В это понятие входят все ритуальные обычаи, связанные с погребением умерших и с представлениями о загробном мире. Прежде всего перечислим основные формы погребения, сложившиеся в первобытную эпоху: зарывание в землю, воздушное (тело подвешивали на ветке дерева), водное, кремация, бальзамирование, расчленение трупа (туловище и конечности могли быть захоронены как угодно), его выбрасывание (как способ погребения) и каннибализм. Существовали и многочисленные комбинации вышеприведенных вариантов. С.А. Токарев упоминает о шести оригинальных способах похорон, принятых туземцами некоторых племен Новой Каледонии: скрюченное тело зарывали в землю, оставив на поверхности голову, которую затем срезали и использовали в качестве фетиша; выставляли трупы в дупла огромных деревьев; помещали погребаемых в лодки и отправляли в плавание; подвешивали на деревьях и т. д. Более всего поражает факт такого разнообразия обрядов и в небольших по численности племенах. Этнографы в объяснении этого феномена не идут дальше выводов о разделении прав сородичей по половому или даже социальному признаку. Рискнем предположить, что основной мотивацией каледонцев для изобретения такой вариантности методов захоронений явилась особенность их магических представлений о мире духов – тела умерших как вместилища человеческих душ в загробном мире также встречают «по одежке»…
Самому погребению в первобытной культуре сопутствовал ряд обрядов. Вблизи мест захоронения родственники разводили т. н. «надмогильные костры» – возможно, огонь освещал в ином мире путь душе покойного или выполнял в реальности духов какую-то очистительную функцию. Вместе с телом захоронению подлежали многочисленные погребальные дары: одежда покойного, оружие, запас еды и т. п., а иногда даже и жена – поскольку все эти предметы обихода должны были понадобиться душе умершего и в мире теней (кто знает, может быть, сородичи, в страхе от видения смерти и сами боясь ею «заразиться», судорожно освобождались от всех вещей, принадлежавших покойнику – есть в науке и такая версия). После непосредственной церемонии погребения тела, сородичи проводили поминальные трапезы, где духу покойного посвящалась его обычная порция пищи. Практически во всех общинах для умилостивления духа умершего и в его честь устраивались многочисленные ритуальные состязания юношей и девушек в силе, ловкости, выносливости и смекалке.
Особой формой почтительности к ушедшему из тела духу являлся траур, выражавшийся в виде объявлений запретов на разные способы деятельности сородичей: запрещалось некоторое время веселиться (но не во всех родах), носить одежду той или иной раскраски, работать, вступать в половые отношения друг с другом. От факта смерти близкого человека его родственники получали сильнейший психологический шок – наверняка, он послужил первоимпульсом к стремлению людей осмыслить окружающий их мир и дать многим жизненным явлениям хоть какие-то толкования. Английский этнограф Э. Тайлор первым прямо указал, что именно размышления о смерти должны были сделать первобытного человека философом, и с этим трудно не согласиться.
Вместе с тем эти первобытные мыслители выражали скорбь по умершему в соответствии со своими представлениями о мире. Самой изощренной формой проявления их печали расставания с родственником были самоистязания. В науке существуют различные точки зрения по поводу этого феномена первобытной культуры: часть ученых видят в них попытку задобрить дух умершего, другие – способ изувечить себя до такой степени, чтобы дух не узнал сородичей и не навредил чем-нибудь. А вредить он должен хотя бы потому, что все в роду живы-здоровы и только он покинул тело. Истязают себя близкие различными методами, в зависимости, конечно, от сложившихся локальных традиций – отрубают пальцы и мочки ушей; вырывают волосы и ногти; ежедневно, в течение многих месяцев, тщательно расцарапывают до крови острыми камнями едва затянувшуюся гнойной пленкой за ночь истерзанную плоть. В некоторых родах близкие покойного обмазывают тела глиной и месяцами тоскуют от невозможности хотя бы почесать зудящую кожу. Всех вариантов саморанений первобытными людьми перечислить невозможно. Любой обряд обезображивания, какой только может изобрести чьё-либо расстроенное сознание, был реализован в первобытной культуре: выжигание на щеках и груди клейм, избиение себя палками, подпаливание себе бород и волос, выбивание глаз и зубов. Лишение себя зубов – это, вообще, самая распространенная форма траурных истязаний. За каждого умершего вождя или близкого родственника член родовой общины должен был выбить себе один зуб. Выбивали камнями или палкой, по которой стучал ладонью добровольный помощник. Интересный вид самоистязаний приводит в одной из своих книг Д. Фрэзер – индеец одного из южно-американских племен в момент кремации тела вождя распереживался до такой степени, что, подскочив к уже дымящемуся трупу, «вырвал зубами кусок мяса и сожрал его». У многих родов существовал обычай проливать свою кровь на место погребения покойного – то есть в могилу, в огонь и т. д. Кровь в представлениях первобытных людей была магическим образом связана с жизнью духов.
Представления о загробном мире в эпоху родоплеменного строя очень примитивны: в одних общинах существуют лишь понятия о духах, в других – чуть более сложные идеи о реинкарнации душ умерших в тела растений, животных и людей. Со временем в родах с более высоким уровнем развития культуры появляются системы представлений о конкретных местах, где пребывают после смерти духи (или души) умерших. В таких умозрительных схемах загробный мир, как правило, находится где-то рядом – за соседней горой, на соседнем острове и т. д. В некоторых, однако, случаях загробный мир размещается в пространстве небес, под землей или под водой, а иногда даже делится на сферы, куда стекаются души по социальному, половому или этническому признаку. Духи из загробного мира могут беспрепятственно посещать мир родовой общины, но для этого необходима какая-то раздражающая их причина. Главной заботой сородичей является, таким образом, недопущение подобных поводов – имена умерших вспоминают только с теплотой в голосе или вообще не произносят вслух; их духам регулярно приносят пищевые жертвы.