Слова бесполезны.
Джеймс Джойс "Улисс"
«Улисс» - беглец от сумрака покоя и смерти
Улисс путешествует...., неважно, по морям или по Дублину.
– История,.. – это кошмар , от которого я пытаюсь проснуться.
Между тем, он всегда между Сциллой и Харибдой.
Интрига противопоставления своей жизни и общественной, нарастает.
Это же полная, вопиющая бессмыслица - ненавидеть людей за то, что они живут, так сказать, не на нашей улице и болтают не на нашем наречии.
Но когда оставляешь людей в покое к тебе приходят другие существа.
Но!
Никогда не знаешь чьи мысли пережевываешь.
И тебе не миновать подъема на трансцендентную гору, где жизнь и смерть оголены. Улисс вынужден с ними встречаться, вынужден принять участие в Троянской войне, вынужден убивать врагов, очищать дом от скверны и страдать, страдать, страдать. Возможно поэтому он уходит в изгнание, в Эпир. Возможно! Ведь в центре Эпира был оракул Зевса.
Улисс постоянно уходит от людей, встречи с ними не несут ему утешения, но уходя, он запутывает смерть, та приходит в смятение…
Как же ее провели вокруг пальца? Вот откуда так много версий гибели Одиссея.
Джойс, со своей армией аллюзий, поддерживает эту игру в прятки со смертью. Он просто обманывает ее, сговорившись с Блумом. Он всегда в апории, а апория неподвластна смерти. И смерть никогда не отыщет человека, барахтающегося в хитросплетениях «Улисса». Жизнь всякий раз тает на горизонте нового пространства, за которым Улисс.
Он всегда в пути - его не найти, не поймать. В той точке, где он, казалось бы обнаружен – его уже нет (идите по ссылке Джойса). Читатель только зацепился за ниточку, а глянь – она уже запуталась и порвалась. Кажется, разобрался в жанре, привык, восстановил дыхание - ан нет! В другой главе новый жанр говорит тебе: »Здрасьте!», а то и просто игнорирует твои потуги, читатель, в чем-нибудь разобраться.
Подобно тому, как мы – ...без конца ткем и распускаем телесную нашу ткань, молекулы которой день и ночь снуют взад вперед, – так и художник без конца ткет и распускает ткань собственного образа... В минуты высшего воодушевления, когда, по словам Шелли, наш дух словно пламенеющий уголь , сливаются воедино тот, кем я был, и тот, кто я есмь, и тот, кем, возможно, мне предстоит быть.
Для Джойса крайне необходимо путешествовать в гости к своему таланту. И «Улисс» написан так, как никогда никто не пробовал (если бы Одиссей занялся беллетристикой - он написал бы также).
Джойс делает все, чтобы роман был нечитабельным, и в ответ появились симптомы критики и тошноты от экспериментов.
Что делать Б.?
Блум посещает разные места города, как корабль - порты разных стран. Он как бы вместе с Улиссом отправляется в плавание, его состояние - отправляться в странствие вновь и вновь, и каждый раз с новой точки зрения.
Чувство прекрасного совлекает нас с путей праведных
Но следом за ним отправляются те, кто заражен этим состоянием. Поэтому хочется устраивать Bloomsday. А мне-идиоту, вслед за Джойсом и Блумом, принципиально нужно погулять по уголкам Дублина.
Что может общество ханжей?
Читаю хронику тех лет. «Маргарет Андерсон и Джейн Хип, редакторы журнала района Гринвич-Виллидж под названием "The Little Review", предстали перед тремя судьями в забитом до отказа зале манхэттенского суда в 1921 году. Им грозил год лишения свободы за то, что они нарушили нью-йоркский закон о борьбе с непристойностью, когда напечатали главу «Невсикая» из готового к выходу романа Джеймса Джойса "Улисс". Хотя в главе все невинно, если не считать мастурбации Леопольда". В итоге, Андерсон и Хип отделались денежным штрафом.
Как быть Джойсу?
…Джойс дает уроки английского и игры на пианино.
Но этого мало - берет в долг деньги, не вовремя отдает, и забалтывает кредиторов пустыми разговорами, скажем, о политике.
Любое правило – чтобы стать бестолковым, пока стремишься его понять.
Любой порядок - чтобы над ним посмеяться.
Любой путь - чтобы его нарушить.
Потому что...
Любовь любит любить любовь.
Это выживание Джойса, ведь автор выживает в творчестве.
Для создания романа Джойсу понадобится 7 лет, 8 болезней и 18 переездов в Швейцарию, Италию и Францию, 20 тысяч часов жизни и 260 тысяч слов. Цифры может ни к чему. Но нам совершенно ясно, что шансы на публикацию такого «литературного гибрида» сводились к нулю.
«Ты заставил меня признаться в том, чего я боюсь. Но я скажу тебе также, чего я не боюсь. Я не боюсь остаться один или быть отвергнутым ради кого-то другого, не боюсь покинуть все то, что мне суждено оставить. И я не боюсь совершить ошибку, даже великую ошибку, ошибку всей жизни, а может быть, даже всей вечности».
Джеймс Джойс «Портрет художника в юности»
Но заканчивать нужно в шекспировском ритме.
Шекспир - это благодатная почва для тех умов, что утратили равновесие.
Занавес закрывается.
Все «annotatio» трубят: чушь, чушь, чушь!