С 6 по 8 июня на сцене Новгородского академического театра драмы им. Ф.М. Достоевского (НОТКА) прошли гастроли Челябинского академического театра драмы им. Наума Орлова. Как это было по свежим следам.
6 июня
Стартовали гастроли Челябинского театра драмы имени Наума Орлова. Что везти через полстраны летом? Конечно, что попроще для тех, кто не прозябает на дачах и курортах. Июнь такой месяц – лишь бы пришли. Началось все с «Малахитовой сказки» по мотивам Бажова. Играем в ожидание – реальность. А ведь и правда, хотелось бы увидеть красочную историю с Урала, чтобы вот до мрачноватой мистической дрожи, которая пробирает при чтении сказов. Но нет.
Знаменитый уральский малахит упоминается разве только в названии спектакля. А всё остальное разлиновано под хохлому. Режиссер и художник в одном лице, Николай Осминов, решает оформление через печать по синтетической ткани, практикабли со светодиодной подсветкой. Несмотря на то, что спектаклю уже десять лет, такой театр должен бы умереть гораздо раньше. Он морально и технически устарел и держится, пожалуй, только от бедности и на актёрском кураже. А актеры в челябинской драме очень симпатичные (к сожалению, программки не предполагается ни в руки, ни на сайте). И не только знакомая мне (и любимая по памяти) Анастасия Пузырева, которая сохранила свой острохарактерный дар, но и с годами приобрела крепкую взрослую мастеровитость, вкус к клоунаде. Трио сказочниц в спектакле – это отдельные номера на драйве. Здесь актерской выразительности и харизматичности куда больше, чем режиссерской осмысленности. И новогодний зачин в стиле #рукалицо можно было бы и отменить. От него композиция, построенная на «Хозяйке Медной горы», только бы выиграла, в ней и так хватает #чтоэтотолькосейчасбыло.
Все такие привычные зычные фразы о красоте, любви и верности, шутовские гэги Осминов решил разбавить чем-то, как ему казалось, модненьким, в духе Филатова. У него Турчанинов становится Диджеем и едет прямиком из Амстердама на самокате под клубный ритм. Фактура Петра I и манерность Филиппа Киркорова забавны, крыловско-советская пародия на иноземную культуру прочитываются. Только это слишком наивно и даже неловко. Зато из-за какой-то внутренней то ли ироничности, то ли испорченности, начинаешь разглядывать в отношениях Турчанинова и его приказчика запретное (а нефиг было делать концертный номер на мотив Sexual Revolution - тему потрогал, изволь отрабатывать). Нравственности детей ничто не угрожает, а вот урок распущенности из этой истории мог бы получиться вполне эффектным, по-настоящему актуальным. Пошутить явственнее можно и насчет моды на гендерную неопределенность. Отказавшись от фольклорной глубины, делая шумную комедию с псевдонародными танцевальными «ковырялочками» и песнями-парафразами «Широка страна моя родная» (как в текстах, так и музыке), Челябинский театр просто заткнул дыру в детском досуге, залепил блестками и миганием глаза взрослым. Но это уже давно не театр для детей.
7 июня
Продолжаем хронику гастролей #челябинскийтеатрдрамы в Великом Новгороде. Вторым спектаклем гости привезли свеженькие «Бешеные деньги», выпущенные в апреле этого года. Только вот свежести в душный июньский вечер со сцены не доносилось.
Яков Ломкин сделал челябинцам типичный провинциальный спектакль, который можно смотреть без раздражения. Хотя есть серьезные эстетические претензии. Персонажи этой пьесы Островского особенно масочны. Собственно, Глумов и Лидия сами заявляют, что играют комедию. И Ломкин решает – комедию будем ломать. Грубо, претенциозно, не стесняясь безвуксицы и китча. На сцене – балаган в антураже западных 1960-х годов. Звучат The Ventures, под которые соблазнительно танцует молодежь – перекованные в мюзикхольный кордебалет слуги (как они названы в программке – отдельная история, задушенный постмодернизм). Порой отлично двигающиеся тела позволяют себе вульгарность, от которой становится неловко – но это на совести хореографа Альберта Альбертса.
В бытовую моду вторгаются цилиндры, фраки, фижмы – сценические костюмы кабаретной богемы. Итак, вырождающееся русское дворянство второй половины XIX века Ломкин и художник по костюмам Александра Борк увидели через сексуальную, свободную и игривую культуру прошлого столетия. Надо сказать, что всё самое пошлое вытащить из нее удалось, хотя стильная музыка, несмотря на свою жизнерадостность, будто сокрушается, что ее так несправедливо использовали. К тексту режиссер отнесся довольно бережно, сохранив внятную историю. Правда, ему явно показались скучными продолжительные беседы персонажей. Он постоянно заполняет сцену мельтешащим кордебалетом, подстригающим картонные деревья, обнимающими картонный автомобиль, а иногда эхом подхватывающими отдельные словечки. Вообще, вся сценография Акинфа Белова концептуально построена на расписной фанере. Иллюзия роскоши. Но тогда к чему все эти страдания по поводу нехватки денег?
Несмотря на то, что Ломкин заставил героев до утомительности кривляться, они получились живыми и обаятельными. Васильков, в рабочей куртке, трогательный интеллигент-инженер, «окающий» даже сильнее, чем, возможно, предполагал Островский. И в финале Евгений Болтнев показывает его эффектное превращение в холодного и властного дельца, со вкусом одетого (правда, зачем?). Его верный спутник, большой и пухленький Василий. Константин Иванов заразительно отыгрывает многочисленные немые сцены, заставляя полюбить за воздушное чувство юмора. У Глумова – Бориса Власова мало сцен и он больше запоминается прыжками gangnam-style, но тоже вполне звучный антигерой. Со всей старомодной, но отнюдь не пыльной аристократической театральной породистостью выгуливает Кучумова Николай Ларионов. Парадоксально потрёпанный, с брюшком (впрочем, в финале зрителей ждёт трюк) Телятев – Владислав Коченда, пожалуй, самый харизматичный персонаж, несмотря на то, что мудрый мерзавец. С удовольствием меняет маски Ирина Бочкова. Скрипучий голос, марионеточная шарнирность, женская манкость, любит ролевые игры – Лидия переодевается в Кармен и Клеопатру для сцен соблазнения. В юной Чебоксаровой нет души и простых эмоций, она эффектная кукла, которая лишь подчеркивает глубину той пошлости, куда скатился весь этот живущий удовольствиями и бесшабашностью мирок. Татьяна Вяткина мычит и ломается не так красиво, а потому маменька Чебоксарова у нее хороша в момент интимных откровений. Она глупа, но до страшного хищная, бездонная.
В итоге, получился довольно прямолинейно понятый Островский, порой чересчур старательно перенесенный в ремарках и авторских указаниях. А чтобы зрители не тяготились музейной костюмностью, постановщики решили позабавить их чуть более близкой и пестрой эпохой. Которая, наверно, с советских времен еще может ассоциироваться с буржуазной бездуховностью. Но у меня – нет.
8 июня
После этого спектакля актеры #челябинскийтеатрдрамы кажутся теперь родными. Ты уже узнаешь лица, но видишь новых героев. В «Простых историях» Николая Реутова вообще 26 актеров играют бесчисленное количество персонажей, сливающихся в единый ансамбль, распадающийся на солистов, двигающийся народной лавиной сквозь эпоху.
