...С июня 41-го уральский город Ирбит провожал на фронт своих сыновей. Ушли навстречу врагу многие из тех, с кем прошло Валино детство.
Пропылили по дороге грузовики с ее старшими сверстниками. Шестнадцатилетняя девчонка долго стояла одна.
Но у девчонки есть отец. В гражданскую чапаевский конник дрался с беляками, потом работал в Доме обороны. (Были такие клубы Осоавиахима для молодежи). Девчонка с малых лет ходила во все кружки этого клуба. Она вперегонки с пацанами носилась на оседланной лошади, лихо владела клинком, получила значок «Ворошиловский стрелок». А перед самой войной окончила курсы шоферов. В шестнадцать лет она считала себя готовой воевать и бредила фронтом.
НА ФРОНТ
В городском военкомате усталый офицер не слишком вежливо посоветовал:
— Если тебе делать нечего, то ступай, помогай старшим на огородах.
Дерзко задуманный план попасть на фронт разрешился неожиданно просто. Валя поехала в деревню, в которой родилась. В сельсовете взамен ушедших в армию работников сидел безусый паренек. Поверив слезам «потерявшей паспорт» девчонки, он выписал новый. Валя ушла, «повзрослев» на два года.
В городе ей повезло вторично: прежний военком, посылавший ее «на огороды», принял командование над сформированной частью и уехал на фронт, а новый, покрутив паспорт, вынужден был уступить упрямице.
После краткосрочных курсов в Москве младшего сержанта Валентину Соломаху откомандировали в артиллерийский полк 9-й противотанковой истребительной бригады, которая вела тяжелые бои на Истринском направлении.
Подробности первого боя память не сохранила. Было жутко. Свистящий и воющий металл гнул к земле.
Обстрелялись позже, научились подпускать врага совсем близко, били из своих «сорокапяток» прямой наводкой, и при каждой удаче белозубые улыбки вспыхивали на прокопченных лицах.
«ВИЛЛИС»
На фронте пригодились шоферские права. Было так. В одно из редких затиший между атаками, когда с немецкой стороны были слышны еще одиночные выстрелы, вдоль расположения батареи проезжал командирский «виллис».
Вдруг машина неуклюже сползла в кювет: шальной пулей был убит шофер.
Выпрыгнувший из «виллиса» генерал подошел к артиллеристам, поздоровался и спросил:
— Кто умеет водить машину?
Валентина в волнении заколебалась: вызваться или промолчать? А вдруг не сможет — машина-то не наша, иностранная. Все-таки решилась. Вышла вперед — в ушанке, в солдатских брюках и сапогах.
Генерал внимательно посмотрел, сказал удивленно:
— Так ты ж дивчина...
Потом подумал и распорядился:
— Садись за руль.
Так второй номер орудийного расчета Валентина Соломаха оказалась в танковой бригаде, вместе с ней выходила из окружения под Воронежом, была участницей мощного наступления наших войск.
Однажды Валя вела машину, доставляя к месту назначения офицера связи и его адъютанта. Внезапно впереди дорогу пересекла группа вооруженных людей в форме советских солдат. До них остались считанные метры, и тут по машине хлестнула автоматная очередь. Упал замертво офицер, тяжело ранен его помощник. Валентина поняла: фашисты переоделись в нашу форму, зашли в тыл.
Она смотрела смерти в лицо. Смотрела только одну секунду и успела нажать на гашетку автомата чуть раньше, чем фашист на курок своего парабеллума...
ХАРЬКОВ
...Под напором превосходящих вражеских сил наши войска покидали город. Знали — отступают лишь на время, чтобы скоро вернуться. Батареи на Холодной горе получили приказ: стоять насмерть, прикрыть отход наших частей.
После ожесточенного огня немцев в расчете орудия из пяти человек остались лишь двое. От разорвавшегося вблизи снаряда брызнул стальной фонтан осколков. Первый номер расчета Костя Леонтьев закрыл собой наводчика Валентину Соломаху и погиб.
Восемнадцать суток оставшиеся в живых артиллеристы выбирались к своим, перешли по рыхлому льду Северный Донец, ликовали, видя ураганный огонь по врагу наших «катюш».
И снова Харьков — теперь уже освобожденный навсегда...
А. КОСАРЕВ (1970)