— Костя, ты что вообще даун?
Вопрос застыл в тишине зимней хижины, где вышеупомянутый Константин трудился, раскидывая соль по полу и смазывая ставни, а также дверной проем чесноком. Отдаленная сторожка стала жертвой сильнейшего северного урагана. Снег и лед попеременно атаковали окна, стараясь пробиться внутрь и стереть покой и тепло, заменив его вечной мерзлотой и тьмой. Огонь в камине, казалось, чувствовал приближение возможной смерти, поэтому прыгал и искрил что есть мочи, стараясь насладиться теми мгновениями, что ему остались.
Двое мужчин, волею судеб оказавшиеся заложниками вьюги, точно не знали, что им делать. Старший из двух, Вадим — смотрел на вещи проще, чем Константин. Он сел за стол, достал заныканную наливку, выложил хлеб, соленья и нарезал ветчины. После первых двух стопок увиденное утром его беспокоить почти перестало. А еще спустя пару заходов, он начал интересоваться, чем все таки занимается его коллега.
— Костя ну с чего ты взял, что эта хрень к нам заявится? Ты на погоду посмотри. Нечистая сила в такую погоду из гробов не вылазит. За тебя, — Вадим бахнул еще одну стопку и тут же приложил огурчик к носу, удовлетворенно закряхтев.
Костя же смерил его недовольным взглядом и продолжил сыпать соль на землю. То, что они увидели утром, поразило мужчину и встревожило. Он силился вспомнить, что бабка рассказывала ему о злых духах и использовать все возможности, чтобы оборониться по полной.
— Слушай, а разве соль не кругом надо сыпать?
— Это мелом надо круг рисовать, чтобы нечисть не пробилась. У тебя мел есть? — Вадим осмотрел свой стол, похлопал по карманам и разочарованно склонил голову:
— Нет, в школе забыл. А ты свой мелок прихватил? — и зашелся сдобренным алкоголем смехом. Глаза Вадима уже начали посверкивать наливкой, а язык заплетаться. Костя же был трезв и готов к битве со злом. Которую, если верить его воображению, им было не избежать.
— Вот ты все шутишь, Вадим. А мне не до шуток. Сам знаешь, что мы с утра видели. Жаль на улицу не выйти, да кольев осиновых не заготовить. Надо было раньше додуматься.
— Да не знаю я и знать не хочу что видел. Может и вообще привиделось мне.
— Такое при всем желании не приведется, — Костя подошел и встал рядом. Протянул руку, указывая на стопку. — И мне налей, я закончил защитные действия предпринимать.
— И что защита-то твоя, сработает? — Вадим послушно налил наливку и наспех снарядил бутерброд. Потому что пить не закусывая негоже на ночь было.
— Если бабке верить моей, то сработает. А если нет, — Костя приложился к наливке и закусил бутербродом. — Даже думать не хочу, что будет. Ты как знаешь, Вадим, а я с самого завтрашнего утра в поселок поеду. К черту работу эту, если тут такая штука под окнами разгуливает. Мне жизнь дороже.
— Я тоже поеду. Или я на суицидника похож?
— Ты вообще говорил, что может нам с утра почудилось.
— Как сказал, так и думаю. Но одно дело сомневаться здесь и сейчас, а совсем другое — на необоснованный риск идти, — Вадим многозначительно поднял палец вверх, возвещающий о том, что сказанное им сейчас — философская истина, жаль что никто ее не запишет.
— Вадим, ты лучше не философствуй, а наливай, — Костя уселся напротив друга. Нервное напряжение догнало его и сейчас он просто хотел расслабиться, и чтобы ночь поскорее закончилась.
Пара мужчин схватилась за добрую и нормальную по деньгам работу, которая неожиданно в их поселке появилась. Дел то было — следить за пьяными мужиками, которые в лес ходили без лицензии охотиться, да рыбу ловить. Егерями по найму в общем быть. Старый егерь захворал, вот и подыскал себе замену на пару месяцев. Ну а Костя с Вадимом быстро согласились. Работы в поселке зимой не сыскать обычно было, а тут и деньги нормальные, и делать особо ничего не надо было. Первый месяц все хорошо шло. Пару раз шпану поймали, несколько раз рыбаков обнаружили. В общем, вошли во вкус даже. А тут наутро гулять пошли, в смысле патрулировать. И на опушке след кровавый увидели. Думали зверя кто подстрелил и к машине волок, потому что кровь свежая еще была, теплая. Следом пошли да и вышли к хижине старой, заброшенной. Костя тогда сразу сказал "давай заходить не будем, не по себе мне что-то". Только Вадим не послушал. Дверь с ноги высадил и тут же винтовку навел. А в хижине той женщина сидела, нагая почти. Да не одна сидела. В руках держала голову свежесорванную с тела рыбака, которого они на прошлой неделе поймали. Костя его хорошо запомнил, потому что рыбак рыжим был и куртка у него фиолетовая была. Вадим хотел выстрелить, да только в винтовке патронов не было. Женщина эта как зашипела на них ртом кровавым своим. В общем мужики убежали и в своей сторожке забаррикадировались. Тут Костя вспомнил, что бабка ему про вурдалаков рассказывала. Как раз метель разыгралась, вот он и решил все знания свои применить, чтобы духа злого отогнать. А Вадим решил напиться.
