Утро воскресенья, 22 июня 1941-го года, СССР. В 12:15 по радио зазвучала речь народного комиссара иностранных дел Вячеслава Молотова: «...без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковав нашу границу во многих местах...». Кто-то узнал об объявлении войны сразу, кто-то — только поздним вечером, а кто-то услышал разрывы бомб раньше, чем голос Молотова. За кухонным столом, в трамвае, в доме отдыха, в тревожных словах друзей и знакомых — новость о войне настигла каждого в разное время и в разных обстоятельствах мирного времени. Автор редакции Фонда Ройзмана восстановила последние мирные часы обычных людей перед самой жестокой войной в истории.
Орфография и пунктуация авторов сохранены
21 июня
В субботу 21 июня выдалась возможность раньше обычного вырваться с работы, и я отправился за город в однодневный дом отдыха. Стояла хорошая, солнечная погода. Хотелось побродить по лесу, поиграть в городки, почитать прихваченный с собой свежий литературный журнал. Константин Калашников, Москва
21 июня мы уехали на дачу. В ту же самую Карташевку, к той же хозяйке, но уже в другую, лучшую комнату, и к тому же не одна, а с девочкой с нашего дома, Тамарой С. Комнатка славная, устроились хорошо. Люда Отс, Свердловский район
Завтра выходной. Надо побывать на открытии моря, а вечером уложить чемодан. Вещей почти не берем. Если что-либо экстренно понадобится, можно съездить в Минск, тем более что машины будут часто ходить туда и обратно.
Я живу на Пушкинском поселке. Тут тихо, как в деревне. И город, залитый электричеством, кажется отсюда далеким и тоже тихим.
Пора спать… Николай Сченснович, Минск
Ночь. 21-22 июня
Всю ночь мне не давало спать какое-то жужжанье за окном. Когда наконец к утру оно немного затихло, поднялась заря. Сейчас в Ленинграде стоят лунные, светлые, короткие ночи. Юра Рябинкин, Ленинград
В 7 ч я сквозь сон слышала взрывы бомб, но думала, что это обычная учеба. Нина Герасимова, Киев
Утро 22 июня
На рассвете меня разбудила дежурная по дому отдыха: «Вас вызывает т. Щербаков. Машина у подъезда». Еду в Москву. Но не могу предположить, что случилось. В течение недели руководящие работники горкома партии работали подчас допоздна, да и дома донимали звонки, но у нас было правилом: в воскресенье люди отдыхали. В эти дни вызывали только в самых неотложных случаях. Что же сегодня произошло? Константин Калашников, Москва
В 9 часов утра включил Берлин. Война! А наши станции передают о силосе. В Германии уже подробности. А у нас передача для детей. Сейчас 11 часов, ещё никто в городе не знает, кроме меня. Война. Немцы прут. Может быть, сегодня вечером уже прилетят германские штукосы. Может быть, сейчас Ленинград в развалинах, а наши станции молчат, купили на базаре два мешка картошки за 46 рублей. Ещё никто не знает. 12 часов. Последние известия. Ничего. Что это, сон? Или я ошибся? Войны нет? Или в Москве ещё не решили, как подать новость? Владимир Голицын
Теплое, хорошее утро. Безоблачное голубое небо, сверкающая гладь Волги, сочная зелень деревьев. Город только что просыпался. Это воскресенье мы с мужем решили провести за Волгой.
