Ветер обдувал лицо приятным, ласкающим движением. Пыль из-под колес, поднималась, оседая на разношенных кроссовках. Грейс размеренно крутила педали с силой сцепив зубы, чувствуя внутреннее напряжение и беспокойство. Первая ее мысль была о том, что зверь пришел к Хисти, но такого просто не могло быть. Зверь не знал, что они близки с Хисти. Зверь не знал, где живет Хисти. И зверь не стал бы искать ее. Грейс сильнее вцепилась в руль до ломоты в суставах. Она надеялась, что просто одно наложилось на другое и ее паранойя, в очередной раз сыграла с ней дурную шутку. Сейчас она услышит металлические гудки, следом голос подруги и та пожурит ее за глупое беспокойство. Она почти слышала голос Хисти в своей голове, который говорил: «Брось. Что со мной может случиться? Лучше побеспокойся о себе». Фантазия была настолько яркая, что Грейс чуть ли не с облегчение вздохнула и приостановилась. Может быть и не стоит ехать и звонить раньше положенного срока? Она тряхнула головой. Нет. Лучше перестраховаться и удостовериться наверняка. Да и Чудовище… Она хотела как – то его отблагодарить, но смутно представляла, что ему может понравиться, да и что ему вообще нужно. В лавку цыганки ей заходить определенно не хотелось, а уже что говорить о встрече с Джеком… Она вздрогнула, отгоняя от себя воспоминания о той, страшной ночи. Кошмары о ней, еще долго мучили ее, она неизменно просыпалась, краем глаза видела свое Чудовище и, успокаиваясь, снова забывалась зыбким, стеклянным сном. Ее Чудовище… В ушах застучали сказанные им слова, такие простые, в которых не было ни капли лицемерия и фальши. «Я смогу защитить тебя». Из сизой дымки, в глубине разума, возникли острые черты лица, и она почувствовала, как страх за подругу медленно сходит на нет, оставляя после себя лишь теплоту. Ее Чудовище… Как абсурдно глупо, как безумно наваждение… Она мотнула головой, отгоняя от себя непрошеные мысли, которые она тщательно скрывала даже от себя. Глупость какая, полюбить своего тюремщика, который не жив, который… Она выдохнула, сморщив нос. Покосившаяся вывеска с надписью «Форествуд», осталась далеко позади. Город встретил ее послеобеденной размеренностью. Лишь несколько фургонов, неспешно катились по главной дороге, люди сновали по тротуарам, изредка останавливаясь, чтобы переговорить друг с другом. Одновременно и прелесть и проклятие маленького города, что все знают друг друга слишком хорошо. Грейс миновала сегодня не работающий ломбард, который уставился загадочными окнами на проходящих мимо людей и, свернув на объездную дорожку, сильнее заработала педалями. Вдалеке показался «Колодец желаний». Дрожь пробежала по телу девушки и чем ближе она подъезжала, тем сильнее она становилась. На ступенях, устремив взгляд на солнце, стояла цыганка. Она так же была одета в черные одежды и украшения на ее пышной, с воланами юбке, издавали едва слышный звон от прикосновений ветра. Сегодня на ней не было косынки и густые, черные, как смоль волосы, собранные в высокую, замысловатую прическу, блестели под лучами солнца. Сорванный с шеи, алый газовый шарф, лежал у ее ног и красные взбухшие шрам, от подбородка до ключиц, казался клеймом, выжженным на коже. Грейс проехала мимо Рады, но цыганка даже не повернулась в ее сторону, все так же продолжая смотреть на вверх и печать скорби въелась в черты ее лица. Грейс проехала мимо, не зная, что сегодня цыганку в последний раз видели в городе. Что сегодня она собрала свой нехитрый скарб и канула в небытие, не имея возможности находиться в месте, где ее единственный ребенок свел счеты со своей жизнью.
Остановившись около полинявшей от солнца телефонной будки Грейс, поставила велосипед на подножку и зашла внутрь. Глубоко вдохнув, она достала из заднего кармана джинс монеты, закинув их в автомат и сняла трубку. Достаточно долго на другом конце слышались монотонные гудки и она уже собралась повесить трубку, решив, что Хисти нет дома, но…
- Алло. – женский голос был натянутым и почти таким же монотонным, как и гудки.
- Хисти, это я, привет. – Грейс сильнее сжала металл трубки, оглядывая местность сквозь стекло.
- Привет.
- Я… я соскучилась и хотела узнать, как ты? – Грейс нервно сглотнула.
- Все отлично.
- Ты уверенна?
Что – то было неправильным. Ее голос был подобен натянутой тетиве на луке. Грейс облизала пересохшие губы. В трубке послышалась возня, сдавленный писк, а затем сорвавшийся голос Хисти, прокричал:
- Убирайся из города! Он знает, что ты здесь!
Два громких выстрела, звоном разбились в тишине. Грейс замерла на месте, сжимая в руке трубку. Все мысли покинули голову, а тело окаменело. Она могла только судорожно дышать, не в силах пошевелиться.
- Значит Форествуд, Грейси? – мырлыкающий голос раздался с другого конца трубки. – Я иду искать, кто не спрятался... – короткие гудки вывели ее из ступора, и она отбросила трубку от себя, будто она была ядовитая. Сердце стучало где – то в горле, а в голове билась лишь одна мысль. Он убил Хисти, потому что, она говорила с ней. Он убил ее. Внутри бушевал шторм и черные, глухие волны паники, готовы были поглотить ее с головой. Одним движением она выскочила из будки, замерев посреди улицы. Бежать. Бежать, как можно быстрее. Бежать, пока не нашли. Бежать, чтобы никто больше не пострадал. Разум туманился, все четкие мысли ушли, оставив лишь животный ужас. Она сделала два рваных шага, пытаясь совладать с собственным телом, как сомнамбула, ничего не видя перед собой, наткнувшись на свой велосипед. Транспорт. Мозаика в голове сложилась. Домой, собрать деньги, вещи и ехать как можно дальше. Бежать. С трудом, она взобралась на велосипед. Тело казалось ватным, не реагируя на простые команды разума. Хисти мертва. Весь мир сузился до игольного ушка паники и ужаса бушующего внутри. Колеса с визгом вгрызлись в асфальт и она на предельной скорости бросилась в сторону дома.