Бутылка наливки уже подходила к концу, разговор начал принимать томный оттенок и в этот самый момент, когда Вадим хитро улыбнулся и полез под полу за второй бутылкой — в дверь постучали.
— Ты это слышал? — Костя напрягся и подобрался весь, в памяти кляня себя за то, что не заготовил осиновый кол.
— Господь с тобой, это ветер всего лишь, — Вадим отмахнулся и полез дальше за бутылкой.
Но стук повторился. Вадим неприятно матюгнулся и замер. Костя почувствовал, как белеют руки и ноги, а голос начинает дрожать. Мужики смотрели друг на другу и ни один не решался говорить, а стук становился все настойчивее. Так они и сидели, двигаться боялись.
— Да откройте уже, а не то я дверь высажу, — настойчивый женский голос послышался снаружи.
— Это она, Вадим, я открывать не буду, пусть высаживает.
— Да мы же ее так разозлим, может впустить?
— А если впустим она нас сожрет, ты об этом не подумал?
— Может только одного сожрет, а второго не тронет. Это знаешь ли пятьдесят процентов шанс на выживание, а если ее разозлить, то он резко к нулю направится.
— Вадим, ты что несешь вообще? Ты хочешь чтоб она меня сожрала, а самому сбежать?
— Ты вообще тут все солью засыпал, может она и войти не сможет, открывай давай или я сам открою!
Дверь скрипнула и слетела с петель. С улицы дунул сильный ветер, раскидав бумаги и опрокинув стулья и чашки. Вадим тоже не удержался и на землю упал, а Костя только покрепче за стул схватился и громко сглотнул. В сторожку вошла девушка в одной фиолетовой куртке. "С трупа рыбака стянула", подметил Костя, но говорить вслух не стал.
— Устала ждать, пока вы решите, кто из вас джентльмен, — девушка зашла внутрь, подхватила дверь одной рукой и кое как приладила ее в створ. Потом пододвинула стул и слегка наклонила дверь. Получилось вполне сносно, хотя вьюга пробивалась через щели и в сторожке сразу стало холоднее.
Девушка была страшной, не красивой. Обычной даже, просто Костя точно знал — она упырь, а значит оценивать ее красоту он не собирался. Вадим просто валялся на полу и вставать не думал.
— Вы че тут, соль рассыпали? Еще и чесноком воняет. Вы что готовить собрались?
— Слышал соль от нечисти помогает, — Костя решил не сдаваться до последнего. А если и сдаваться, то хотя бы с честью.
— А это я-то, нечисть?
— Да мы видели как ты у того мужика кровь из головы пила как я водку из кружки! Кто ты если не нечистая сила бесовская? — Вадим подал голос и начал подниматься. В одной руке он уже держал новую бутылку наливки, а в другой — кухонный нож.
— О толстяк, ты поосторожней с этой штукой, — девушка указала на ножик. — Или ты думаешь меня этим испугать? Я стали не боюсь. Церковная если бы заточка у тебя была, там чтобы поп ее по всем правилам освятил, да в купели благочистивой искупал, тогда да. Мог бы изрубить меня на кусочки мелкие. А эта штука даже кожу мою не пробьет. Ты давай лучше вставай, да бутылку эту сюда неси.
Девушка подняла с пола стул и уселась за стол, приветственно помахав Вадиму. Тот некоторое время стоял, слегка покачиваясь, но все еще не решаясь подойти ко столу, но потом все же сдался. Глупо было противиться злу, когда ты уже встретился с ним лицом к лицу, да тем более не подготовился.
— А ты что, по соли ходить можешь? — первое, что спросил Вадим, усевшись за стол.
— Я ее и жрать могу, а ты давай разливай по стопкам, да поровну.
— Это что получается, ты с утра кровь пьешь, а вечером наливку? — Костя до сих пор не мог до конца в себя прийти и вся ситуация ему казалось нелепой, неловкой и даже слегка абсурдной.
— Слушай, а ты что диетолог мой? — девушка пристально взглянула Косте в глаза и мужик увидел, что у нее абсолютно белые, с мертвыми зрачками глаза. Отталкивающие, страшные и еще долго будут сниться ему в кошмарах, если он выживет.
— Что ты, Кость, в самом деле. Чего уже теперь? Тебе жалко что ли, у меня еще одна бутылка имеется, если приспичит.
