« — Колени.
— Что колени?
— На колени, обдёрни.
— Одёрни, неуч!
— Да по… Они жёлтые. Обдёрни.
— Так болели. Сеточку из йода сделала.
— Да по хрен! Говорю. Всем видно, что жёлтые…
Она потянула узкую юбку на коленки. И чуть ужалась ростом. Сразу стали заметны тощие ключицы, костистые щиколотки, понурый хребет. Какая связь?! Но всё сразу и обнаружилось. И причёска — два часа в салоне — убавилась шиком и ценой. И дорогая блузка затопорщилась в боках и запузырилась на спине. И туфли — писк сезона! — потускнели лаком и обабились. Голос пошёл на тон выше, засуетился выбросом слов, замельтешил эмоциями. Руки засновали ненужно и неубедительно вычурно. Левая, судорожно двинулась и замерла в области ляжки. Правая принялась щебетать кругами у лица. Словно, прикрывала несуществующие изъяны. А может уродства?!
Лицо же весьма быстро сменило выражение. С благожелательно-спокойного на крысино-настороженное. «Ну, кто ударит первым?» И весь. Весь облик помрачнел, посуровел. Напрягся до звона.
Параллельно текущим событиям, она принялась вдруг ворошить. Не по хотению — а по нагрянувшим воспоминаниям. Вещи, давно произошедшие. Но оказывается, никуда не девшиеся. Сильный испуг — в первом классе. Пережитую обиду в девятом. Предательство — на третьем курсе. Подлость — в тридцать четыре. Окружающий мир решительно померк. И перестал нравится вообще.
Она уже почти не слышала, что говорили другие люди. А ждала — когда они покажут своё истинное отношение к ней. Звуки стали глуше, неприятнее, визгливее. И запахи — «свежевырытой земли» — заполонили всё пространство.
Внутри…
Кто-то крикнул, там, вдалеке. «Юрова! Come here, зараза!» И ещё громче: «Ты чё такая красивая, блин! Ослепнуть можно!»
Она услышала. Заволновалась — вроде как, очнулась. Настроилась чем-то последним, светлым, обнадёживающим. На знакомый голос. Уцепилась за край «волны». И повлеклась вдоль неё, к выходу из навалившегося ада. Морок поредел, посвежел воздухом. И враз обвалился.
Она всмотрелась в крикуна. «Пашка, мать тебя! Как же, вовремя! Как же ты вовремя…» И понеслась на зов. Присная юбка задралась, образцово демонстрируя: изящные коленные чашечки, чудно слепленные икры, упругие бёдра. Ну и, конечно, что-то такое желтоватое, под чулками.
Однако, кроме излишне щепетильного «доброжелателя». Этого никто. Никто не заметил. Все видели молодую прекрасную женщину».