Мой Здоровый Эгоизм вдруг заявил, что болен. Прилёг на бочок и принялся исполнять русские народные страдания.
– Хозяин, – стонал он, – беда. Никак не получается наесться досыта. Похоже, у нас с тобой воспалилась гордыня.
– Чего вдруг?
– В моем желудке исчезают любые твои успехи. Может быть, тебе надо больше работать? Извини, хозяин, ты плохо стараешься.
– Пустое, – возражал я, – сколько ни вкладывай в эту бездонную яму, она лишь углубляется. Чёртова прорва. Усмири свой аппетит, тут поможет только голодание.
На мою просьбу не гоняться за оценкой окружающих и начать практиковать кротость, Здоровый Эгоизм отвечал с ухмылкой:
– Хозяин, как же ты мудр сегодня! А я циничен и опытен, поэтому дам совет. Я знаю, как уменьшить нашу с тобой вздувшуюся гордыню. Не голоданием, нет. От голода тоже случается, что пухнут. Накормим её горьким опытом и глубоким разочарованием. Авось и спадёт воспаление. Сядь и напиши рассказ про это твоё «сми-и-рение». Фишка в том, что ты должен сделать текст плохо. Приглуши музу, напиши так скучно, чтоб никто не дочитал даже до середины. Кто тут сказал, что нам не надо гоняться за положительной оценкой? Ты сказал. Не хочешь надувать щёки, так постарайся не сильно стараться. Черкни левой пяткой пару абзацев.
– Понял, это такой парадокс.
– Отлично, хозяин. Ты уловил идею. Когда справишься, тогда и поговорим о кротости. Общая же боль.
– Нет. Перестань хитрить и определись уже, чья это болячка. Лично у меня ничего не болит. Я без тебя гармоничная личность, а ты без меня не существуешь. Отстань, прилипала.
– Ну, хозяин, ну, пожалуйста, можно попробовать в порядке эксперимента? С воспалением не шутят.
Я помялся, открыл ноутбук и ответил:
– Попробую.
В багажник много не войдет, даже если выбросить запаску. В этот раз пришлось взять «пятерку» Жигулей, сейчас объясню, зачем.
Смирение – есть такой поповский фокус, мне шеф его после одного случая настоятельно рекомендовал, мол, оно в нашем деле необходимо. И вот, утро, понедельник, я один, без страховки начинаю тренировать смирение. Жигули времён изобретения колеса, завелись с третьего полпинка. Но я спокоен. Вспоминаю святое Писание:
… первым делом надо уступать место пожилым людям на старых «Волгах», общественному транспорту, беременному в часы пик, и подставлять левый бампер, если кто ударит меня по правому. Шутка.
До стрельбища я в то утро едва доехал, опоздал к началу тренировки. Сказать по правде, я даже от дома не сразу отъехал – всё пропускал и пропускал боковой поток. На дороге за мной выстроились несмирённые, которые гудели, орали и опаздывали так же, как и я, но они, глупые, не догадывались, что занимаются духовной практикой.
Через стекло «жучки» я благодушно рассматривал очередь из желающих ударить меня в лицо. Как таких людей научить смирению? Можно левой разблокировать водительскую дверь, всем весом толкнуть её, уронить самого наглого, и отключить его ударом металлической биты, которую терпеливо поглаживает свободная правая. Сказано – сделано.
Как будто кто-то нажал на кнопку «mute», – наступила внезапная тишина, и мой отъезд состоялся в благостном молчании. Только в воздухе повис жестяной звук захлопывающийся дверцы старинного аппарата. Знали бы они, что у него в багажнике утрамбовано. Так или иначе, но я остановил внутренний монолог парня, обошлось без многолетней медитации на пупок. Верю, что очнётся он просветленным, пусть я не всё для него сделал, но, как говорится, что смог. Заглянул в себя, мое «эго» трепетало, наверняка тоже испугалось. Смирись, подлое, отныне будет только так!
Ещё мне шеф рекомендовал разобраться с гордыней. Ну, тут проще. Зазнайство и высокомерие, это удел плебеев, а у нас, мастеров крупного калибра, чувство собственного достоинства и законного самоуважения. После тренировки в стрельбе по движущимся мишеням, заехал в свой храм, самое время дать батюшке денежку. Я им, убогим, регулярно подаю, не жадничаю, на мои деньги можно было бы рядом второй такой построить, но куда больше и богаче. Батюшка опять в ноги упал, так он мне благодарен, значит.
– Покайся, – говорит, – в грехах своих. Сходи, Богом прошу, на исповедь.
– Да вот, батя, подкоплю грехов, так сразу оптом и отмолю. При личной встрече. Боязно мне по мелочам к вашему смотрящему соваться, уж больно он сурово с икон смотрит. К нему и так народ выстроился до неба. Я не тороплюсь, скромно подожду своей очереди, нечего мне лишний раз свою гордыню расчёсывать.
Это у меня с батюшкой такая игра, раньше, бывало, как завидит меня, так сразу прячется куда-то в келью. Ищи его. Найдёшь, а он часто-часто крестится и денег не берет ни в какую. Мне это быстро надоело, я ему объяснил про себя, он с месяц полежал в больничке, зато сейчас на лету пачку хватает и даже не пересчитывает. Только заливается слезами благодарности.