— Вот, друг твой дело говорит. Давай наливай, толстяк.
— Вы, барышня, закусывать будете?
— Я Полина, кстати. Ну, будем, — они с Вадимом выпили залпом, а Костя этот заход пропустил. Все никак от взгляда упыря отойти не мог.
— Полина, а вы нас не сожрете? — тихонько спросил Вадим, закусывая и предусмотрительно подвигая бутерброд к гостье.
— А надо? Не, если надо я могу конечно…
— Нет, нет, нет, — мужики закричали хором, почти вскакивая со стульев. Упырь засмеялась, да так громко, что у друзей уши заложило.
— Смешные вы ребята, хорошо, что я решила к вам на огонек зайти. Старый егерь то совсем перестал со мной общаться. Вот я и одичала немного.
— Ты что и старика Никодима знаешь?
— Да я его с детства знаю. Я в этих лесах живу уже много лет. И Никодима знаю, и того егеря, что до него был. И того что еще раньше захаживал. Я местных не трогаю, только залетных. Сами понимаете — стоит люд местный схватить — сразу слухи поползут, а потом уже мужики с бабами вилы возьмут да с факелами пойдут упыря искать, чтоб на сосну подвесить вниз головой, да кольями осиновыми истыкать, а потом и голову отсечь, — девушка провела себе пальцем по шее.
— Как-то жестоко, мне кажется наши на такое не способны, — отмахнулся Вадим. — Полицию вызвать это мы можем, ну покричать еще, поохать. Но вот чтоб так, на охоту всем поселком выходить, да еще и с вилами. Не верю.
— Да, я тоже не верила, но люди, они не меняются. Любит ваш народ на нечисть охотиться только повод дай. Поэтому я рисковать не буду.
— А чего пришла тогда? — Костя все не унимался.
— Слушай, пришла девушка поговорить, пообщаться. Чего ты сразу выпытывать все начинаешь, а? — Вадим разлил наливки по новой и кивнул Косте. — Ты давай лучше, не пропускай. Подозрительный такой, даже жутко. Скажи он подозрительный, Полин?
— Да не говори. Солью всю хату усыпал, а ради чего?
— Чтоб упыря на порог не пустить!
— Соль она от призраков только помогает, дубина. Я что, призрак по твоему?
— Костя, она не призрак ты не видишь что ли?
— Да вижу я, а почему чеснок не сработал?
— Потому что чеснок — это ингредиент для готовки, добавляющий блюдам специфические характерные нотки вкуса, — Полина-вурдалак засмеялась, а Вадим вместе с ней. Косте стало стыдно и он предложил выпить. Все согласились.
Бутылка наливки неминуемо подходила к концу и Косте уже не казалось такой плохой идеей впустить нечисть на огонек. Ему даже почудилось, что он пару раз подметил недвусмысленные взгляды, которые Вадим бросал в сторону Полины. "Взрослые люди, сами разберутся", — решил Костя и не стал заострять на этом внимания.
Полина продолжала плести байки о старых добрых временах, когда тут жили люди попроще и зла не так сильно чурались. О старике Никодиме рассказала, про то как он мальчиком был и в лесу потерялся, а Полина как раз нашла его, но жрать не стала. Она до этого просто уже двух любовничков, что на полянке прятались, в пищу употребила, поэтому не голодная была. А мальчик ей приглянулся. Веселый паренек был, как её встретил улыбнулся сразу. И до этого не плакал особо, хотя и знал что заблудился. Полина его в деревню привела, за что её поблагодарили даже.
— Подожди, ты же говорила, что не ела людей из деревни.
— Это я сейчас не ем, а раньше то почему бы и нет? Сейчас у вас тут быстро вести летят. Телефоны, интернет и так далее. А когда Никодим мелкий был тут еще ничего такого не было. Из деревни каждый день кто-то убегал. И только парочка из них ко мне попадались.
— Страшные истории рассказываешь ты, Полина, — Косте было уже тяжело соображать, отчасти из-за страха, а отчасти потому, что на столе стояла уже почти выпитая третья бутылка.
— Страшные, да интересные! — подметил Вадим. Интересным тут было только то, как он умудрялся говорить не заплетаясь, хотя глаза его были полностью мутными.
— Спасибо, Вадим. Вот! Хотя бы одному человеку интересно.
— А я устал очень. Можно мне спать пойти? — Костя посмотрел на Полину и вопросительно поднял брови.
— Ты у меня разрешение спрашиваешь? Я же сказала уже — не нападу я на вас. Иди спать ни о чем не переживай. А мы же еще посидим, да Вадим?
— Конечно посидим, у меня сна — ни в одном глазу, — утвердительно заявил Вадим, покачиваясь на стуле.
