Если у российского читателя спросить, что он знает о кипрском конфликте, он ответит что-то наподобие «турки отобрали часть острова и создали там марионеточное государство». Понятно, что наши люди склонны поддерживать греков по религиозному мотиву, однако в истории кипрского конфликта все гораздо сложнее, чем привычное «басурмане обидели православных братушек».
События на Кипре 1974-го года похожи на события в Крыму в феврале-марте 2014-го года. Разница в том, что полуостров было достаточно сложно поделить ввиду того, что там не было жестких внутренних противоречий и что в Крыму не дошло до кровопролития. Кипр же пережил короткую, но настоящую войну и был разделен надвое.
Предшествующие события также похожи. 15 июля 1974 года в результате переворота, организованного греческими национал-радикалами, и с подачи правящей в Греции военной хунты был свергнут и изгнан из страны архиепископ и первый президент Макариос III, и власть перешла в руки подпольной националистической организации EOKA-Б во главе с Никосом Сампсоном, которая давно выступала за «энозис» (присоединение острова к Греции). В ответ на это, несмотря на заверения путчистов в том, что турецкому населению острова ничего не угрожает, Турция 20 июля ввела войска и заняла северную часть полуострова.
Все это действительно напоминает и попытки украинских и крымско-татарских радикалов захватить власть в Крыму, и последующий ввод российских войск, предотвративший кровопролитие, которое выглядело неминуемым на фоне стремительно поднимающего голову и обрастающего мускулами украинского национализма. Я не оправдываю турецкую оккупацию, которую осуждает весь мир, но Турция ведь тоже защищала на Кипре своих, и, как знать, возможно предотвратила масштабную межнациональную резню.
Впрочем, как и во многих других конфликтах, отличились обе стороны. Причем, зачастую конфликт подогревался и третьими игроками.
Кипр в 1878 году попал под протекторат Британии (англичане получили его от турок в качестве платы за защиту от России), а в 1914-м Лондон, воспользовавшись Первой мировой войной, и вовсе аннексировал остров, объявив его своей колонией.
На протяжении 1920-50 годов против британского владычества то и дело вспыхивали восстания, в которых, впрочем, участвовали только греки. Турки, напротив, использовались англичанами в рядах полиции для их подавления. В 50-е годы на острове развернулась полноценная партизанская война против Британии, где британские войска действовали с небывалой жестокостью, подавляя сопротивление киприотов. Тем не менее конец колониализма в планетарном масштабе все-таки наступил, и Лондон был вынужден в 1960-м году дать Кипру независимость, оставив за собой территорию в 3 % от площади всего острова под военные базы, которые стоят там и сегодня. А еще навязал конституцию, которая, по мнению, греков, давала односторонние преференции туркам. Многие сегодня считают ее принятие началом разделения острова и миной замедленного действия, которая сработала в 1974-м. Англичане всегда умели использовать межобщинные противоречия на подвластных территориях и всегда, уходя, оставляли их в обостренном состоянии.
Судьба британского Кипра после обретения независимости во многом схожа с судьбой британской же Индии или Палестины: и там, и там представители исторически враждующих общин оказались нос к носу друг с другом, и, как выяснилось, без внешнего управления они просто неспособны жить в едином государстве.
Правда, Индия с Пакистаном «развелись» достаточно цивилизованно. Гораздо менее (впрочем, так и не до конца) — Палестина и Израиль. А вот на Кипре внешние игроки все эти годы пытаются построить общее независимое государство, несмотря на то, что сами кипрские общины склоняются к воссоединению со своими прародинами — Грецией или Турцией. Причем движение греков-киприотов предполагает передачу Афинам всего острова, а «таксим» у турок предполагает его раздел между Турцией и Грецией. Впрочем, греки все же остаются большинством, к тому же остров до завоевания османами принадлежал им, так что понять их «имперские замашки» можно.
