Г. КИЯЩЕНКО, участник Великой Отечественной войны
Бои шли изнурительные, непрерывные, и командир 257-го стрелкового полка подполковник Григорьев-Сланевский смог подписать наградной лист на присвоение звания Героя Советского Союза младшему лейтенанту Ивану Михайловичу Назарову лишь десять дней спустя после свершения подвига. Вначале значились анкетные данные: 1922 года рождения, мордвин, член ВЛКСМ, уроженец Оренбуржья, на фронте с апреля 42 года, ранен 22 февраля 43-го, убит 18 августа 44 года, ранее не награждался. А далее шло лаконичное описание последнего боя Назарова...
...Небольшая высотка у литовского села Жагаре, означенная на командирских картах отметкой 97.5. Справа — болото, слева — тоже. И только через эту высотку, которую «оседлал» со своим взводом младший лейтенант Назаров, мог пройти враг. Другого пути не было.
Фашисты начали атаку рано утром. Шли превосходящими силами. Впереди — танки. За ними пехота. Назаров приказал взводу открывать огонь только после того, как танки перевалят через окопы. Это был риск. Но риск обоснованный. И маневр удался. Гитлеровские танкисты не подозревая, что окопы заняты советскими пулеметчиками, прошли их и устремились в глубину. Там он я были расстреляны в упор артиллеристами. А взвод Назарова тем временем ударил из всех пулеметов по вражеской пехоте. Не многим гитлеровцам удалось выбраться из западни.
Фашисты бросили в бой свежие силы — и пехоту, и танки. Назаров понимал, что повторять прежний прием бессмысленно. Зная об участи своих предшественников, танкисты теперь не преминут проутюжить гусеницами окопы. Выход один: стоять насмерть.
И вторая, и третья атаки были отбиты. Сотни трупов оставил враг перед высотой 97.5. Таяли силы и защитников высоты. Все реже звучали выстрелы противотанковых пушек. Все чаше перебегал Назаров то к одному, то к другому умолкавшему пулемету, чтобы самому взяться за гашетки. Пехоту противника прижимали к земле ливнем свинца, от танков отбивались гранатами.
И все же одной бронированной машине удалось добраться до окопа. Вот-вот ее гусеницы пройдут по пулеметным точкам — и тогда конец. Назаров схватил связку гранат и бросился под танк. Раздался оглушительный взрыв...
Надежды на то, что герой отыщется, не было никакой. Он погиб на глазах у боевых друзей. Так говорилось в наградном листе. И все же на всякий случай я написал в оренбургское село Бискужу, откуда призывался Назаров. Ответ пришел незамедлительно. И ответил сам ...Иван Михайлович. Чудес на свете не бывает. Но тот, кого однополчане многие годы считали погибшим, остался в живых. Поднимал целинные земли, вырастил пятерых детей.
«Выручила взрывная волна, — писал Иван Михайлович. — Но товарищи не виноваты, что не нашли меня тогда. От взрыва связки гранат от человека ничего не остается. А когда после поправки вернулся в декабре 45-го домой, на стене увидел в рамке Грамоту Президиума Верховного Совета СССР о посмертном присвоении мне звания Героя Советского Союза...»
Иван Михайлович жил, трудился в родном колхозе и не знал, что товарищи, на глазах у которых он шагнул в бессмертие, поставили на том месте деревянную пирамиду со звездой и отправились дальше на запад — добивать фашистов и мстить врагу за его гибель. С фронта дивизия возвращалась теми же местами. На могиле Назарова росла трава. Однополчане перенесли останки героя на зеленое кладбище литовского городка, возвели там гранитный обелиск с надписью: «Герой Советского Союза младший лейтенант Иван Назаров».
Только на семнадцатый год после того памятного боя узнал Иван Михайлович, что все это время жители Жагаре бережно ухаживают за его могилой, украшают ее самыми лучшими цветами и что свой старый тенистый парк они назвали его именем.
...По-разному солдаты уходят в бессмертие. Иван Михайлович Назаров обрел бессмертие при жизни.