— Счастливо оставаться, — промямлил Костя и на заплетающихся ногах отправился к кровати. Кровати у них были расположены за камином, в специальном помещении. Уже засыпая, Костя слышал смешки и странные вздохи. Проваливаясь в глубокий хмельной сон, он уже не был уверен, что все произошедшее с ними в тот вечер реально было. Может допились до чертиков вот и привиделись упыри всякие. Ладно, утро вечером мудренее, как говорят.
Костя проснулся от холода. Утро уже настало, но зимнее солнце не грело, а лишь впивалось в глаза, раздражая и заставляя просыпаться. Рывком он поднял свое тело на кровати и понял, что сделал это зря. Голова заболела мгновенно, а живот забурлил так, будто собирался выплеснуть всю вчерашнюю закуску наружу за один раз, не останавливаясь на мелочах. Костя охнул и лег обратно, стараясь закрыться одеялом так, чтобы сохранить еще немного тепла. Было слышно, как ветер гуляет по хижине, а вот треска камина слышно не было. Похоже упырь вчера ушла домой, а пьяный Вадим дверь не закрыл. Может и вообще остался валяться где-нибудь там у стола.
— Да он же околеет! — Костя собрал все свое мужество и встал с кровати, о чем мгновенно пожалел. Ноги подкашивались, а тошнота никуда не ушла. Но беспокойство за друга заставило его превозмочь похмелье и ворваться на кухню.
Тут конечно желудок уже не выдержал и Костю скрутило так, что он с силой успел выставить руки вперед, падая на пол, что позволило ему не упасть лицом в собственную блевотину. Картина, открывшаяся ему на кухне и здорового человека бы вывернула, не то, что похмельного.
Тело Вадима было вскрыто, если можно так выразиться. Надорвано посередине, а все органы вытянуты и обглоданы. Кровь фонтанами брызг разлетелась по всей хижине, окрашивая интерьер в мерзкий багровый цвет, который уже начал покрываться инеем. Голова Вадима была вырвана и валялась в камине. Костя был уверен, что ее здорово обглодали, а потом выбросили. Судя по игривому нраву Полины — она могла сделать так специально. Дверь в хижину валялась на полу, а упыря нигде видно не было. Поужинала и ушла, скорее всего.
В конце-концов, Костя смог поднятся на ноги. Было тяжело, все тело трясло, он старался не смотреть на то, что осталось от Вадима и попытался пробиться к выходу. Оказавшись на улице, он первым делом грохнулся в снег и заплакал. Ему было жалко друга, но при этом он осознавал, что мог легко оказаться на его месте. А может быть упырь сожрала бы их обоих, если бы он не ушел спать. "Пятьдесят процентов шанс на выживание, как ты и говорил, Вадим," — промелькнуло в голове.
— Костя? — он поднял голову и увидел старика Никодима. Лицо у него было встревоженное. — Случилось что?
— Там, — смог сказать слабеющий Костя и почти тут же отключился.
Никодим даже заходить в хижину не стал. Так глянул с порога, выругался и сплюнул под ноги. Покосился на Костю, тот уже валялся и постанывал, то ли от страха, то ли от холода. Такую картину Никодим видел не раз. Знал, что каждый декабрь, около числа тринадцатого, просыпается да вылезает из земли упырь местный. Поэтому и старался найти замену каждый месяц. Деньги предлагал немалые, а сам дома отлеживался. Откупался от смерти считай. Он же знал упыриху эту, видел в детстве её. Она тогда мать его сожрала. Аккурат в декабре тринадцатого числа. Все село тогда поднялось искать нечисть, с вилами, огнем. Да только не нашли они ее в чаще. Лес большой, а знает она его как пять пальцев своих чертовских. Потому Никодим егерем и стал. Всю жизнь ходил по лесу утром. Искал, где хорониться под землей она. Да только за пятьдесят лет так и не нашел.
— Костик, ты как?
Костя очнулся уже в доме Никодима. В теплой постели, куда его раздели и положили. Голова болела, но тошнота прошла. Никодим сидел рядом, невесело глядя на выжившего.
— Никодим, вы видели что там было? Что с Вадимом стало? Это что, взаправду.
— Боюсь, что так сынок, — Никодим невесело покачал головой. Взял со столика стакан и протянул Косте. — На вот, выпей. Мутить перестанет.
Костя послушно выпил до дна стакан рассола. Старое традиционное лекарство от похмелья подействовало. На мгновение он упал на подушку, стараясь побороть желание вновь отключиться и проснуться так, чтобы ничего этого не было. Вот только это было. И все правда. Ночью его друга Вадима сожрала упыриха Полина. Костя попытался с кровати встать, но Никодим его осадил:
— Ты куда это собрался. Лежи, лежи.
— Как куда, дед Никодим? Пойдем искать тварь эту всем селом, да заколем вилами. Она сама сказала, что боиться этого.
