ПОЯВЛЯЕТСЯ АЛИК, ПОКА ОДИН....
Прошло без всяких событий дней десять. Вернее, события были, но в первые два дня – и допрос, и мое с грохотом падение, и неудачное опознавание. Этих, уже неживых, жутью пахнувших и мною не опознанных, увезли в тот же день. Прибыла спецмашина, вынесли на двух носилках, под простынями. Машина уехала. Но я не могла успокоиться и уснуть , на следующий день не могла подняться утром, и начальница, которой я позвонила (как ни странно, телефон все время работал)–мне разрешила не приходить и отлежаться. А детей забрали мои испуганные родители к себе. Я им ничего не рассказала. Квартиру Алика опечатали. Но предварительно ночью оттуда выносили какие-то ящики. Я видела через окно. И лестница отчаянно скрипела. Погрузили на грузовик и уже потом опечатали квартиру и поставили дату на этом листе – 18 июля. И все, наступил полный штиль. Перед бурей, как стало потом понятно. От Кости никаких известий, Алик исчез. Светлов тоже меня не беспокоил. Я постепенно успокаивалась, потому что ничего решительно сделать не могла. Все без моего в общем-то участия шло своим чередом. Через неделю мама привела соскучившихся детей. А днем начальница попросила по телефону срочно прийти в понедельник и составить отчет. Было, таким образом, воскресенье.
Я слышу сквозь сон вкрадчивый шепот: «Натааааша, Натаааш, Натаааша». Но в дверь не звонят, и я продолжаю оставаться в полусне. Легкий стук в раму окна в комнате: «Натааааша». Все еще лежу, но теперь леденея от ужаса. Это же второй этаж- как это может быть.? И кто это? У Кости, моего мужа, были ключи от входной двери в подъезде. Мы на ночь , после двенадцати, ее запирали, у всех были ключи. Бывало, что кто-то не мог войти из своих, ну и стучал , пока кто-нибудь ему не откроет, но в дверь подъездную стучал. Окна наши на втором этаже. В окна стучать было некому. Хотя однажды, когда я забыла на работе ключи и не могла войти, то проблему в пять минут решил один из друзей Алика, задумчиво куривший во дворе на скамейке под деревом. Он кивнул мне, затоптал окурок и в пять минут оказался на нашем подоконнике и через форточку открыл окно. Легко и без всякой лестницы. Там был виноградник на толстых деревянных столбах. Он попутно сорвал кисть джауса, через окно вошел в дом и открыл дверь изнутри, я хотела поблагодарить, но когда поднялась, он уже вошел в квартиру Алика.
«Мама, стучит кто-то», – слышу уже из спальни. Петя проснулся и зовет меня. Пока не перебудили весь дом, надо встать и подойти к окну. У нас с нижней соседкой напряженные отношения. Мне не нравится, что там фактически тайный притон. А ей не нравится, что я в него не вошла, хотя и приглашали, вместо того, чтобы таскаться в жару на другой конец города, рискуя жизнью, за куском хлеба. Мне была объяснена моя глупость в очень простых и доходчивых выражениях и даже с жестами. С тех пор дипломатические отношения были разорваны, хотя дальнейших шагов ни одна сторона не предпринимала. Ей очень понравилась бы версия появления в моем доме среди ночи через окно кавказского мужчины. И хуже всего, что она эту историю могла рассказать, уже в собственной версии, и моему мужу , и своему другу и покровителю –нашему участковому милиционеру.
И кого я вижу? Уже светает, и на винограднике, который доходит до наших окон, сидит кто-то на корточках, на толстой перекладине, так что его из нижних соседских окон не видно. «Наташша, открой…», - говорит он тихим шепотом, и я проснувшись, наконец , понимаю, что это Алик. Я вспомнила ехидный вопрос моего дознавателя: «Вы всегда делаете , Наталья Анатольевна то, что Вас просит Ваш сосед». Ну, получается, что да, окно я во всяком случае открыла. Он бесшумно спрыгнул внутрь и аккуратно его закрыл на задвижку…И тюль поправил.
И что дальше ? Дальше должно было последовать какое-то объяснение, но дальше из спальни прибежали мои дети и кинулись к нему как к родному. Он их потрепал по русым головам, без улыбки. Подарков тоже не было. Но подарков за последние две недели нам вполне хватило. Он хотел пить, и хотел есть. И выпил чаю с куском хлеба с жадностью. Больше у меня ничего не было. А чай был с сахарином, матери давали в поликлинике как диабетику, она делилась с нами. Я поделилась с голодным Аликом. Детей я с трудом, но утолкала обратно в постель, пообещав утром каждому секрет и подарок. Именно это мы все и получили в этот же день, но попозже. Когда я вошла в комнату, Алик спал, сидя на ковре на полу и привалившись головой к краю дивана. Не забыв разуться –у них на ковер обутыми никогда не становятся.
Я не позвонила Светлову. Внутренний голос мне сказал, что это делать не следует. И он был прав.