С иным народом чего только не выделывают правители! Втравливают в войны, доводят до ужасных поражений; а народ терпит, бунтов не устраивает. Но лишь только покусишься на его, народа, кулинарные привычки – глядь – брови насуплены, кулаки сжаты. Восстание!
Традиционный завтрак и его роль в истории
В апреле 1953 года в ГДР подняли цены на многие товары, в том числе на сахар. Он и так-то не всегда был в продаже, а теперь из-за него потянулась цепочка падений производства в пищепроме, и скоро в магазинах пропали варенье и конфитюр.
А надо сказать, бутерброд с вареньем традиционны для завтрака немца. И вот тебе на: политика партии и правительства лишила народ любимого завтрака! Рабочие, терпеливо сносившие все беды первой половины ХХ века, наконец-то возроптали.
Те, кто сообщал об этом в Москву, то ли по небрежности, то ли нарочно не перевели на русский немецкое слово Marmelade (варенье), и получилось, что наши новые друзья негодуют из-за нехватки мармелада.
Рабочие Германии жили лучше советских, а потому руководители СССР, услышав о мармеладе, возмутилось: дескать, зажрались немцы. И всерьёз к проблеме не отнеслись. В то же время правители ГДР показали себя людьми, малокомпетентными в общественном управлении: они рабочим, и так-то недовольным из-за отсутствия «мармелада», повысили нормы выработки на 10%, а в некоторых отраслях и до 30%, о чём газеты сообщили 28 мая так: «Правительство ГДР приветствует инициативу рабочих по повышению норм выработки».
Возможно, они рассчитывали, что, перекинувшись на обсуждение этой новости, рабочие позабудут о завтраках. Некогда им будет завтракать; нормы надо выполнять. Но повышение норм снизило зарплаты!
Рабочие возбудились всерьёз; появились лозунги, организаторы и агитаторы.
В русской историографии этот процесс, начавшийся с ошибки в переводе слова «варенье», получил название «мармеладный бунт».
Июнь 1953 года: счёт на дни
Прошло всего три месяца, как умер И.В. Сталин. В Москве, по сути, не было вождя: высшая «элита» образовала коллективное руководство, вопросы решали всей толпой. Из-за этого к общему решению приходили не быстро. Вот и теперь, только появление признаков бунта в ГДР заставило вождей думать. В.М. Молотов призвал уменьшить в Восточной Германии темпы строительства социализма, а Л.П. Берия – вообще прекратить в ГДР социалистический эксперимент и объединить Германию. «Нам нужна только мирная Германия, а будет там социализм или не будет, нам всё равно», – сказал он.
Собственно, именно такими были договорённости по послевоенному устройству в Европе. Но те договорённости США давно похоронили! Штатам не нужна была мирная, лишённая армии и военной промышленности, не входящая ни в какие военные союзы Германия. Поэтому на Политбюро ЦК КПСС победила точка зрения Молотова. А Берии позже припомнили его «вражеские» высказывания.
Довольные сами собой, товарищи из советского политбюро объяснили товарищам из немецкого политбюро, как надо действовать, и те 9 июня признали «некоторые ошибки» и объявили народу, что отныне темпы индустриализации снизятся, а темпы подъёма лёгкой и пищевой промышленности – вырастут. Ура, дорогие товарищи! Однако варенье в магазинах от этих благих посулов не появилось, и нормы выработки остались высокими.
Рабочие не проявили желания пуститься от радости в пляс, а возникший будто из ниоткуда оргкомитет призвал к забастовкам.
Тем временем США и Великобритания демонстративно нарастили на границах ГДР свою военную группировку и доставили дополнительные войска в западную часть Берлина. Сюда же прибыл шеф ЦРУ А. Даллес. Военная авиация разбрасывала над ГДР листовки. Радиостанции США и западноберлинская радиостанция РИАС вели пропаганду, без стеснения координируя действия мятежников, выдумывая для них лозунги.
Пик кризиса
Утром 15 июня строители больницы в берлинском районе Фридрихсхайн отказались выйти на работу и на общем собрании потребовали отмены повышенных норм. Их поддержали рабочие многих предприятий, но все ждали, что скажут профсоюзы. И вот, 16 июня в профсоюзной газете «Трибуна» появилась статья, которая… защищала курс на повышение норм выработки!
По городу пошли тысячи строителей (в то время в Берлине строили очень много), и к полудню у Дома министров собралось уже сто тысяч человек. Начался митинг; на трибуну взобрался министр промышленности, и обещал срочно вернуть прежние нормы выработки – и не обманул: в эти же минуты на экстренном заседании правительства нормы вернули в прежнее положение.
Но в уличную толпу радиостанция РИАС уже вбросила новые лозунги: снижение цен, роспуск Народной Армии, освобождение политзаключённых и т.п.
С утра 17 июня забастовка превратилась во всеобщую. Колонны рабочих шли к центру Восточного Берлина. Присоединившиеся жители Западного Берлина кричали речёвки против советских войск, что, впрочем, не нашло поддержки у восточных берлинцев. Кое-где явно заранее сформированные группы штурмовали партийные и правительственные здания.
Советский комендант ввёл в городе чрезвычайное положение, запретив демонстрации и прочие скопления людей более трёх. В Берлин вылетел Берия. Теперь он уже настаивал, что надо действовать «твёрдо и решительно». На улицах не только Берлина, но и многих других распропагандированных из-за рубежа городов появились советские танки. Впрочем, вопреки легендам, в подавлении волнений главную роль сыграли всё же восточногерманские силы безопасности.
По официальным оценкам правительства ГДР, погибло 12 демонстрантов и 4 полицейских; на Западе сообщали о гибели 267 демонстрантов и 116 полицейских. Были ли потери советских войск, неизвестно.
К июлю положение в ГДР полностью нормализовалось.
Дмитрий КАЛЮЖНЫЙ.
Ещё статьи на тему питания: