На подходе к пасеке Фома сбросил крейсерскую скорость до минимальной. Памятую прошлое, загодя приготовил видеокамеру. Федя был. Он сидел на столбе и лакомился оставленными вчера Буреломом семечками. Но к съёмке был не готов. И не подпустил Фому близко. Пискнув ругательное, удрал. Бурелом ждать его не стал. Ибо ждали его. Пчёлы. В солонце иссякла вода.
Перед уходом домой Фома решил таки посидеть немного в засаде на вредного полосатика. Он с удобством расположился на дороге перед воротами. Положил тетрадь на рюкзак и принялся писать. Как и следовало ожидать, снять Федю он не успел. Тот, резво проскакав по изгороди до столба ворот, расположился было пообедать. Но заметив диверсанта, метнулся по забору в сторону медогонки. Бурелом лишь краем глаза увидел серую тень…
Ах, Фома, Фома. Кто ж так сидит на зверя?.. Ещё бы лёг и одеялом байковым укрылся.
- Теперь Федя точно не придёт. Дважды за день напугал, - констатировал Бурелом.
Зайдя к Деду на доклад, Фома неожиданно для себя, нашёл там Таню и Герду. Они сидели на скамейке перед домом и беседовали с Анной Николаевной. И явно поджидали его.
- А мы картошки свежей подкопали, да капустой вот разжились.
- Гут. Готовы? Пошли, - Фома уложил дары земли в рюкзак и навьючил его на спину, - Приличный тючок.
Не оглядывая и пыхтя Бурелом полез в гору. Герда, понимая, что Вожаку нелегко, повод не натягивала и не рвала в сторону. Смирно шла рядом, оглядываясь на Таню. Бурелом не мог нарадоваться на свою Младшую. Как и Гард, она всё чаще понимала его без слов.
- Скоро вырастет наша Дева. Хорошая у нас стая. Крепкая, - поделился с Таней Фома.
После гречишного супа стая расположилась на послеобеденный отдых. К этому располагала и погода. Небо задёрнули тучами, а спустя полчаса припустил затяжной, почти осенний, дождик. В доме было тепло и дремотно…
Они даже не слышали, как стучали в окно. Приходила Оксана. Не проснулся никто. В журнале сторожевой службы появился жирный минус.
За вечерним молоком Бурелом отправился один. Герда сегодня выбрала все нормы прогулок.
- Лёш, ты возьми в гараже ещё груш. Пропадут ведь. У меня до них руки не доходят, - предложила Таня Тырышкина, передавая Фоме банку с молоком, - Ведро на крыльце.
Из двух деревянных ящиков Бурелом набрал ведро годных на варенье. Идя в сумерках по дороге, Бурелом разговаривал сам с собою:
- Какой-то день рюкзаконосца у меня сегодня выходит. Второй вьюк домой пру. Добытчик, мля…
…вздохнув (притворно ли?..), Таня взялась за подготовку груш.
- Вот из этих наварю тебе повидла. Лопай. Благо банками мы разжились. А себе ломтиками сделала. Разделение варенья. На мужское и женское.
- Ага, - Фома был увлечён подготовкой материалов для публикации. Время поджимало. Рано утром они едут на перевал. Всё нужно успеть. Так что вряд ли он слышал жену…
До полуночи, в отличие от Золушки, они всё успели. И спать легли под бой курантов. Воображаемых.
Туман над долиной густел. Такие ночи к жилью приходят Навьи. Видели поутру на влажной земле большие следы, похожие на птичьи?..
Это они…
Снято Canon EOS 7D, объектив Canon 18-200