— В смысле сказала?
— Да она зашла к нам ночью. Мы с утра видели ее в избушке одной на отшибе. А ночью она заявилась, дверь вышибла, а потом наливку с нами пила. А наутро я проснулся…
Костя недоговорил. Его затошнило, но Никодим успел подтолкнуть ногой небольшой таз, куда Костя лицо и опрокинул. Отдышавшись, он поднялся на ноги и в глазах его недюжая уверенность сверкнула.
— Надо идти, вы со мной, Никодим?
— Ты сядь для начала. И скажи мне вот что — где это вы ее хижину видели?
Костю этот вопрос врасплох застал. Но, так как идти сам село поднимать на бой с нечистью он был на самом деле не в силах, решил деду Никодиму все рассказать. И как кровь увидели, и про хижину, и про рыбака рыжего в куртке фиолетовой, и что потом было. В общем все рассказал, что помнил.
— А избушку эту, найти сможешь?
— Ну мы не каждый день же напивались на работе. За месяц боле менее лес выучил, найду конечно. Но утром, вечером не справлюсь уже.
— Ясно. Это ты молодец, что сможешь. Так, тут посиди.
Было видно, как занервничал Никодим. Он что-то прикинул в уме, и из комнаты поспешно вышел. Костя смутно помнил, что Полина говорила мол, что знала Никодима. Бредовая мысль, а не служит ли Никодим упырю, промелькнула у него в голове. Костя даже начал подумывать о том, как из дома Никодима по-быстрому выбежать, но тут же успокоился, когда старик вернулся в комнату. При нем была пара ружей с непонятными рисунками и сабля казачья. Убить похмельного мужика можно было и простым ножом, а в руках егеря явно оружие было против силы нечистой.
— А ты значит, Никодим, знал про упыря да? — смекнул Костя. — Знал и готовился к встрече с ней.
— Она мою матушку сгубила, Костик. Отомстить я хотел, поэтому помирать мне никак нельзя было. Ты уж прости меня.
— Да мне тебя не за что извинять. Ты семье Вадима рассказывать будешь, куда он пропал.
— Буду. Все как на духу выскажу. И готов буду наказание получить свое по заслугам. Да только после того, как мы тварь эту изведем и я в глазах ее мутных страх увижу! — Костя коротко кивнул. Видно было, что Никодим не шутит, и месть его настоящей была.
— А оружие это сработает? Может все таки лучше всем селом, да с вилами?
— Не выйдет. Много народу шум поднимет, а она сбежит. Было такое уже. Ты не волнуйся, это оружие мне христианские батюшки выдали. Он освященное и осечки не даст. Нам бы только ее в спячке найти. Я пятьдесят лет по лесу гуляю, Костик, да так места ее и не приметил. А оно все время в избушке было.
— А может она там обедала просто?
— Да не может она поутру гулять, Костя. Это либо он туда сам пришел, либо она с вечера его затащила, но если вы ее утром нашли, то значит там берлога ее. Забиваются упыри в погреба, да под землю зарываются. А потом ночью встают и идут дела свои черные делать.
— А убежать она не могла думаешь? Знает же, что за ней пойдем?
— За полсотни лет не убежала и сейчас не убежит, — с уверенностью сказал Никодим. — Ты отсыпайся давай, я другу позвоню и завтра на утро пойдем. Все равно вечер уже, воевать ночью с ней — затея дурная. А чуть солнце на небо скользнет — разбужу тебя. Ты только пока спишь не забудь где избушка та.
— Да я, дед Никодим, даже если мечтать об этом буду — не забуду.
Никодим кивнул. Оружие сложил и пошел тарелками греметь. Через несколько минут вернулся с тарелкой супа и хлебом слегка черствым. Костя поблагодарил, да за еду принялся. Голову все еще мутило, но слепая решимость и жажда мести, быстро приводили его в форму. "Останется только выспаться и завтра уже можно на нечисть пойти охотиться," — с такими мыслями засыпал Константин. Не знал он еще тогда, что проспать всю ночь ему никак не удастся. Как и дождаться пения петухов и лучей яркого солнца. Не мог он даже представить, что упырь под покровом ночи придет в поселок их и заберет двух девочек маленьких с собой в чащу. И что паника поднимется, потому что сделает она это не тихо, хоть и могла бы. А убьет еще нескольких людей, которые остановить ее захотят. И что все село ночью кричать будет, да в чащу лесную собираться с вилами.
— Плохо дело, Костик, вставай давай. Сейчас придется идти.
Костя еле глаза продрал, но понял сразу — дело плохо. Дед Никодим встревожен был пуще обычного и на улице тьма была, хоть глаз выколи.
— Что творится?
— Плохо говорю же. Пришла упыриха и двух деток увела, да еще с дюжину людей на тот свет отправила.
— Нахрена?