В 10 часов утра паром отошел от причала. Волга еще была холодная. Но озера уже прогрелись. И мы вслух обсуждали, куда двинемся— на первое, второе, третье Щучье или на Синицыно. А потом на Лещево. Константа Городецкая
Утром в городе было тревожно и напряженно, хотя никто ничего не знал. Многие думали, что это маневры. В 10 ч утра я пошла в ВУАН, там мне сказали, что положение очень серьёзное, на Соломенке горят аэродромы, и есть раненые. Никто уже не сомневался в правдивости этих слухов. Нина Герасимова, Киев
Утром дождя не было. Солнце вовсю. Мы в заповеднике. Видели издали оленя. Полно птиц. Пошли пешком дальше. Днем часа 3 отдохнули, потом дошли до каньона, но не спускались. Ночевали в какой-то татарской деревне. Нас накормили и положили спать в сакле: девочек на женской половине, мальчиков - на мужской. Утром нас опять накормили, и мы спустились в каньон. Там было сыро и прохладно. Зоя Хабарова, Ялта
Раннее утро. Сквозь раскрытые окна врывается в комнату шум большого города: приглушенные трамвайные звонки, гул автомобилей. За окном чистое голубое небо. Над молодой зеленью деревьев празднично сверкает купол Казанского собора. На Невском праздничные толпы людей. Кругом спокойно, мирно...
Несмотря на воскресенье, читальные залы переполнены — завтра у нас экзамены... Нина Дятлова, Ленинград
Встал поздно. Несколько раз просыпался и обратно засыпал — некуда торопиться.
Но когда первый раз проснулся — необычайно острое чувство недовольства чем-то резануло. Удивился. Но подумал — это и верно. Заснул.
Встал к телефону. Позвонили мне. Позвонил сам Шура и предложил выбрать театр. Выбрал — «Шут Балакирев». (...) Вдвоем варили 4 яйца. Завтракали. Опять говорили о выборе ВУЗа. Виктор ушел. Юрий Бессмертный, 17 лет
Прекрасный солнечный день. Стою у книжного шкафа: убирал на лето книжки. Николай Полозов
Проснулся я в одиннадцатом часу дня, вернее, утра. Наскоро оделся, умылся, поел и пошел в сад Дворца пионеров. (…)
Выйдя на улицу, я заметил что-то особенное. У ворот нашего дома я увидел дворника с противогазом и красной повязкой на руке. У всех подворотен было то же самое. Милиционеры были с противогазами, и даже на всех перекрестках говорило радио. Что-то такое подсказывало мне, что по городу введено угрожающее положение. Юра Рябинкин, Ленинград
Это было 22 июня утром в Москве. Мы: я, Мама и Папа, а также дядя Паля с семьей - мирно завтракали в столовой, собираясь затем все вместе идти гулять. Около одиннадцати часов передали, что скоро будет транслироваться по радио речь В. М. Молотова. Мы очень удивились и приготовились к неожиданности. Но она превзошла все ожидания. (...)
С этого момента все и пошло кувырком. Мы быстро собрались и в ту же ночь выехали в Ленинград, т. к. Папе надо было явиться в военкомат. Лера Игошева, 14 лет, Ленинград
В то утро, 22 июня 1941 года, запомнившееся мне на всю жизнь, на редкость теплое и тихое, даже жаркое, я загорал на берегу Верх-Исетского пруда, наслаждался воскресным отдыхом. Александр Тиунов, Свердловск
День, 22 июня
В этой сутолоке невозможно что-либо понять. Поезда, нафаршированные человеческим мясом, идут в Ленинград, нафаршированными — возвращаются из Ленинграда. Елена Кочина, Ленинград
Придя во Дворец, я застал только двоих шахматистов. (…) Расставляя шахматы на доске, я услышал что-то новое, обернувшись, я заметил кучку ребят, столпившихся вокруг одного небольшого парнишки. Я прислушался и... замер... Юра Рябинкин, Лениград
Люди столпились у репродуктора, слушали молча, с напряженным вниманием и суровыми лицами. Парк быстро опустел. На трамвае мы доехали до Невского проспекта. (...) Я отправилась в магазин за продуктами, но полки в продовольственных магазинчиках поблизости от дома были уже пусты. Н. Булгакова, Ленинград
Едем дальше. У Моссовета оживление. Пробегают военные с cумками. Идут милиционеры с противогазами.
