Странное выдалось утро. Подъём играли горны медные три раза. Фома вставал, выгуливал коротко псицу и ложился вновь.
И не болел вроде. Затосковал что-то наш герой. На первый взгляд беспричинно…
В девять утра они с Гердой отправились в Борискин лог. За виршами. Так думалось Бурелому…
Сеял и сеял мелкий осенник.
- Снова дождит. Значит, будем грустить, - думалось на ходу Бурелому.
Стихи не приходили. Лишь жалкие отрывки прозы
Снималось фрагментами. Всё в полутонах. Не ясно. Размыто. Не до…
Крайние дни отношения в стае немного разладились. Бурелом никак не мог понять, почему? Что с ними со всеми случилось?..
Он не искал причин во вне. Пристально вглядывался в себя и пытался понять, откуда пришёл этот иней. Мучительно синий и очень холодный. Всё было безрезультатно. Ответы не находились. Оптимизма это не добавляло. Бурелому не писалось, не снималось. Всё валилось из рук.
- Может мы входим в очередное Пограничье нашей жизни?.. – бормотал Фома, одолевая очередной подъём. – А я загодя не почуял?.. Хорош Вожак!..
Фома и Герда дошли до скамейки. Здесь мы их и оставим ненадолго.
О вы, живущие в кошмарных мирах, рождённых алкоголем и наркотиками!..
Бросайте ваши суррогаты!
Попытайтесь, подобно Бурелому, начать писать и снимать. Да так, чтобы интересно и понятно было не только вам. Это будет более захватывающе. И ломка здесь, когда к вам Муза не рабочим бортом, сильнее…
Вот и сейчас Фома сидел под золотой от осени берёзою в полной прострации. Совсем не слышал мелодичного звучанья ручья и тихого поскуливания Младшей.
Чёрную Пантеру беспокоило поведение Вожака. Сидел тот неподвижно, долгим невидящим взглядом смотрел на ручей. Она попыталась проследить за его взглядом. Не нашла ничего, стоящего их внимания. Ручей как ручей. Нет никого. Тогда она с трудом вскарабкалась на высокую скамейку, села рядом с Буреломом и лизнула того в нос.
- Ах, ты Моя!.. Истомилась, ждучи. Всё, всё. Идём дальше, - заметил, наконец, Фома свою Младшую.
Для Герды это была первая осень. Впереди её ожидало ещё много чего первого…
Продолжение следует...