— Да чтоб сейчас все село пошло искать её, чтоб она следы запутала и сбежала. Как ты и говорил. Почуяла стерва, что мы на хвост ее сели. Вот только поздно поняла она это. Ночь уже к утру близиться и из леса она не убежит. Скорее всего затаиться в хижине своей. А деток взяла, чтобы пару дней в укрытии своем продержаться. Тут люди искать устанут — она и сбежит. Но если мы со всеми пойдем — сам понимаешь, никак нельзя нам ее сейчас упускать. Иначе нас тоже заподозрят. Особенно когда Вадима найдут, я ж убраться не успел там, тебя нес.
— В чем нас заподозрить-то могут?
— А вот ты мне на духу скажи, Костя. Когда я спрашивать тебя об упыре стал, ты что первое подумал?
— Что вы служите ей или что-то такое.
— Вот. А тут получится, что Вадима убили, а ты с ним был, а сейчас со мной вместе и живой почему-то. Странное стечение обстоятельств, не правда ли?
Кости объяснять ничего не надо было. Когда Никодим договаривал, мужчина уже одевался. Пока люди в панике собирались — время еще было. Найти упыриху, может даже деток спасти, если удастся. А если нет — на них подозрение падет и там уж не выбраться им в лес будет. Никодим протянул ружье и фонарик.
— Смотри только, патрон у тебя один только, хоть и священный, но попасть им все равно надо. Так что стреляй наверняка. Это ее может и не убьет, но на время остановит, а вот это, — старик выхватил из ножен саблю и она сверкнула матовым серебряным блеском, — вот это ее грешную голову отрубит уже навсегда.
— А друг ваш, где? Или мы вдвоем пойдем.
— Придется вдвоем идти, он к этому времени не успеет. Может в лесу нас нагонит. Но надеяться на него не будем — сами должны справиться.
Мужчины оделись и из дома вышли. Костя покрепче перехватил ружье и сплюнул под ноги. Его переполняла ярость, но и страха внутри было в достатке. Все же Полина не человеком была, да и ночью явно лучше перемещаться могла, чем человек обычный. В такую метель на сторожку их вышла. Никодим был поуверенней, но старику и терять особо нечего было. Для него вся жизнь давно уже в охоту за упырем превратилась, и сейчас он к цели был ближе, чем когда-либо.
— Как пойдем? — Костя покосился на площадь, которая виднелась внизу. Туда уже начали собираться люди и слышались громкие голоса.
— Вокруг дома Прасковьи обойдем, да на тропу лесную выйдем. Темно будет, ну да я дорогу знаю, — Никодим махнул рукой и двинулся в указанном направлении, Костя пошел следом.
Мужчины шли молча, на поселок не оглядывались. Во взгляде их стальная решимость поселилась, да и отступать уже поздно было. Костя поначалу перебирал варианты. Хотелось и сбежать, и Никодиму он до конца не верил, и грусть наваливалась. Но он все равно шел, потому что не мог иначе. Каждый человек, столкнувшись со злом решением принимает: либо зла испугаться, либо приложить все силы, чтобы его искоренить. И тогда уже с выбранного пути не сворачивает. Косте это решение просто далось. Не хотелось ему, чтобы жертва Вадима напрасной оказалась. Он думал, что судьба сама так решила. В живых его оставить, чтобы он Никодиму про избушку рассказал и вместе с ним пошел. Чтобы избавить мир от нечисти. Но не потому, что они с Никодимым смелее других были или особеннее. А просто потому, что больше некому было со злом сражаться. Вот они и шли сквозь ночной лес, не вздрагивая даже когда рядом волк пробегал. Потому что чувствовали жители лесные — у мужчин этих дело есть, и вмешиваться в него зверям не стоит. Они уже далеко зашли, огней поселка не видно было. Двигались в гору, ближе к сторожке, но Костя приметил, что Никодим дорогу выбрал, чтобы место это обойти. За это он был ему благодарен. Не хотелось в очередной раз смалодушничать, если бы он снова тело друга увидел. Наконец, они дошли до обломков старого маяка, Костя понял, что теперь его очередь дорогу указывать.
— Теперь куда идем?
— Туда, к речке горной, оттуда к лугу, пойдемте.
