Картина Олега Ефремова и Наума Ардашникова 1980 года "Старый Новый год" прекрасен прежде всего тем, что на экране живут настоящие образчики своего времени. Драматург Михаил Рощин цепко, по- зощенковски, создал обывательскую атмосферу и изобразил характерных представителей счастливого застойного времени в своей пьесе, а великий Олег Николаевич Ефремов поставил на сцене МХАТа спектакль. Успех этой современной сатиры был громкий.
Ефремов решил увековечить эту злободневную и в какой-то мере философскую сатиру на экране.
Блистательная, несравненная, великолепная Евгения Никандровна
Ханаева в неглавной роли "старого работника культуры Анна Романовны".
Из фильма можно сделать вывод, что старушка является теткой Клавдии Полуорловой. Она одинока. Не имеет ни своей семьи, ни своего жилья ( "...я своего угла за всю жизнь не завела! Зачем? Мы все отдали искусству...).
Милая и безвредная старушка-идеалистка, её по своему жалко. В мире махрового стяжательства и конформизма, она не утратила юный задор и реакцию на новое.
Ее "...мы первыми в РАБИС вступили!" говорит о том, что человек до сих пор верен своим идеалам. Это одно уже заслуживает уважения. Но не у Петра Полуорлова.
Ей приходится быть приживалкой у хорошей Клавдии, но Петра Николаевича она сильно раздражает. И не просто раздражает, а порой бесит. И не помогают даже активные со стороны Анны Романовны, восхваления и неприкрытая лесть Полуорлову. А что делать?
Есть предположение, что перед смертью дедушки Клавдии, он просил не оставить Анну Романовну- эту бессеребреницу, в безвыходном положении и приютить. Клава конечно согласилась, а вот Пётр скорее всего отчаянно не хотел пускать в дом дальних родственников.
И тогда Клава пошла на хитрость и смогла убедить мужа в том, что сын Федя очень талантлив в музыкальном смысле. А этот талант сможет раскрыть удачно подвергувшаяся Анна Романовна, которая всю свою жизнь посвятила музыкальному образованию молодежи ("...с диеза на бемоль, с бемоля на диез..."). Мало того, Клава заставила Полуорлова купить пианино. А завершилась эта спецоперация умной Клавдии по спасению Анны Романовны - подарком (завещанием) дедушки, по которому он отдавал в дар именно Петру Николаевичу свой тотем - зеленую лампу.
Анна Романовна конечно не в восторге, что ей приходится лебезить перед гениальным творцом биосистем и унитазов - Петром Полуорловым. Но есть рядом близкий человек - это Клава, которая не даёт в обиду свою тётку.
Ах, как Анна Романовна изящно льет елей на душу Петра; подхватывая и одобряя любые его сиюминутные капризы: "...мужчина в таком возрасте должен куролесить, бурлить, фонтанировать. Это нарзан, омоложение!" или "...я что-то начинаю понимать, Петруша..." или "...браво, Петруша, браво!" . Вряд ли это троллинг с её стороны. Не то воспитание, да и опасно покусывать главу семьи, в которой приживаешь. Поэтому она искренне верит в то, что Пётр Николаевич вдруг уверовал в "неправильно живём" и ложность бытия. Искренне верит, что Полуорлов навсегда избавляется от "пошлости" и дорогих сердцу вещей, в том числе и зеленой лампы. От этой веры и риторика у Анны Романовны соответственна.
Но Пётр Николаевич и здесь едва сдерживается, чтобы не послать куда подальше тётку. Анне Романовне бы помалкивать побольше, да слушать, но она не может. Постоянно вставляет свои две копейки в каждую важную реплику Петруши. Чем постоянно доводит главу семейства до белого каления. И только колоссальная выдержка Петра Николаевича помогает не спустить всех собак на задолбавшую его Анну Романовну.
Однако, все же Пётр Полуорлов в сцене ухода не сдерживается и заявляет заслуженной работнице культуры - "...всяк сверчок - знай свой шесток". Этим он даёт ясно понять молодящейся тетушке о своём к ней отношении и её положении в семье. Анна Романовна несколько раз восклицает:"Я, сверчок?".
Так и хочется крикнуть:" Да, Анна Романовна, вы - сверчок". И ничего тут не поделаешь. Раньше надо было думать не только о музыкальном воспитании молодёжи, но и о создании семьи или просто о бытовых вещах, чтобы впоследствии не зависить от перемены характера самодуров.
Завершая, хотелось бы спросить у того, кто осилил сей опус: доживёт ли старый работник культуры в семье или все-таки сбагрят с глаз долой старушку? А может и сама сбежит от подрастающего школьника Феди, у которого растёт на неё огромный зуб?
