Как влияет психологическая травма, полученная в детстве на отношение к своему ребенку?
Легкая степень
Как это может происходить? Давайте рассмотрим на примере. Мать на детской площадке зовет ребенка домой. Он отказывается, она настаивает. Он возражает, возмущается и кричит.
Реакция матери на такое поведение ребенка зависит от того, как протекало ее собственное детство. В детстве мать, например, могла быть послушной девочкой, никогда не перечила родителям. Родители ей не говорили, что кричать и злиться нельзя. Не запрещали это делать. Сами родители не кричали, а свою злость, слезы и раздражение не показывали – каким-то образом справлялись. Ребенок вырос и запомнил, что этих чувств «нет».
У матери не отложился такой опыт, что ребенок может не слушаться: она же всегда слушалась или пугалась. Она может начать винить себя, за то, что она плохо воспитала своего ребенка. Одновременно она испытывает негативные эмоции (а в детстве их как бы не было).
Теперь, когда мать чувствует раздражение, злость, отчаяние или видит это в своем ребенке, она испытывает внутренний конфликт: она видит то, чего «не должно быть», или испытывает то, «чего не должно быть». Возмущение, раздражение, злость, отчаяние.
Внутренний конфликт матери влечет за собой эмоциональный срыв. Она хочет все сделать правильно – ребенка надо привести домой. Внутренний конфликт растет и может выразиться в раздражении, злости, крике, затрещине и т.п.
Если человек не имеет опыта справляться с такой бурей эмоций – он может ударить ребенка, неосознанно пытаясь устранить ее источник. Такая мама сильно удивляется появлению у себя раздражения на ребенка и винит себя, т.к. для нее это непривычное чувство, которого у нее «не было» в детстве. У родителей, которые сами выросли в семье с негласным запретом на «неугодные» чувства, с детства отсутствует навык распознавать свои чувства.
Какие именно чувства не осознаются взрослым в момент, когда раздражает ребенок? Они могут быть очень разными. Это может быть тревога, что с ребенком может случиться что-то страшное, злость на то, что ребенок не слушается, страх за ребенка, отчаяние, что не получается обеспечить его безопасность, бессилие что-то объяснить ребенку, вина за то, что не получается достичь желаемого, стыд пред окружающими.
Отчаяние, бессилие и вина – самые болезненные чувства, именно их не хочется ощущать больше всего. Именно их подменяет гнев, злость, раздражение на ребенка, как на «источник» болезненных чувств. Гнев, злость, раздражение помогают взрослому не чувствовать отчаяния от того, что собственные усилия не приводят к успеху.
Например, в случае, когда мать срывается и начинает бить ребенка, она часто не осознает сам факт своей усталости, «загнанности», отсутствия поддержки, а сразу же входит в агрессию, причем часть этой агрессии – на себя саму, потому что не в состоянии быстро и эффективно справиться с ребенком.
Если она хочет справиться с агрессией, ей важно разбираться и понимать, что именно с ней происходит, отчего ее агрессия. Бывает так, что сам факт осознания бессилия и вытекающей из него агрессии – «я не справляюсь так быстро, как хотелось бы, и именно поэтому злюсь на ребенка» – сам по себе уже приносит облегчение и снижает вспышку агрессии.
Человеку, который хочет справиться со своей агрессией в данном примере, достаточно учиться осознавать свои чувства, отделять себя от ребенка, давать ему право быть не таким, как сам родитель, тренироваться делать это в момент переживания, учиться другим способам взаимодействия с ребенком, отличным от того, что делали его собственные родители, прочувствовать и оплакать то, в чем человек в данный момент бессилен.
Средняя степень
Родители могли говорить, что испытывать и выражать «неправильные чувства» – плохо, стыдить, пугать, ругать, наказывать, осуждать, обзывать, отвергать. Ребенок всегда верит своим родителям. Когда родители, говорят: «если ты испытываешь это чувство – ты плохой», ребенок верит. Он продолжает верить даже тогда, когда становится взрослым.