Но вот мировое сообщество, повторюсь, настаивало на отдельном общем государстве. Особенно Великобритания, которая оставляла эту территорию с новой конституцией в интересах турецкого меньшинства. Британия противилась «энозису», пожалуй, больше Турции и фактически подыгрывала в противостоянии с Грецией турецкому меньшинству и стоящей за ним Анкаре. В итоге под давлением Британии Греция была вынуждена сесть за переговоров, все три страны стали гарантами независимости нового государства. А ещё того, что права общин в нем будут соблюдаться в равной степени.
Но греки с самого начала были недовольны кипрской конституцией, считая, что интересы турок в ней учтены непропорционально их численности. В частности, право вето вице-президента-турка, принцип раздельного большинства при голосовании в парламенте, да и сам факт существования раздельных общинных судов, муниципалитетов, палат парламента и так далее. В 1963 году президентом Макариосом были внесены предложения реформ, предусматривающие введение представительства в органах власти, пропорционального количеству греческого и турецкого населения, что естественно, не могло понравиться туркам. Результатом стали столкновения 1964 года, причем с участием расквартированных на острове греческих и турецких войск. А в 1967-м году произошли новые столкновения, спровоцированные попытками Греции под видом реформ в армии наводнить остров своими войсками.
Итогом стало то, что турки начали готовиться к обособлению, активно формируя собственные анклавы на севере, создав собственную армию и прочертив гипотетическую линию раздела острова, по которой он через 10 лет и произойдет. Последней каплей для турок стал переворот 1974 года, когда, несмотря на все мирные заверения новых властей, по всей стране начались реальные притеснения турецкого населения, конец которым и положило турецкое вторжение.
В былые времена конфликт окончился бы разделом острова между Грецией и Турцией или завоеванием его целиком одной из сторон, но на дворе XX век, международное сообщество не одобряет таких действий, к тому же обе страны — члены НАТО… В общем, универсальный выход для нашего времени — фактическая заморозка конфликта.
На самом деле схема классическая. Практически все подобные конфликты в современном мире не могут решиться самими конфликтующими сторонами. Они заканчиваются силовой операцией одной из сторон (Сербская Краина в Хорватии) либо «заморозкой» на десятилетия по фактическому согласию стоящих за сторонами внешних игроков (Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье, Нагорный Карабах). Единственный случай, когда конфликт удалось относительно успешно решить, создав на его месте какое-то подобие общей государственности — Босния и Герцеговина. Но стоит отметить, что это фактически противоестественное образование остается весьма шатким: его существование продолжает держаться исключительно на консенсусе внешних игроков.
Как бы то ни было, консенсуса внешних игроков, в данном случае добиться никак не удается, и ситуация с конфликтом «двух Кипров» остается заложником отношения двух соседних стран. Впрочем, и сами кипрские общины договориться друг с другом никак не могут.
За прошедшие сорок пять лет новые предложения о принципах объединения звучали регулярно, но все они отвергались сторонами. И если до 1974 года создание общего государства все больше саботировали греки, то после это начали делать уже турки.
Уже через год после переворота и турецкого вторжения они в одностороннем порядке провозгласили Турецкое федеративное государство Кипра со своим правительством и органами власти, дублирующими деятельность ведомств и служб Республики Кипр. Таким образом они хотели навязать греческой общине федеративное устройство. Впрочем, федерализм был своеобразным: греки фактически выдавливались на юг острова, вместо них завозились турецкие переселенцы, север острова планомерно избавлялся от всего греческого, даже надписей на вывесках, официальной валютой стала турецкая лира.
В 1983 году северный Кипр и вовсе объявил независимости и создании Турецкой Республики Северного Кипра, которую признала одна лишь Турция. В то же время грекам удалось добиться международного признания Республики Кипр единственным легитимным государственным образованием на острове. В 2004 году ее даже приняли в ЕС, подразумевая как бы весь Кипр, включая «временно неподконтрольную» территорию, на которой законы ЕС не действуют, также с оговоркой «временно».