Костя почувствовал, как в голосе его появилась неясная решимость. Раньше он за собой такого не замечал, а тут как будто готов был сделать то, что должен. И страх пропал. Видимо понял он, что близко уже к упырю подбираются, а значит и отступать смысла нет уже. Давить вперед надо, что есть сил. А о последствиях потом уже думать, когда дело сделано будет. Старик эту уверенность приметил и удовлетворенно кивнул. Никодим всю дорогу думал, что Костя испугается и убежит. Даже слова заготовил, как уговорить, чтобы он хоть до избушки довел. Но сейчас видел, что в мужике ошибся. Не робкого десятка тот оказался. А может как и Никодим — почувствовал, что зло остановить надо и ничего важнее в этой жизни сделать уже не сможет. Поэтому и шел уверенно и руки его больше не тряслись, да и ружье не покачивалось. Смирился или расхрабрился, в любом случае, Никодиму было плевать. Главное, что Костя шел вперед. Тьма все сгущалась, деревья закрывали лунный свет и звуки постепенно пропадали. Чем ближе к логову нечисти они подходили, тем отчетливее чувствовался вкус смерти и запах отчаяния. Будто они попали в мир нечистый, который и на вкус и на запах от мира живых отличался.
— Неладное что-то тут творится, Никодим, — Костя сплюнул под ноги и на деда покосился. — Звуков нет почти, да и темнее стало.
— Ну так значит мы к голову подбираемся, разве не так?
— Подбираться то подбираемся. Вот только получится ли врасплох застать.
— Ты это давай, раньше времени надежду не теряй. Давай до избы дойдем, там уже думы думать будем.
Мужчина кивнул и двинулся дальше, через злополучный луг, на котором они с Вадимом следы кровавые увидели. Кивнул на две борозды снежные Никодиму. Выглядело так, будто два не тяжелых тела тащили по снегу. Никодим на корточки присел и следы потрогал. Потом на руки фонариком посветил.
— Крови нет, может и живы еще.
— Пока может и живы. Поторопиться надо, а то можем и не успеть.
Они пошли быстрее, но на бег не срывались. Незачем бежать было и силы тратить. Оба понимали, что в бою с нечистью один шанс у них будет и использовать его надо на полную. Быстрее дошли до избушки, чем Костя рассчитывал, но он даже не запыхался. Глянул на Никодима, у того лишь глаза светились в предвкушении. Еще шаг и они попадут в логово упыря.
— Ну, с Богом Костик, — Никодим перекрестился и первым зашел в избу, снимая ружье с плеча. Костя следом зашел.
Дверь открыта была, а в избе темным темно. Только смрад стоял такой, будто здесь умер кто. "А тут и умер," — подумал Костя. Как раз тут она своих жертв и разрывала. А потом наверное прятала или без остатка поедала. Окна выбиты были и ветер по избе носился. Крыша давно прохудилась. Вот так наверное за пару ночей запах и выветривался, ничего не оставалось. А зимой особенно, когда холода стояли. Мужчины осматривали избу, заглядывали в уголки и двигались осторожно. До того самого момента, когда оба не услышали истошный детский вопль из под пола, который прервался так же тихо, как и прозвучал. Никодим тут же бросился в дальнюю комнату, в которой заприметил люк в погреб. Костя хотел крикнуть "стой", но сдержался и следом побежал. Никодим люк открыл, вниз посветил и спрыгнул. Костя даже увидел, как светится фонарик его под полом. Побежал следом, лестницы не было, но пол выглядел прогнившим, а значит мягким. Мужчина спрыгнул следом и тут же пожалел. Когда он поднял глаза и посветил фонариком, увидел только как Полина держит за шею Никодима и ртом раздирает его лицо с невероятной скоростью.
— Стой!
Упырь нелепо вскинула руки, надеясь найти слова, которые могли бы остановить Костю, но тот уже матюгнулся, вскинул ружье и выстрелил. Почти не целился, но расстояние небольшое было, да и стрелял он всегда прилично. Пуля прямо в лоб прошла, откидывая упыря на добрых пару метров. Костя вперед ринулся, сознание его чисто было и безошибочно. Тут же вспомнил, что Никодим говорил. Пули не убьют ее, только остановят. А вот клинок освященный, башку отсадит так, что навсегда. Мужчина подбежал к Никодиму, тот пытался дышать и сплевывал кровью. Глаз не было, она прокусила нос и начала разжевывать глазницы. Выглядело ужасно, но у Кости времени на ужасы не было.
— Отдай! — он пихнул Никодима ногой в живот, чтобы тот руки отцепил от сабли, которую сжимал в предсмертной агонии. Костя не уверен был, что сработает, но почему-то получилось.
Он выхватил саблю и шагнул к упырю. Лицо у нее было разворочено, но уже начало двигаться, а ввалившиеся глаза смотрели прямо на него. Костя ничего не знал об упырях. Не знал об обрядах, о посвящениях и о том, как правильно убивать упыря. О том, что нужно отсечь голову, вынуть сердце, проткнуть его колом, а тело сжечь. Старые охотники на нечисть знали, что голову отсечь не всегда гарантия. Поэтому они веками традиции соблюдали, стараясь сделать так, чтобы нечисть никогда уже к жизни не вернулась. Вот только у Кости другой план был. И план был не хуже.
