Парадная биография британского поющего пианиста — пожалуй, излишне мелодраматичная для истории представителя столь циничной страны
Текст: Александр Кондуков
Обычно молодые режиссеры склонны к шальным экспериментам, но только не в случае Декстера Флетчера, который сделал кинобиографию Элтона Джона по брендбуку условного британского классика Стивена Фрирза — с кучей патологических деталек, но при этом с общим духоподъемным настроением, как будто речь идет не об Элтоне, а о Черчилле. И да, немножко обидно, что в ленту не попали гастроли в СССР — они могли бы стать для фильма необходимой острой приправой.
В плане идеальной презентации Элтона как фурии за роялем все было уже давно сделано Кеном Расселом в экранизации рок-оперы The Who под названием «Томми».
В той картине несколько музыкантом — Тина Тернер, Эрик Клэптон и Элтон — выдавали что-то вроде кислотных версий собственных сценических альтер-эго. И герой «Рокетмена» смотрелся в барочной лихорадочной картине Рассела максимально уместно. Попытка сделать что-то похожее на «Томми» у Флетчера мелькнула в сцене американского дебюта Элтона на сцене «Трубадура», когда ему пришлось выйти в зал, где уже заряжались пивом Леон Рассел и The Beach Boys.
Именно в этом эпизоде Джон начинает левитировать во время исполнения Crocodile Rock, а вместе с ним от земли отрываются и люди в аудитории. Неоднозначность эпизода стоило бы перенести и на сцены, в которых зрителя пытаются уверить в том, что артист страдал во время так называемого «бисексуального» периода своей биографии. Там все очень лирично и скомкано — понятно, что все лишнее или кажущееся таковым было выброшено под присмотром Элтона Джона и его супруга Дэвида Ферниша, который активно занимались продюсированием ленты.
Впрочем, хватит о грустном. «Рокетмен» получился лучше «Богемской рапсодии», которая делалась под схожим интенсивным контролем, и у нас есть пять причин, по которым эту красочную ленту стоит посмотреть.
1. Мюзик-холльный вариант I'm Still Standing. В этом номере, кажется, реализована та творческая задача, которая стояла перед авторским коллективом изначально. «Сделать эдакий «Ла-ла-лэнд» в области кинобиографии, когда тексты песен привинчиваются к содержимому песен. Иногда подходит, иногда не очень, но в случае с этим номером, как и с наркоманской Benny And The Jets, все сработало на сто процентов.
2. Работа Тэрона Эджертона. Актер, который прославился в лакированной шпионской фантазии «Кингсмен», сыграл главную на сегодняшний день роль своей карьеры. Телесность, пение в кадре своим голосом, пугливый гейский нарциссизм, который расцветает как роза и начинает заставлять задыхаться всех вокруг, — все это было отрефлексировано Эджертоном самым надлежащим образом.
3. Беспощадность к семье. Это фирменная черта англичан, когда дело касается кинематографа, и в том же «Томми» демонстрировались не просто мама и отчим, а натуральная корпорация монстров. Здесь также все жестко: талантливый мальчик Реджи (настоящее имя Элтона) находится под контролем карикатурной гедонистки-мамы (Брайс Даллас Ховард), слегка юродивой бабули (Джемма Джонс) и грубоватого папаши (Стивен Макинтош), который олицетворяет слегка пришибленного Второй Мировой типичного тощего полоумного англичанина мужского пола. Все они участвуют в исполнении романтичного гейского гимна I Want Love.
4. Опасность гейского пути. Несмотря на то, что шизофреники могут заподозрить эту ленту в пропаганде гомосексуализма, однополая любовь иллюстрирует в фильме путь мученика. Во-первых, не складывается союз с Берни Тоупиным (Джейми Беллом, еще одним человеком, который помимо сценариста связывает «Рокетмена» с «Билли Эллиотом»).
Во-вторых, не очень складывается и с менеджером Джоном Ридом (Ричард Мэдден) — персонажем мефистофелевского толка, который отжимает деньги и наносит душе Элтона Джона незаживающие раны.
Травмы главного героя делают лучшую рекламу звучащим в кадре балладам, которые раньше могли кому-то показаться слишком слащавыми, но теперь точно нет.
5. Оргии и алкоголизм — лучший способ приземлиться. Наконец, в «Рокетмене» до зрителя доносится очень правильная мысль, что только выбираясь из-под груды тел и жадно прикладываясь к бутылке, можно избавиться от комплекса творца. «Я был довольно счастливым ребенком», — в начале фильма говорит главный герой, и в принципе с ним нельзя не согласиться. Унижающих людей вокруг было примерно столько же, а вот желания ворваться на заседания клуба анонимных алкоголиков — нет.