Родители могут говорить так: «нельзя быть слабым», «нужно быть сильным», «ты должен справляться сам», «проявлять свою слабость – опасно», «нельзя кричать», «хорошие девочки не злятся», «хорошие мальчики ведут себя тихо», «только плохие дети дерутся и кричат», «только девчонки плачут», «не будь слюнтяем», «не, ной, ты не мужик», «фу, тряпка», «ты меня позоришь», «ведешь себя как маленький». Вы можете легко подставить нужные слова. Детство каждого человека изобилует подобными установками.
Если маме в детстве активно запрещали испытывать «не правильные чувства», то она, скорее всего, будет вести себя так: она будет кричать, стараться сдерживать свое сильное раздражение, если не сдержится – может орать, стыдить, может на площадке сдержаться, но наказывать дома, возможно бить.
В момент переживания она будет очень бояться, что ее сын (дочь) теперь вырастет таким (тряпкой, слабаком, наглецом, не воспитанным, не умеющим себя вести) и рисовать себе в воображении картины того, как она и ребенок пострадают от тяжелых последствия этого.
Ей будет тяжелее справиться со своими болезненными переживаниями. Ей может быть сложно о чем-то думать в момент сильного переживания, сложно переключиться с неприятных мыслей (отказ когнитивной сферы в момент эмоционального переживания), так называемое легкое «помутнение в голове», сильнее будет чувство вины после происшедшего эмоционального всплеска.
Она будет чувствовать себя плохой, испытывать страх наказания (за то, что она плохая), осуждения, отвержения окружающих так же, как боялась отвержения родителей. Она будет чувствовать возмущение, стыд, отчаяние, унижение, беспомощность. От этих болезненных чувств она будет защищаться агрессией.
В нашей культуре родители, воспитывая ребенка, не разрешают ему чувствовать беспомощность, часто запрещают плакать, чувствовать себя слабым, выражать злость, агрессию и подобные чувства. Любопытно, что практической пользы от запрета на агрессивные чувства нет. Запрет не помогает устранить агрессию. Он вытесняет ее в область бессознательного.
Оттуда агрессия может направиться против себя (аутоагрессия) или выразиться в деструктивном, внешне «ненормальном» поведении. Это может проявляться как эмоциональный срыв. Однако, несмотря на это, поколения родителей запрещают детям выражать и чувствовать агрессивные и болезненные чувства.
Ребенок со временем научается игнорировать «неприемлемые» чувства. Человек растет, учится все лучше и лучше делать это, пока навык игнорирования не доводится до автоматизма. Вытесненное, сдерживаемое, игнорируемое раздражение накапливается до огромного количества. Когда количество раздражения превышает силы, затрачиваемые на его сдерживание, справиться с ним уже невозможно. И тогда происходит сильный выплеск агрессии – так называемый аффект.
Самостоятельно справиться с состоянием аффекта, когда волна чувств уже накрыла человека с головой, невозможно. В таком случае, остается только ждать пока аффект пройдет. Взрослому, который хочет справиться со своими срывами на ребенка, следует работать с тем, чтобы учиться распознавать свое раздражение в момент его появления.
Как правило, раздражение появляется задолго до эмоционального взрыва. Сложность этой работы заключается в том, что человек привык игнорировать свое раздражение, и в малых количествах не может его почувствовать. Кроме того, часто присутствует нежелание признать у себя наличие раздражения вообще.
Когда человек признает, что его раздражает ребенок, разрешает быть этому раздражению, начинает изучать его возникновение, развитие, градации, он получает большие возможности для решения стоящей перед ним задачи.
Когда неосознанные эмоции и реакции переходят в область осознания, становится проще их назвать, понять к чему они относятся, на неудовлетворение каких потребностей они указывают. Осознавать свои чувства, распознавать потребности можно научиться делать в личной или групповой терапии за срок от полугода до года.