Костя никогда раньше саблей не владел, но спустя пару минут его удары уже увереннее стали. Он кромсал тело упыря, раскидывая его на мелкие куски, начав с головы, рук, ног, а заканчивая телом, которое он не разрубил пополам, как рассчитывал, поэтому просто порубил на мелкие куски. Финальным движением он вогнал саблю так глубоко в сердце черное, как только мог, прибивая упыря к земле. Когда он поднял глаза, то увидел двух девочек, с ужасом наблюдавших за его "работой".
— Ну, вы хотя бы живы. Не успела она вас тронуть? Вас уже весь поселок обыскался. — Костя постарался улыбнуться так, как только это возможно. Девочки заплакали, но тут же к нему подбежали. Поняли, что перед ними человек, а не нечисть проклятая. А в следующий момент они опять истошно завопили сквозь слезы.
Костя успел только развернуться, чтобы увидеть как массивная мужская фигура скользнула мягко на землю и кинулась к ним. "Еще один?", только и успел подумать он, но в следующее мгновение его уже схватили сильные руки и откинули на несколько метров. Первой мыслью было прыгнуть к сабле и схватиться, чтобы попробовать отбиться от врага, но вдруг нападавший примирительно поднял руки:
— Простите, не хотел пугать. Думал может ты тоже упырь, — посмотрел на Никодима. Присел к старику и опустился поближе к лицу, даже глазом не моргнув. — Все у тебя получилось, Никодим. Отомстил ты. Мертва упыриха. Ты справился. Молодец.
Косте показалось, что старик заплакал, если он еще и был в сознании. После этого мужчина достал небольшой нож и ткнул старика в грудь, тот дернулся и замер.
— Ничего не говори. Он сражался и умер как воин. Яд упыря смертелен. Если бы он от ран не умер, то некроз бы тело изнутри сожрал. Лучше так, чем в муках и агонии на больничной койке. Эти девчонки, из поселка или упыри?
— Из поселка, — Костя поднялся с земли и уставился на девочек. Слепая решимость вернулась. — Есть способ проверить?
Мужчина усмехнулся и достал из кармана небольшой пузырек с водой.
— Во имя Отца, — прыснул на девочек, но они только заплакали. В следующую секунду капли полетели на Костино лицо, но тот даже не вздрогнул, лишь вопросительно посмотрел на незнакомца. — Просто на всякий случай. Бери девочек и на улицу идите, я тут закончу.
Костя молча кивнул и схватил девочек в охапку. И так было ясно, что этот незнакомец — друг Никодима, о котором тот говорил. Больше некому было в этой избе появиться. Если только нечисти другой, но тогда Костя и дети мертвы были бы уже. Они вышли из избушки на мороз да так и встали. Костю силы покинули и он прямо на снег сел, к стене прислонившись. А девочки по обе стороны обняли спасителя и заплакали. Так они несколько минут и просидели, пока не услышали как игриво огонь потрескивает.
— Вставайте, пойдем в поселок ваш, тут нам больше делать нечего.
Незнакомец подошел бесшумно и Костя от неожиданности вздрогнул. Девочки плакать не переставали.
— Они идти не смогут наверное.
— Ну так неси их, — незнакомец пожал плечами. Костя поднялся и подхватил детей. Они не маленькие уже были, но оставлять их тут он не собирался. Пронесет немного, а там уж и сами оклемаются.
— А ты кто вообще?
— Друг Никодима, он не рассказывал обо мне?
— Не особо.
Пару секунд они простояли молча. Костя силился рассмотреть внешность мужчины, но у того на шею был повязан шарф, а лицо скрывал капюшон.
— Идите, а то сейчас огонь зайдется, вонь поднимется.
— Никодим там остался?
— Послушай. Ты сегодня дело хорошее сделал. Девочек спас, нечисть истребил. Ты гордиться должен. Радоваться. За них, за себя.
— Вот только не радостно мне. Одна горечь внутри, — незнакомец кивнул. Но ничего не сказал. Просто пожал плечами. На том разговор и закончился.
Костя бросил последний взгляд на избу, где уже бушевало пламя, развернулся и пошел прочь, в сторону поселка. Надеясь, что искать их еще не перестали и он вскоре наткнется на жителей, которые с девочками помогут. Идти было на удивление легко, но мужчина знал, что это ощущение неизбежно пропадет и потом свалится усталость, совладать с которой будет не так-то просто. Но он шел вперед, чувствуя, как его плечи сжимают девочки и рыдают, уткнувшись в шею с обеих сторон. И Костя почему-то улыбнулся. Хотя бы кого-то он спас.
Незнакомец посмотрел им вслед. Потом недолго постоял у избы, убедившись, что огонь охватил все строение и сожжет его дотла. Прошелся вокруг горящего дома и нарисовал на земле пару затейливых символов. Помолился еще раз об упоении души Никодима, развернулся и ушел в неизвестном направлении.