В списке от шефа осталось всего ничего, один пункт: чувство собственной важности. Есть у меня спецы высшего класса, лечат за один сеанс. Я к ним заглядываю, когда выпадает свободная минутка. В комнате полумрак, ты лежишь животом на шелковых простынях, сам голый, во рту красный шарик, ноги привязаны к спинке кровати, руки скованны за спиной, а специалист работает: мягко, потом очень больно хлещет плеткой по ягодицам. Чередует воздействие. Бьёт и поносит тебя последними словами. Плохой говорит, ты, мальчишка, безобразник, негодник и маленький гадёныш. Всё, говорит, людей постреливаешь? И не стыдно? Чем дальше, тем больнее бьёт и хуже про меня говорит. Фу, грязь. В такие минуты плакать хочется от счастья и унижения. Вот я и плачу. Дорого это, конечно, обходится, а почему должно быть дёшево? Если хочешь быть духовно богатым, надо платить.
Когда никто, даже шеф, не заставляет тебя думать, мысли сами появляются одна за другой. Входят они без стука, словно в дом вернулись гости, уходившие покурить.
Вот, например, если я не буду делать свою работу, понятно, шеф найдёт другого исполнителя. А если мы все уйдём из профессии, откажемся? Наступит хаос, люди перестанут отдавать долги и отвечать за слова. Рухнет экономика, и на улицу выплеснется преступность. Погибнут невинные граждане, прольётся много крови. Неужели не понятно, что такие, как я, важны для всей системы. Мы – регуляторы финансовых отношений, последний аргумент обиженных. От таких мыслей гордость переполняет меня, но, чу, сильно гордиться нельзя. А то завтра с утра опять по кругу: удар битой, храм, БДСМ.
Когда я начал записывать свои мысли, тут же почувствовал огромный ум и обидное равнодушие человечества. А сколько раз было, что отвлекут на задание, и теряется важная мысль, а так её жаль, словно барсетку с деньгами потерял, – полдня переживаешь. Эго страдает в обоих случаях. Более того, оно и есть источник наших страданий. Надо это записать.
Каждый выстрел несёт на себе отпечаток мастера. Большинство предпочитает в голову – наверняка, но на дальней дистанции голова может оказаться чересчур подвижной мишенью. Сердце, даже печень – вполне эффективная замена. Но тут уж, кто что любит. Иногда паховая артерия гарантирует вполне приличный результат.
Люди бизнеса, они все разные. Любой из них имеет право на одну ошибку. После второй ошибки по его душу отправляют меня. А вот в прицеле – все одинаковы. Нет добрых людей, нет злых, есть исполненные и избежавшие. У последних ангел на дежурстве не дремлет. В моей практике таких счастливцев только двое было. Одного охранник собой прикрыл, шеф тогда мне простил, я потом год на него работал бесплатно. До сих пор кажется, что шеф был не прав. Другой клиент в обычное своё время приехал в ресторан, но, словно почувствовал меня, из машины не вышел, сразу приказал шофёру гнать в аэропорт и больше в Москве не появлялся. В Риме его видели, но тот заказ вёл уже не я .
Шеф тогда сказал, что моя гордыня меня засветила. Образно говоря. И повесил на меня долг в лимон евро. Мол, почувствовал клиент моё выпирающее эго и не вышел из машины. С тех пор шеф мне серьезных заданий не поручает. Ждет, пока я эго обратно вправлю. Редко когда подкинет мне банкира или другого мелкого неплательщика. Надо же, говорит шеф, отрабатывать проценты по долгу. Долг, правда, всё равно растет. Уже – два лимона. По-моему, это его вторая ошибка.
Он тут взялся мне книжки разные подсовывать, про Будду и прочих небожителей, которые святые. Это, говорит, чтобы ты понял: мы служим вечному циклу перерождения, и чтобы у тебя палец на спусковом крючке не дрожал. А когда он у меня дрожал? Но читаю с удовольствием, некоторые места по несколько раз перечитываю. Если и вправду мы в следующей жизни будем отвечать по своим грехам, то после реинкарнации мне тех неисполненных клиентов придётся отрабатывать. По-любому. Буду Робин Гудом, говорят, он стрелял без промаха и тоже по богатым. Интересно, а кем станут все те, кому я помог перевоплотиться? Шеф смеётся, говорит, посмотри вокруг себя, может, кого и признаёшь. Мои, говорит, должники превращаются в тараканов.
Смешно, вот только тараканов в Москве больше нет. Но зато полным полно камер наружного наблюдения. Скоро их будет больше, чем москвичей. Сейчас незаметно прийти на точку, расчехлить винтовку, отработать объект и так же скрытно уйти – стало проблемой. Тем более в том центровом месте, где шеф живет. Но я подогнал к его парадной снегоуборочную машину, шуму много, охрана выстрела не услышит.
Интересно, а кем шеф станет после смерти? Наверное, огромной крысой, я одну такую на свалке в детстве видел. Завтра надо будет приглядеться, а вдруг я прав?
– Жаль не получилось, хозяин, – с деланным сочувствием сообщил мне Здоровый Эгоизм. – Все, как один, дочитали до конца, никто не бросил чтение на середине. Условие задания не выполнено. Трудно это усмирить гордыню и наступить на горло собственной песне, нет у тебя на то воли. Выходит, ты без меня не существуешь. Так что задвинь в угол свою сложную личность, потому что вся она – один Здоровый Эгоизм с воспаленной, порой, гордостью. Я твоя суть и основа. Ты зря назвал меня прилипалой, ничего другого в тебе и нет.
– Уверен? Ну, уж нет, я всё равно тебя перехитрю. Я сел и быстро написал:
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ. ГЛАВЫ ВТОРАЯ, ТРЕТЬЯ И ДАЖЕ ЧЕТВЕРТАЯ
(для тех, кто напрасно решил, что прочитал весь рассказ).
В багажнике Жигулей, кроме меня, явно был кто-то ещё…