Заявляя «простоту», Реутов сочинил сложную хореографию для драматических исполнителей, где простой бытовой жест через пантомимную эксцентрику вырастает до танцевальной поэтичности. Хотя здесь нет визуальных открытий, завораживающих эффектов, спектакль обращается к памяти человека, пережившего страшные времена. В них были бытовые любовные драмы, ужасы репрессий, война. Катаклизмы одной души и целых поколений. И при этом вся большая труппа постановки даже в комедийных сценах не заигрывает со зрителем. Они существуют как будто немножко за стеклом, с достоинством и коллективной сдержанностью неся радости и боль. И никакой праздничности, восторженности, с которой нередко со сцены говорят о прошлом. Без надрыва и задора.
Никому из исполнителей не довелось пережить подлинные события. Зато есть их понятые и понятные отголоски, знаки и символы, прожигающие искренностью. В пестрой серости костюмов Фагили Сельской тоже есть знаки социальных статусов, характеров. В музыке, составленной из Пёрселла и группы «Ноль», текстах Цветаевой и Володина нет исторического указания на время, но какое-то сближение настроений, ощущений. Общий котел культурных знаков, узнавание. Или иллюзия узнавания, но очень важная для исторической идентичности. Повезло театру поработать с Реутовым над полноценным танцевально-пластическим спектаклем, который помимо своей художественной убедительности дает и прекрасную исполнительскую форму, понимание возможностей своего тела.
10 июня
#челябинскийтеатрдрамы уехал домой. Грустно, что нетеатральный Великий Новгород на дни гастролей стал до неприличия нетеатральным. По прошествии суток о финальном спектакле «OUT OF ORDER, или Тринадцатый номер» по-прежнему сказать особо нечего. Постановке 15 лет. Сходили, проверили – стоит. Крепко стоит и даже ближе к концу удалось расслабиться и немного удивиться. Владимир Голуб срежиссировал эстрадный перевод Мих. Мишина со всей возможной интеллигентностью, а актеры с регулярностью выпадают из жанра. И это, конечно, смотрится диковато, но в чем-то даже приятно. Ложь громоздится на ложь, суета на суету. А у персонажа вдруг драматический прорыв. Подлинный, человеческий. Так водевиль не играют, но зато сразу всё становится каким-то родным. Мне, как человеку скучающему в таком репертуаре, становится интересно. В актерском составе немного обидно за Екатерину Зенцову. В гриме, с характерной пластикой она немного напоминает Лайзу Минелли, и зачем было делать Памелу карикатурной каргой? Возможно, это изначальный рисунок. Но столько времени прошло, можно и похулиганить. Вот когда начинаются выпадения из шкафа – там случаются актерские блеск и красота, есть что достоверно соблазнять. Алексей Мартынов – основательный и бессменный премьер. На посту Уилли за все эти годы он накопил монументальный заряд. Пока молодежь куражится, с достоинством отходит в тень. Но на самом деле он – Командор, каменный, беспощадный, не смешной, немного пугающий АРТИСТ. Не политик, а именно МАСТЕР, у которого спектакль пошел не так, но он может вовремя появиться и направить стихию в нужное русло. Много красивейших женских ног, что для эстетики немаловажно. С полной серьезностью. Спасибо Анастасии Пузыревой, Михаилу Зузневу, Ивану Грачеву. Приятно было спустя годы увидеть их повзрослевшими, но сохранившими юность и свежесть. Да, это не те роли, по которым можно вести серьезный разговор. Но без всяких скидок на приятные воспоминания – крепко и со вкусом. Фаворитом же всех гастролей стал Николай Осминов. И пусть его постановочная работа в «Малахитовой сказке» не выдерживает никакой критики, он великолепный актер. Озорной, опасный хулиган, обаятельный интеллигент, внутренняя сила и симпатичные истерики. Много оттенков было впитано за три спектакля, чтобы оставить сочные воспоминания. Команда театра – большая и удивительная, настоящая академическая драма. В привезенном репертуаре почти нет современности, актуальности. Но зато сильный фундамент и актерская животворность.
Гастроли прошли в рамках федеральной программы Министерства культуры РФ «Большие гастроли».