Тяжелая степень
Например, ребенка регулярно били в детстве повторяя, «я тебя научу мать (отца) уважать», или «не смей хныкать», «я тебя убью, но человека сделаю», «не хнычь, тряпка», «мужчина должен быть сильным», «девочка не должна перечить старшим» и т.п. Ребенок чувствует в этот момент беспомощность перед лицом неминуемой с его точки зрения гибели, ощущает опасность для жизни, реальную или мнимую.
Страх смерти может возникнуть и при бойкоте, когда родители попросту игнорируют и не замечают ребенка в наказание. Некоторые родители умудряются неделями не разговаривать с ребенком. Ребенок может чувствовать опасность для жизни и тогда, когда родители говорят: «ты мне такой не нужен» или «отдам в детский дом, в другую семью, уйду от тебя».
Когда в семье это повторяется регулярно, у ребенка чувство опасности для жизни, страх смерти и физического повреждения связываются с «неправильными», не угодными родителям чувствами и поведением. Такая реакция на возникновение у себя раздражения становится автоматической.
Тогда при виде детской агрессии или при появлении малейших признаков своего раздражения человек будет чувствовать опасность для жизни. Ту, которую он чувствовал в детстве при избиении и издевательствах. Мы помним, что помутнение сознания и агрессия защищают человека от боли и беспомощности.
Есть и еще одна разновидность тяжелой стрессовой реакции – ступор, полная бесчувственность. Чем сильнее угроза (реальная или воображаемая), чем страшнее она – тем сильнее защита.
Что будет делать тогда такой выросший ребенок, ставший родителем? В этом случае, в примере с детской площадкой, с большей вероятностью, при проявлении непослушания и агрессии со стороны ребенка, мать или отец будет регулярно выпадать в аффект, наказывать и бить ребенка.
При тяжелой степени болезненности переживаний, человек попадает в более сильное аффективное состояние. Если человек вырос в семье где было принято в воспитательных целях бить ребенка, то, в этом случае, даже при регулярной работе с психологом в личной терапии, для того чтобы избавиться от вспышек ярости может понадобиться более года.
Привычка игнорировать раздражение до эмоционально взрыва, выработанная во взрослом человеке с помощью насилия в детстве, жестко закреплена психологически травмирующими событиями. Психологическая травма может быть причиной не только запрета на агрессию и раздражение, а так же причиной не способности испытывать чувство уязвимости, амбивалентые чувства, сочувствие и сопереживание.
Если ребенка жестоко бьют родители, он абсолютно беспомощен. Он может спастись лишь тем, что перестанет чувствовать, чтобы не сойти с ума от отчаяния, страха, злости, обиды и боли. Для ребенка это единственный способ выжить и сохранить свою психику. У взрослого больше возможностей для выбора. Однако, действуя автоматически, человек их не видит.
При малейших признаках любого раздражения, он отключает свои чувства и эмоции, как его научили в детстве. При отсутствии достаточной эмоциональной чувствительности, взрослому уже трудно увидеть, что его ребенок маленький, что все, что он делает, он пока не может делать по-другому.
Когда человек не способен к чувствительности и сопереживанию, он сосредоточен только на том, что бы избавиться от своего невыносимого с детства раздражения и страха. Делает он это теми способами, которые ему известны и доступны. Если ребенка родители били при проявлении у него раздражения, то теперь, испытывая раздражение, он будет делать то же самое, бить ребенка, только уже своего. Других способов у человека просто нет в арсенале.
Если психологическая травма, полученная в детстве, очень тяжела, самостоятельно справиться со своими неконтролируемыми реакциями практически невозможно. Однако современная психотерапия успешно работает с детскими травмами. При помощи психолога, возможно освободиться от их власти, научиться жить так чтобы прошлый опыт не влиял на жизнь в настоящем.
Автор: психолог Лола Макарова https://psyhelp24.org/psiholog-lola-makarova/
оригинал статьи: https://psyhelp24.org/razdrazhaet-rebenok-chto-delat/