- Птица!!! Твоя кошка носится за мной как чумная!!! Она разорвала мои портьеры!
- Ты их сам порвал, когда злился. – парировала Грейс, занятая рукоделием. – У тебя предвзятое к ней отношение.
- Ничего подобного. – рыкнул он. – Смотри. – он поднял полы своего одеяния, за которыми показался охотившийся на него, белоснежный, после мытья, и принявший приличный вид после регулярной кормежки, комок.
- Ты нравишься ей. – Грейс пожала плечами, старательно скрывая улыбку. – Это же прекрасно.
- Ничего прекрасного. – он скривился, резко развернувшись вокруг своей оси, когда котенок прыгнул на него. – Мышей – не ловит. Мух – не ловит. Повсюду шерсть. И никогда не знаешь из-за какого угла она выпрыгнет, как черт из табакерки.
- У нас есть мыши? – она подняла на него глаза.
- Нет. – он стушевался, но быстро нашелся. - Ну а если бы были?
- Если – хорошее слово. – она усмехнулась, снова склонившись к материи в ее руках и вытянула иголку.
- Что ты опять делаешь? – он снова круто развернулся, спасаясь от нападения и быстро прошел к столу, сев на его краешек.
Грейс загадочно улыбнулась и, сделав еще несколько петель, оторвала нитку, протянув ему веревку на которой болталась матерчатая бабочка.
- И что это? – он поднял брови, забирая из ее рук веревку.
- Игрушка. – она пожала плечами.
- Игрушка для… - он не успел закончить.
Кошка с фырканьем и урчанием, кинулась на бабочку в его руках, вцепившись всеми когтями разом. Резко выпустив веревку из рук и проводив мыркующую кошку, державшую в зубах игрушку, взглядом, хмуро воззрился на Грейс, щеки которой залил румянец.
- Ты – сноб. Тебе же нравится Крес. Ты ночами с ней играешь, думая что я не вижу. – она запустила пальцы в волосы.
Он открыл рот и тут же закрыл вновь, хмуро оглядывая ее.
- Ведешь себя, как мальчишка. – Грейс положила ладонь на его колено.
- Предпочитаю не привязываться к «живущим». – ответил он, вздернув вверх подбородок, старательно не замечая теплую ладошку.
- Ко мне же привязался. – она лукаво улыбнулась, смотря на него из-под полуопущенных ресниц. – И в этом нет ничего плохого. Это же прекрасно, когда есть кто – то, кто рад тебя видеть, слышать, ощущать. Кто слушает и понимает. Это – самый великий подарок Жизни, которого многие лишены.
Он молчал, а острый коготь рисовал аккуратные узоры на матово – бледной коже.
- А ты, птица? – осторожно спросил он.
- И я привязалась к тебе. – она пересела к нему поближе, тоже сев на край стола, впрочем не убирая руки и начала болтать ногами. – Я очень давно не ощущала такого участия, более того… - она резко замолчала, чувствуя как вспыхнули щеки и опустила глаза.
Он повернулся к ней, рассматривая точеный профиль, не став больше задавать вопросы. К чему они? «Сейчас», только это играло хоть какую – то роль. «Сейчас», было правильно и спокойно, и она была права во всем.
- Знаешь, я очень давно не звонила Хисти. – послышался ее голос и он вынырнул из своих мыслей, внимательно слушая. – И мне кажется, что что – то происходит в ее жизни, и это что – то, не очень хорошее.
- Я не понимаю тебя. – едва различимо ответил он, слегка прищурившись.
Она подняла левую руку, коснувшись груди и просто ответила:
- Беспокойство внутри.
- Сходи в город. Позвони ей, и твое беспокойство пройдет. Иди прямо сейчас. – он перевел тоскливый взгляд на окно.
- Спасибо. – на ее губах появилась едва уловимая улыбка.
Он просто кивнул, сильнее сжав губы. Каждый раз она уходила, и каждый раз он не мог отделаться от мысли, что больше не увидит ее, что в один прекрасный миг, она обманет, улетит, не поверив его словам и добрым намерениям. И он вновь останется один. Тонкие пальцы, коснулись его щеки, от чего он вздрогнул.
- Я вернусь. – светлые глаза, лучились светом и пониманием. Он прикрыл глаза, позволяя маленькой, осторожной ласке, уничтожить все сомнения.
- Вернешься. – едва слышно согласился он.
***
Дождь лил как из ветра, размывая очертания Честерфилда. Бесконечные потоки воды, и тяжелые, натужные раскаты грома, заставляли людей, сжавшись под зонтами, в кратчайшие сроки преодолевать расстояние до своих домов. Тускло мерцающие фары машин, разбрызгивали воду, заливая тротуары и резкие звуки клаксонов, были едва слышны. Сильнее натянув на голову капюшон, Хисти пересекла проезжую часть, бросившись в переулок, срезав путь до дома. Рабочая неделя выдалась на редкость тяжелой и она грезила, как сможет в уикенд, выбраться из душного города, на лоно природы. Но погода относительно подпортила ее планы, если верить метеорологам. Наступив в лужу и чертыхнувшись сквозь зубы, из-за промоченной штанины, она поглядела на разверзнувшееся над ней небо. Еще пара переулков и она, наконец, оказалась под козырьком родного дома. Мокрыми, окоченевшими пальцами достав ключи, с висевшим на нем брелоком, она юркнула в подъезд, за несколько секунд преодолев лестничные пролеты до третьего этажа. Замок как всегда заел и, провозившись с ним, она, открыла тяжелую скрипнувшую дверь, оказавшись дома. Дом, как много в этом звуке. Скинув насквозь мокрые балетки, Хисти прошла до кухни, включив чайник. Чертов дождь. Одежда неприятно липла к телу, а в голове все еще звучали отзвуки бесчисленных обменов любезностей. Не о такой жизни мечтала Хисти. Ей хотелось чего –то донельзя простого и теплого. Маленький домик, затерявшийся, где нибудь в холмах. Поле, укрытое ромашками. Толстые, красавицы пеструшки, вальяжно квохча бродящие под навесом. Рыжая корова с ласковыми, добрыми глазами. Звонко лающий, черно – белый пес с висящими ушами. Красавица дочка в ситцевом платье. Хисти перевела тоскливый взгляд за окно, где раскинулась махина дома и тряхнула головой. Когда ни будь так и будет, а пока, нужно ценить то что имеешь. Переодевшись в сухую одежду и закинув мокрые вещи в барабан стиральной машины, она уселась на кухне, поджав под себя ногу и занялась расчетами своей жизни, выписанными в толстую тетрадь. Цифры никак не желали останавливаться в голове и, помассировав виски, она заварила себе кофе, включив музыку в плеере, снова склонившись над тетрадью. Она не услышала, как щелкнул замок; не слышала, как скрипнула, открываясь, входная дверь. Тяжелые шаги, пересекли заваленный вещами и коробками коридорчик, миновали открытую дверь в комнату, от куда виднелась не заправленная кровать и остановились напротив кухни. Тяжелая рука опустилась на ее плечо и Хисти сорвалась с места. Ее крик, слетел с губ, заглушенный рукой в кожаной перчатке, который так никто и не услышал. Визитер склонился к ее шее, скорее промурлыкав, нежели произнеся:
- А теперь, Хисти, ты расскажешь мне, где находиться Грейс.