Передаём последние известия. — Бегу под рупор. Замечаю, что улицы озвучены. Смотрю — на улице Горького недалеко от дома, на котором рупор, — толпа. Наверное, случилось что-нибудь. Любопытно. Но не иду. Потом догадываюсь: это люди слушают радио. Сводки нет. Значит, нехорошо.
Едем по Ленинградскому шоссе — навстречу грузовики, зенитки, военные. Въезжаем в больницу. В воротах старичок — сторож с противогазом на боку, озабоченно спрашивает пропуск: «Знаете ли, сейчас ведь время-то военное...»
><...Прихожу домой, заканчиваю маскировку, звоню в школу, в Комитет комсомола, так как узнал, что комсомольцы мобилизованы зачем-то райкомом. Наконец, ничего не узнав, отправляюсь в райком.
Там много народа. Секретарь, обычно злой, сегодня как-то по-особому мил. Он записывает, составляет бригады, посылает расклеивать речь Молотова, уже отпечатанную в типографии. Идем в «Гастроном» за клеем. Кисточек нет, клеить будем руками. В вашей бригаде, кроме меня, еще две девчонки из типографии. За клеем нас ведет противная особа женского пола, которая в опьянении от «серьезности момента» и власти, которая у неё есть благодаря её райкомовскому положению. Юрий Бессмертный, Москва
Помню испуганные лица сестры и тёти Лизы — её свекрови. Тётя Лиза, как наиболее опытный из нас человек, испытавший всё, что сопровождало революцию и гражданскую войну 1918–20 гг., сразу же попросила у сестры все деньги, взяла несколько сумок и побежала в магазины, успев сказать сестре, что Володе, т.е. мне, надо срочно возвращаться домой. Владимир Трифонов, Ленинград
На улицах, у всех ворот уже стояли дежурные [нрзб] с противогазами. У громкоговорителей толпился народ. Домашние хозяйки у продуктовых магазинов уже организовывали очереди, хотя продуктов уже накануне было вполне достаточно. Паническое настроение хозяек привело к тому, что вечером в магазинах уже не оказалось круп и сахару. Объявлено военное положение.
В Эрмитаже экстренное заседание у директора. Приехавшие москвичи спешат домой. Железно-дорожные билеты получаются с трудом. Мария Коноплева, Ленинград
Я с ребятами носился как угорелый. Вечером начали рыть щели. Ходят инструкторы и всех заставляют рыть. Бабы злятся, говорят: «Могилы себе роем. Лучше в хате сидеть, когда бомбить будут». Анна Константиновна плакала. Анатолий Листопадов
Мы бежали, бежали до дома, навстречу шел Вл. Ив. Костюм, конечно, отошел на задний план. Мысли приняли совсем другой оборот. Мы с Витей сразу уехали в Тайцы. Быстренько приводились в порядок все домашние дела. Елизавета Турнас
Вечер, 22 июня
Я не волнуюсь, очень спокойна, хотя городу грозит большая опасность, и ночь не пройдет спокойно. Не верится, что со мной может что-либо плохое случиться. Какое-то необыкновенное спокойствие. Немного болит голова, она горячая. Это я немного простудилась вчера. Неужели Киев будет разрушен?! Нина Герасимова, Киев
Первый день войны уже подходил к концу, а я ещё в Ленинграде и не могу из него выбраться туда, куда мне нужно, — на фронт.
Ночевать к сестре или к дяде я уже не могу поехать. Они считают, что я уже подъезжаю к Москве. Ночевать на вокзале почему-то не решился. Вышел на привокзальную площадь, сел на знакомый трамвай № 19, но поехал не на Выборгскую сторону, а в противоположную — куда-нибудь. Но этот конец маршрута оказался очень коротким — только до Нарвских ворот. Там вышел, дождался другого трамвая с № 19 и проехал до конца — до площади Калинина. Чтобы не обращать на себя внимание контролёров, снова пересел, но на № 14, не зная его маршрута. Этот трамвай довёз до главного входа в Ленинградский торговый порт. Там пересел на какой-то другой трамвай, но доехал только до центра, т. к. трамвай пошел в парк. Владимир Трифонов, Ленинград
С Нико[лаем] Ильичом решили пока продолжать работу по вокзалу, но, конечно, уже интереса нет — все это ни к чему... А 20-го было у нас высшее ж.д. начальство — одобрило...
