Остров стоит на честном слове. Т.е. понятия не имею, на чем он там геологически стоит, но во всем остальном от судьбы Титаника нас отделяет только одно – честное слово.
Иногда это перестаешь замечать: если внимательно не присматриваться, эшеровские гравюры тоже представляются милыми бытовыми картинками. Потом вдруг замечаешь, что вода течет вверх. Не должна, но течет. Абсурдно, но существует.
Выборы тут у нас. Выборы, блин – и пока часть меня оттачивает отстроумие на Джереми, другая, куда более опытная, смотрит на это с немым ужасом. Коня в Сенат? Да если бы у нас, в наши годы, было такое раздолье, мы бы табун туда привели. Каждый. В одиночку.
Сколько избирателей? Сколько-то. Много. Нигде не протолкнешься. Сколько точно? Кто их считал?! Правильно, никто.
Т.е. раз в десять лет (ровно) присылают некую анкету, которую просят заполнить под угрозой штрафа. Потом иногда еще присылают письмо – «мы очень ценим ваше чувство юмора, но церковь джедаев у нас не зарегистрирована». Потом кто-то не только с чувством юмора, но еще со свободным временем региструет джедаев, и письмами себя больше никто не утруждает.
Что мы в этой анкете указали? Сколько у нас детей? Собаки нам как дети. Образование? Лабрадор вообще умный, пиши PhD.
ID нет. У тех, кто пересекает границу, есть паспорт, у большинства еще есть водительские права, но никакой закон не обязывает меня что-то из этого иметь. Мою личность, если буквоедствовать, удостоверяют два свидетеля, хотя бы один из которых должен иметь постоянную занятость. Как это проверить? Да никак, со слов записано верно. Ах, да. У меня еще должна быть карточка национального страхования, эдакий кусок пластика, чтобы получить который надо заполнить форму в интернете, и на котором нет ни фото, ни подписи.
Выездного контроля нет. Вместо него — выборочный соцопрос. Денег на него нет, но ничего, мы аппроксимируем. Примерно столько. Мы вообще любим статистику и презираем точность. За точностью – на континент, а у нас теория вероятности: вероятно, кто-то из приезжающих уезжает.
Регистрироваться как избиратель можно или в интернете, или по почте. Говорят, в местном избиркоме есть специально обученные люди, в задачу которых входит избирательно проверять карточки и выяснять, кто из избирателей люди. Еще говорят, что коты социально ответственнее собак, потому что в списках обнаруживается больше Mr Purrkins чем Mr Barking. Ах, да, кто не понял: избиркома у нас тоже нет, т.е. в каждой деревне свой, и каждая деревня сама решает, проверять ей списки избирателей, или и так сойдет – и большинство решает, что так тоже хорошо.
Голосовать можно по почте. В противном случае придется идти на участок, и там уже история с любимой аквариумной рыбкой не прокатит. Хотя тоже как посмотреть. Письмо от местного консула строго предупреждает, что голосовать можно только за себя — ну, за исключением, конечно, членов семьи, соседей, и если вас кто-то пропросил за них проголосовать. Если попросили – тогда можно.
Альтернативные факты? Как выяснилось после Brexit, у нас нет никакого закона, даже пятисотлетней давности, запрещающего врать в процессе избирательной компании. Это не вранье, это виденье. Можно, конечно, попасться на разжигании какой-нибудь розни или на персональных оскорблениях, но это тоже легко решается: надо, чтобы разжигал рознь и оскорблял член парламента в здании парламента. Члену парламента за это ничего не будет (свобода парламента), а остальные просто цитируют (свобода слова).
Ну, и кого все стоит?! Да тут такую карусель из таджиков и военнослужащих можно устроить, что мумию можно в пятнадцать раз подряд сделать президентом – и то, что президента у нас нет, тоже легко решается: не было, так будет.
…Нет, не будет. Ничего не будет. Ничего не будет несмотря на то, что одна газета с многомиллионным тиражом заявляет, что 2 + 2 = 5, а другая решительно возражает – 3, а центристы уверяют, что это примерно между 3.25 и 4.78 . И люди с счетом за воду вместо удостоверения личности, и политически активные домашние животные, и партия за суверенитет Линкольншира, и джедаи, и голубые, и зеленые ничего не изменят. Добредут хоббиты до урн, честно волеизъявятся за себя и за своего терьера, студенты честно разгрузят ящики на скорость (это соревновние, скрашивающие ожидание), толстые тетки попьют чайку, закусят тортиком, и все честно посчитают как есть, и кандидат А честно признает свое поражение проиграв три голоса кандидату Б.
Старая, глупая, не особо даже демократичная система не должна работать, не может работать – но работает. Это нельзя экспортировать, как нельзя построить водяную мельницу по эшеровскому эскизу.
Построить нельзя, но вода течет против течения, ибо сила гравитации слабее силы честного слова.