Тусклая лампочка, покачиваясь из стороны в сторону, едва освещала помещение. Ее неровный свет, оставлял на деревянных стенах причудливые тени, то погружая в темноту, то озаряя: стол, на котором были разбросаны рукописные заметки; кучу сваленного мусора в углу, состоящего из поношенной одежды и пустых бутылок; стога сена, в которое были воткнуты вилы и полки, на которых стояли банки и инструменты. Из глубины, куда не попадал свет единственной лампочки, доносилось призывное мычание коровы. За столом, склонив головы, стояли трое мужчин, сосредоточенно перебирая заметки.
- Почему нельзя было просто пристукнуть ее, да и дело с концом? К чему такие ухищрения? – послышался недовольный голос и один из них поднял голову.
- Я согласен с Маркусом. – ответил второй. – Лес был недалеко. Никто бы не хватился, а если бы и хватился, потратили бездну времени на поиски. Наш шериф только и делает, что засыпает с бутылкой в одной руке и пистолетом в другой.
- Я – не убийца, Стив. – процедил Джек сквозь зубы, яростно блестя глазами.
- Ну не убивал бы, если так не хочется. – пожал плечами Маркус, откидывая назад светлую прядь волос. – А только бы обокрал.
- Нужно было проверить. – хмыкнул Джек. – Мне нужно было время и оно у меня появилось. Я встретил ее у Далтона. Не просто же так она туда ходила, верно?
- И что же? Ты встретился со стариком и он открыл тебе профессиональную тайну? – Стив насмешливо окинул его взглядом, из-под густых бровей.
- Конечно, нет. – Джек расхохотался. – Пока вы ребята, прохлаждались, я залез в его лавку и нашел всю нужную нам информацию. – как фокусник, он вытащил из внутреннего кармана сложенный в четверо лист.
- Прохлаждались? – Маркус, зло блеснул глазами. – Это ты так называешь то, что мы четверо суток, сидели в кустах, наблюдая за домом девчонки? С учетом того, что она закрылась в нем, как мышь в норе. Носа не высовывала.
Пока Маркус был занят монологом, Стив быстро выхватил у Джека из рук лист, развернув его и присвистнул:
- Монеты? И все? – он с разочарованием кинул лист на стол. – Черт, Джек, ты знаешь, что прогадал?
- 1700 год, если верить бумагам Далтона. Если есть три, значит, могут быть и остальные. Ни работы, ни приезжих знакомых. Она одна и наличка у нее. Тем более, что нам доподлинно известно, что в доме нет телефона и она оттуда не выходила.. – Джек стукнул кулаком по столу. – И если верить тому, что она жива, дом чист. Предлагаю сделать последнюю ходку завтра ночью и отправится в Манчестер.
- А если мы ничего не найдем? – Маркус поднял вверх бровь, и скрестил руки на груди, ожидая ответа.
- 870 фунтов стерлингов на двоих, а я найду, чем поживится. – пожал плечами Джек.
- По рукам. – кивнул головой Стив. – Но если девчонка попытается помещать… - подняв руку, он ребром ладони рассек воздуху у шеи.
- По рукам… - сухо ответил Джек.
***
- Что ты делаешь? – Грейс скрестив руки на груди, удивленно смотрела на свое Чудовище, которое скрупулезно переставляло банки с крупами в шкафу.
- Порядок. – сдержанно ответил он, не отвлекаясь от своего занятия.
- А ты оказывается педантичен до жути. – она тихо засмеялась, когда он с возмущением повернулся к ней.
- Порядок должен быть здесь… – он приложил палец к виску. - … здесь…- приложил к груди. - … и здесь. – красноречивым жестом, обвел полки. – И тогда все будет правильно.
Хрупкое, как стекло, доверие было восстановлено. Грейс видела, что с каждым днем ее Чудовище становится все спокойнее, все реже его посещали «вспышки мрачности», как называла она его резкие смены настроение. Казалось, что после последнего разговора, в душе у Чудовища поселился мир и покой, о котором он так часто говорил. Грейс уже доподлинно знала, какие темы лучше не поднимать, а какие острые вопросы, обходить стороной. Ей и самой с каждой минутой, казалось, что она наконец то на своем месте. Ее больше ничего не волновало и ничего не страшило. Казалось, что призраки прошлого развеялись, преобразившись, в достаточно натуральное и живое приведение, которое денно и ночно находилось рядом с ней. Она была не против, наоборот, получала истинное удовольствие от их разговоров. Она смогла разговорить, свое скупое на слова Чудовище, постигая саму суть того, как он видит мир, впрочем, осторожно уча и его. Она поняла, что значит брошенные им слова, что у каждого предмета есть «след». Отпечаток жизни, имитация души. «Каждая книга – когда то была деревом, а каждая чашка – глиной на берегу», говорил он, пытаясь достучаться до нее, показывая, что каждая вещь, каждый предмет - живой, и его нужно уважать. Грейс пробовала воплотить его слова в жизнь, с удивлением понимая, что после пары ласково брошенных фраз, и шкаф заедать перестал, и ступени меньше скрипели, а уж по волшебству исчезнувшая трещина на полу…
- Сейчас, все правильно. – довольно проговорил он, выпрямляясь и отряхивая руки.
- По алфавиту? – брови Грейс взлетели вверх, когда она подошла к нему, разглядывая плоды его усилий.
- Именно. – он кивнул, закладывая руки за спину.
- Может, ты все остальные полки тоже разберешь? А то там пыли… - протянула она и в ее глазах заискрились лукавые искорки.