По словам Веры Абр[амовны], ездившей на дачу, в поездах спокойно и нормально, лица скорее весёлые, но в магазинах, сберкассах, у ларьков толпы, хвосты: берут деньги, закладывают облигации. Евгений Лансере
День пролетел незаметно. Возвращались немного утомлённые купаньем, опьянённые свежим воздухом, изрядно подгоревшие на солнце и очень довольные. И вдруг в природе все переменилось. Подуло холодным ветром. Солнце застлали тучи. Надвигалась гроза.
— А ну, бежим! Может быть, успеем посуху до причала, — скомандовал муж.
Мы успели чуть-чуть. Паром уже отшвартовывался. На нём суета, крики ребятишек, смех, голоса гармошек. Каждый из нас прикрывал голову чем мог. Муж подошел к матросу парома прикурить. Вернулся с незажжённой папиросой, с белым лицом... Константа Городецкая
К вечеру вновь собрались ещё более значительные толпы у уличных репродукторов и жадно ловили каждое слово «Последних известий». Всеволод Рождественский, Ленинград
Ночь, 22-23 июня
Вечером в темноте я добралась домой. Мама даже испугалась. Я ей только сказала: «Вот видишь, никакой войны нет», – и легла спать. Как же здорово я путешествовала. Зоя Хабарова, Ялта
Сижу у окна. Тихий вечер. Алёнушка лежит — теперь у неё что-то с желудком. Александр Бардовский, Ленинград
Ночь для всех обитателей огромных ленинградских домов прошла тревожно, потому что никто не был уверен, что над Ленинградом не появятся вражеские самолеты. Всеволод Рождественский, Ленинград
Домой иду по темным молчаливым улицам военной Москвы. На улицах много народа. Люди ходят как-то сосредоточенно и серьёзно. У многих через плечо висят противогазы, захожу за сестрой к её приятельнице. У входа меня останавливают: — Вы куда, товарищ? В её квартире то же самое. В нашем доме кто-то вместе со мной прошел до освещённого места и, посмотрев мне в лицо, спустился обратно. У нас в комнате все в каком-то настороженном положении. Все сидят, как какие-то временно здесь расположенные люди. Уже 1 час ночи. Кончился 1-й день войны. Юрий Бессмертный, Москва
…Сегодня ложимся спать совсем, совсем иные. Ещё вчера — был зажжён свет, к нам зашли навестить Анна Ивановна и Вениамин Исидорович Рябикович, мирно вели беседу, говорили, что как будто на время «всё рассосалось»… И вот… Александр Бардовский, Ленинград
Источники
- Сченснович Н.И. Записки актера и партизана. / Литературная подготовка текста Алексея Кейзарова. — Мн.: Беларусь, 1976. 152 с
- Из воспоминаний секретаря МГК ВКП(б) К.Ф. Калашникова. Москва военная. 1941–1945. Мемуары и архивные документы. М., 1995.
- Детская книга войны. Дневники 1941-1945. - М.: Аргументы и факты, АИФ. Доброе сердце. 2015.
- В первые дни войны. Выстояли и победили. — Екатеринбург: ОМТА, 2005.
- Ковальчук В.М., Чистиков А.Н. Ленинград в годы Великой Отечественной войны: Очерки. Документы. Фотографии. СПб., 2005
- Пламя над Невой: Коллективная документальная повесть. Л., 1964.
- Листопадов А. Дневник А. Листопадова // Молодая гвардия. 1967. №5.
Юрий Бессмертный, Александр Бардовский, Нина Герасимова, Владимир Трифонов, Елена Кочина, Мария Коноплева
