Под влиянием прерафаэлитов постепенно менялись представления о красоте и о костюме. Но как это воспринималось современниками?
Вот представьте себе такого современника, совершенно не богемного. И этот джентльмен попадает в гостиную, где видит совсем других, непривычных ему женщин. Не скромных викторианских дам, которые в своих аккуратных платьях, со сложными причёсками сидят с прямыми спинами на краешках кресел, и позволяют себе разве что изредка улыбаться, и тихими голосами вести беседы на приличествующие темы. Нет!
"Все дамы выглядели бледными, неприбранными, живописными, словно фигуры с полотен прерафаэлитов, с растрёпанными волосами и рукавами с пуфами... Мне показалось, что все они пережили какое-то сильное эмоциональное потрясение. Одна дама была в красном. Красные перчатки и красные чулки. Змея обвилась вокруг её шеи. Красные тюльпаны в волосах. Ну и пышными же они были! Ну и буйная грива!.. Две девицы с грустными глазами и золотыми локонами были одеты в платья из тонкого белого муслина, собранного в миллионы складочек; лилии в волосах и лилии Благовещения на длинном стебле в руках. Другая была в неподпоясанном одеянии из золотой парчи; казалось, пуфы на рукавах были надуты чьим-то могучим дыханием. Одеяние ниспадало от её длинной шеи, в волосах были тигровые лилии, а красные перчатки закрывали руку до локтя".
Или, например, письмо, написанное писателем Генри Джеймсом своей сестре, в котором он описывал Джейн, жену Уильяма Морриса.
«О, дорогая, ну и женщина! Je n’en reviens pas [даже не верится!] Её образ до сиз пор преследует меня. Сложно сказать, воплощает ли она в себе одновременно все картины прерафаэлитов, когда-либо написанные – или же они являются глубоким анализом её личности, оригинал она или копия. В любом случае она – чудо. Вообрази высокую тонкую женщину в длинном платье тускло-пурпурного цвета, которое нельзя обвинить в том, что под ним есть кринолин (или ещё в чём-нибудь), с тёмными вьющимися волосами, которые тяжелыми волнами ниспадают в разные стороны, с худым бледным лицом… глаза у неё печальные, глубокие, тёмные, суинбёрнские... рот, словно «Ориана» из иллюстраций к Теннисону, длинная шея без всякого воротничка, и обвитая потому несколькими дюжинами низок из иноземных бусин. После обеда Моррис читал нам одно из своих неопубликованных стихотворений, из второго цикла его внеЗемного рая, и его жена, у которой болели зубы, лежала на диване, прижав к лицу платок. Вся сцена казалась мне необычной, далёкой от нашей обычной жизни… »
Сохранились фотографии Джейн, которые идеально иллюстрируют эти строки. «Моррис, читающий вслух в текучем древнем ритме легенды о чудесах и ужасах… вокруг нас живописные редкости и безделушки их квартиры… и в углу молчаливая средневековая женщина со своей средневековой зубной болью».
Такие образы могли притягивать, могли отталкивать, но мало кого оставляли равнодушным...
P.S. Подписывайтесь на мой канал по истории моды и костюма! И... чем больше лайков и перепостов, тем больше статей!
