватало…
- Берете? – хозяин с надеждой смотрит на меня.
- Беру. По рукам…
- Отлично… слушайте, вы так меня выручили, я уже и не знал, кому дом…
- Он распахивает окно, прыгает в темноту ночи. Даже не успеваю вскрикнуть, так и есть, на что ему деньги теперь…
Хлопанье крыльев.
Бывший хозяин поднимается в темноту ночи, уносится в звездное небо куда-то в сторону созвездия Лиры…
Перевожу дух.
Ладно, некогда, мне еще вещи перевезти, и сегодня же, чтобы я еще ночь с тёщей под одной крышей прожил, да не просите даже…
- …сюда… сюда…
- Са-а-а-ш, ты на хрена диван в маленькую комнату поставил, ты про что думаешь вообще?
Начинается. Потихоньку думаю, что уехать надо было не только от тёщи, но и от благоверной своей. Так оно спокойнее будет, ещё бы от самого себя уехать, хорошо было бы…
- Ну, переставим, переставим завтра, чего ты сразу…
- А это что, всю ночь стоять будет?
- Да ну тебя… - отчаянно поворачиваюсь к грузчикам, - парни, переставьте ей уже диван на чердак, чтобы она его в жизни не нашла!
Приводим жилище в порядок, наполненный мебелью дом как-то сжимается, оседает, ну да ладно, еще привыкнет к новым хозяевам. Спотыкаюсь обо что-то невидимое, поддеваю ногой, нда-а, кажется, и правда не врал хозяин, когда говорил про хорошие мысли…
Ветер хлопает ставнями, теребит черепицу.
- …ну вот, а сюда пока заносить ничего не будем, тут обои поклеим… слушай, а хозяин что, с мебелью свалил?
- С мебелью, - киваю. Язык не поворачивается сказать, что у хозяина мебели отродясь и не было никогда.
Дом вздрагивает под порывами ветра, потихоньку подумываю, как бы не унесло совсем.
Миленький, ты смотри, какая прелесть камин настоящий!
- Настоящий… почему-то мне кажется, что нет здесь ничего настоящего. Совсем. И если разожжем камин, дым повалит в комнату, а огня не увидим…
Ветер усиливается, раскачивает дом.
- Ой, миленький, а давай еще шторочки сегодня…
Не выдерживаю:
- Спать давай.
Идём в спальню, вернее, в ту комнату, которую мы сделали спальней: у хозяина только и умещалось в спальне, что кресло-качалка…
Дом настораживается, будто прислушивается к зову ветра. Чувствую, что-то он задумал, только не пойму, что.
- Ой, а это чего за комната? А давай тут гардероб сделаем, а?
Дом вздрагивает, приподнимается над землей…
Никакой ошибки быть не может. Дом вздрагивает, приподнимается над землей.
- Ми…
Дом поднимается в небо. Диваны, кровати, столы, стулья, шкафы, серванты – со звоном и грохотом валятся на пустырь, где только что стоял дом. Вижу на пустыре примятую траву, понимаю, что дом приземлился здесь совсем недавно…
Моя благоверная визжит, прыгает с крыльца, неуклюже падает в траву. Сердце ёкает, всю жизнь боялся прыгать, теплится шальная мыслишка, остаться с домом, куда принесет, туда принесет, все равно остановится где-нибудь…
Прыгаю.
Не прыгаю – падаю, кувырком лечу в траву, в темноту ночи…
- Саа-а-а-а-ш!
Здесь я, здесь… смотрю, как дом уносится куда-то к западу, как сквозь призрачную стену падает сервант, прощай, тещин сервиз…
- Много ездите?
- Где только не был… Буэнос-Айрес, Париж, Глазго, Сыктывкар, Катманду…
Что-то сжимаю в руках, что-то бесплотное, невидимое, понимаю, что хозяин оставил мне на память парочку хороших мыслей.