Расширение ЕС дало надежду на возможность урегулирования конфликта, тем более что Турция сама стремилась стать членом объединения, и кипрская проблема стала одним из камней преткновения. Возможно, Анкара и готова была бы «сдать» Кипр в обмен на членство в ЕС, но к этому явно не были готовы в Брюсселе, ибо видеть в Союзе Турцию там никогда не хотели.
В ООН тогда предложили «плана Аннана», согласно которому из Кипра собирались сделать конфедерацию по швейцарскому типу: пост президента, переходящий от грека к турку, пропорциональное представительство в органах управления, уменьшение территории турецкой части с 37 % до 28,5 % площади острова, возвращение части беженцев на север.
Турок это, в принципе, устраивало, так как они получали международное признание разделения острова, к тому же турецким переселенцам разрешалось остаться на Кипре. Но это категорически не устраивало греков. В итоге в ходе референдума в 2004 году среди греков две трети проголосовало против, в то время как большинство турок проект поддержало.
Еще одну надежду на объединение дало избрание президентом Республики Кипр коммуниста Димитриса Христофиаса, который сразу провозгласил его своей первоочередной задачей. Сначала даже казалось, что все к этому идет. 3 апреля 2008-го, сразу после первых переговоров лидеров общин, были сняты барьеры на улице Ледра, разделяющей Никосию на две части (эти барьеры для киприотов — символ разделения, каким когда-то для немцев была Берлинская стена).
Однако дальше этого процесс не продвинулся. В 2013-м Христофиас покидает президентский пост, отказавшись баллотироваться повторно (по большей части из-за тяжелейшего кризиса, буквально уничтожившего экономику как Греции, так и Кипра). Уходя, он признает, что главная задача его президентства не выполнена.
Действительно, несмотря на некоторые продвижения в деле урегулирования, были и моменты, когда казалось, что все усилия были напрасны, и остров вот-вот ждет новая эскалация. Например, в 2011 году, когда Республика Кипр начала разрабатывать в своей исключительной экономической зоне месторождения природного газа, и это очень не понравилось Анкаре, которая начала угрожать силой помешать этому. Конфликт из-за углеводородов продолжается и по сей день. Весной 2017 года за сутки до новых переговоров по урегулированию Турция запустила серию исследований с целью разведки месторождений, что вызвало гневную реакцию уже властей Никосии.
Является ли кипрский конфликт нерешаемым? Увы, на сегодня, скорее, да. Возможно, сами общины и смогли бы договориться, если бы не стоящие за ними Греция и Турция, находящиеся в состоянии перманентной холодной войны (от «горячей» их удерживает исключительно НАТО). Западу не нужна война внутри блока, поэтому он предпочитает закрыть глаза на фактическую заморозку конфликта на Кипре.
Кроме того, Запад противится и «цивилизованному разводу», чтобы не создавать опасного прецедента. Впрочем, после Косово очевидно, что этот страх уже не так силен, но к неконтролируемым им повторениям косовского прецедента Запад пока не готов.
Между тем на обстановку влияют резко ухудшившиеся отношения Запада с Турцией. После фактической поддержки Евросоюзом попытки переворота 2016 года и срыва сделки по беженцам на евроустремлениях Анкары можно, наверное, ставить крест. Нынешние турецкие власти хоть и не отказываются от попыток вступить в ЕС, но дают понять, что им это уже не особо нужно.
Точно так же испортились отношения Турции с США и с НАТО — особенно на фоне споров вокруг попытки Анкары купить российское вооружение. В этом смысле говорить о перспективах успешных переговоров ЕС и США с Турцией по любому поводу, в том числе, по поводу Кипра, сегодня говорить, кажется, бессмысленно.
Сегодня Кипр, как и полвека назад, остается разменной монетой в диалоге Турции с ЕС и НАТО. Если отношения сторон будут обостряться, ничем хорошим для Кипра это не кончится, и остров может стать не только поводом, но и ареной для новой войны. Перспективы урегулирования конфликта пока, увы, только отдаляются.