- Птица, ты пытаешься сделать из меня раба? – он резко развернулся к ней, подняв брови вверх. – Сначала – вкрути лампочки, теперь – разбери полки, а потом что? Брать шумящую трубу, которую ты нашла в кладовке и чистить ковры?
- Я пошутила. – она смешливо сморщила нос. – А вообще, ты здорово меня отвлек. Я хотела состряпать ужин, между прочим.
- Так стряпай, я не мешаю. – он пожал плечами, скользнув на тумбочку и сев на корточки, сложив ладони «домиком» между ног, всем своим видом, показывая, что готов наблюдать. Улыбаясь, Грейс покачала головой и направилась к холодильнику, выуживая овощи. Несколько минут прошли в полной тишине, если не считать, того что Грейс деловито нарезая овощи, напевала под нос незамысловатый мотив, а он, с какой –то детской радостью, наблюдал за ее отточенными движениями, ни одного не пропуская. Она была красива, и красива настолько, что у него фигурально захватывало дух. Ее жесты, ее голос, ее взгляд, и ее улыбка… Он облокотился на верхний шкафчик, осматривая ее и думая о том, как же ему удалось не замарать, не погубить страхом, столь прекрасное создание. Все к чему он прикасался разрушалось, и только ей удалось остаться той, которой она прибыла сюда.
- Ты смотришь на меня так, будто хочешь о чем –то спросить. – она перевела на него взгляд, направив на него деревянную лопаточку.
- О чем ты мечтаешь? – неожиданно для самого себя, спросил он.
- В моей жизни нет места мечтам. – она пожала плечами. – Мне приходится жить одним днем, не рассматривая будущего. – подняв на него глаза, она отчетливо добавила, будто бы уверяя саму себя. – И я привыкла к этому.
Не птица, но мотылек… Или просто несчастная девушка, так же как и он запертая. Он криво ухмыльнулся:
- А если?
- Если? Хорошее понятие. – она сдула с лица упавшую прядь волос и облокотилась на рабочий стол. – Я бы путешествовала. Посмотрела бы мир, узнала бы много нового и мне неизвестного. – она снова пожала плечами и на ее губах появилась кривая улыбка. – Но, этого никогда не будет, поэтому, я буду довольствоваться тем, что есть. А ты? – она подняла на него глаза.
- Я? – он опешил от ее вопроса.
- О чем мечтаешь ты? – она продолжала пытливо смотреть на него.
Он диковато хихикнул, разведя руками:
- Я – не жив, а следовательно, мне не о чем мечтать.
- Почему ты не можешь выйти из дома? – она помешала овощи в сковороде.
- Я – негласный страж здания. – он пожал плечами. – Поэтому, я думаю. И я привык к этому. – его губы растянулись в ехидном оскале.
Она фыркнула, снова покачав головой, продолжая орудовать лопаткой. Он соскользнул со своего места, встав за ней, рассматривая ее манипуляции из-за плеча.
- Ты знаешь, что очень трудно, что-либо делать, когда за тобой наблюдают, с таким вниманием? – она чуть сморщила нос. – Лучше помоги, раз тебе просто не сидится. – она подтянула чашку со сливками и протянула ему. – Подержи чашку.
Он фыркнул, выставив ладонь. Не успела чашка коснутся его кожи, как пол под ногами накренился.
« - Держи чашку.
Большая, светлая кухня с ореховым гарнитуром. Бесчисленные ряды кастрюль, сковородок и иной утвари. Дубовый, светлый стол на котором в беспорядке лежат овощи и мясо. В очаге стоит кастрюля, из-под крышки которой валит пар. За столом, положив локти на стол, сидит юноша, с тонкими чертами лица и крутит в руках фарфоровую чашку с блеклым орнаментом… И женщина… Немолодая, с изрезанными морщинами лицом, но пронзительными синими глазами. Белый чепец, скрывает темные волосы, а платье с закатанными по локоть рукавами, выглядит опрятно, но сильно поношенным. Она оборачивается к юноше, и ее лицо морщиться, принимая страдальческое выражение.
- Господа, никогда не поддержат этот союз. Вы загубите их репутацию. Какая –то приезжая провинциалка, с волчьим аппетитом…
- Она не провинциалка. Француженка. – вскидывает голову юноша, кривя губы. – Тебе ли ее судить?
- А я и не скрываю своего происхождения, но и никогда не метила выше своей головы. Вы сударь, сами просили у меня совета.
- Совета, а не порицания. – угрюмо проворчал юноша, утыкаясь взглядом в стол. – Она не певичка… И не метит выше головы…
- Это не играет роли. – женщина вздохнула, сев напротив него и накрыла ладонями, его руки. – Вам нужна дама по статусу и положению подходящая.
- Статус, положение, к чему они? – он чуть ли не застонал. – Мне они не нужны…
- Но ваши родители…
- Я не желаю больше действовать по их указке… Если они не смирятся с моим выбором, значит им не место в моей жизни.
- В Вас говорит юность и горячность не более того… - она печально покачала головой, отчего чепец немного слез назад.
- Женюсь. – резко бросил он. – А если и не получу благословения, то и нечего мне здесь делать. Сбегу в Бретань. – он ударил кулаком по столу и чашка перевернулась, залив столешницу чаем.»
Крепко зажмурившись, он мотнул головой. Снова воспоминания о пришельцах, живших здесь, черт знает сколько лет назад. К чему они вообще? Что за наваждение? Он скосил глаза на чашку, внимательно рассматривая ее. Белая, с золотым ободком, никак не схожая с воспоминанием. Он пожал плечами, поджав губы, выкинув его из головы. Со своими наваждениями, он вполне сможет разобраться позже. У него на это есть целая вечность и даже больше.