Весь день у Летты крутилась в голове только одна фраза: «Благими намерениями вымощена дорога в ад»
Девушка знала, что именно она сделала так, что в мире стало на одного человека меньше.
«Смерть миллионов – статистика» – говорил один известный человек. Однако пока человек не соприкоснется с этим лично, он даже не подозревает, насколько верно начало этого выражения: «Смерть человека – трагедия».
Художница понимала, что ни стена, ни краска, ни кисти не имеют отношения к произошедшей трагедии. Только она. И больше никто. Потому что ее руки рисовали камуфляж, ее пальцы выводили прическу, глаза, и остальные детали той похабной картинки.
«Не оружие убивает людей. Люди убивают людей» – пронеслась в голове еще одна цитата из неизвестного источника.
Осознавая, как далеко она ушла по неверному пути, Летта продолжала погружаться в глубины самобичевания. Теперь уже ни грязные танцы Кэт в клубе, ни ее меркантильность не казались такой уж большой проблемой.
– Она не заслуживала… – вынесла себе очередной вердикт Летта. Сейчас ей хотелось, чтобы кто-нибудь обнял, сказал, что все хорошо. Кто-нибудь с ярко-голубыми глазами и с вихрами на голове.
– Нет! – замотала она головой на кровати. Представив себе, как отец появляется рядом и узнает все детали произошедшего, девушка впервые за всю жизнь была рада тому, что она – сирота.
Справедливость, ответственность за свои поступки, честь – все то, что старался привить отец, навалилось на Летту неподъемным грузом. Даже самый лояльный суд присяжных, по ее мнению, не смог бы оправдать такого преступления.
«Благие намерения» – повторяла Летта в своей голове, вспоминая каждый шаг, который она делала. Игры с чужими жизнями, манипулирование ими, словно марионетками, превратили некогда добропорядочную девушку в монстра.
Ни прогулки, ни алкоголь, ни другие развлечения не могли ей вернуть человеческий вид. Куда бы она ни пошла, на каждом шагу, из каждой гладкой поверхности на нее смотрело отражение: ее собственный мистер Хайд.
Летта начинала сходить с ума от всех этих мыслей. Постепенно она чувствовала, как ее стеклянный разум хрустит. То была лишь первая трещина.
Однако в сложившейся ситуации у художницы еще было одно преимущество: она знала причину всех бед. В отличие от друга...