Нэл поднялась. Я встал вместе с нею. Она взяла со стула свой жакет и, подставив на прощание для поцелуя щеку, собралась уходить. Я изобразил поцелуй. Нэл сделала шаг в сторону выхода и остановилась. Она посмотрела на меня и сказала тоном, не терпящим никаких возражений:
- Когда ты закончишь все свои дела с Соколовой и у тебя появится свободное время, чтобы подъехать ко мне, дай мне сразу знать.
Не дожидаясь моего ответа, а я тормознул, пытаясь переварить слова Нэл, она отвернулась и ушла. В кафе остался витать запах ее духов.
Осев на стул, я пронаблюдал, как за стеклом Хозяйка Медной Горы и повелительница Нефтяных Полей забирается в черный джип. Жалко, что она не в вечернем платье зеленого цвета с блестками. В нем все выглядело бы более величественно.
Как только машина Нэл исчезла с улицы перед кафе, за окном нарисовался Лукьяненко. В пиджаке, брюках, рубашке и при галстуке. С аккуратной стрижкой. При папке с бумагами. Вот кому не надо беспокоиться о фейсконтроле. Лукьяненко хоть сейчас мог идти на официальный прием в Кремле.
Лукьяненко вошел в кафе, отыскал меня взглядом и сразу направился к моему столику.
- Извините за опоздание. Но меня тормознула охрана дамы, которая только что уехала отсюда, - сказал Лукьяненко, положив на стол папку и ослабив узел галстука.
- Надо было сразу звякнуть мне, - произнес я, усмехнувшись. - Я бы все уладил.
В горле Лукьяненко застряло слово, которое он хотел разделить со мной. Он сглотнул, отметил две чашки из-под кофе на столе, причем на одной из чашек остались следы губной помады, и спросил:
- Ваша знакомая?
- Да, - нарочито небрежно ответил я. - Или вы полагаете, я могу знаться только с сопливыми шлюшками?
- Нет, - сказал детектив. - А кто это вообще?
- Большой человек из высоких сфер. – Объяснять Лукьяненко, что из себя представляет контора Нэл, мне было влом. На лице Лукьяненко тут же мелькнула мысль, что ему необходимо срочно покопаться в моем грязном белье. Там можно найти много нового и интересного. И после этого сделать ревизию своих знаний обо мне. Хотя некоторые выводы Лукьяненко из своего столкновения с охраной Нэл уже сделал...
К нам подошла официантка. Она убрала со стола грязную посуду, протерла и без того чистую столешницу и спросила:
- Господа будут что-нибудь заказывать?
- Мне одно кофе. Такое же, как предыдущее, - сказал я и вопросительно посмотрел на Лукьяненко.
- Аналогично, - объявил детектив.
- Больше ничего не надо, Ярослав Олегович? - спросила официантка. Девочка выяснила мои имя и отчество и теперь явно не спешила уходить. Как же, обслуживает человека, которого ждала влиятельная дама из чёрного воронка! А потом так долго с ним что-то обсуждала! Вдруг и мне чего обломится? Хотя бы чаевые...
- Спасибо, Наташа, - сказал я, прочитав имя на бейдже официантки, - только кофе.
Девочка улыбнулась и убежала выполнять заказ.
Лукьяненко расслабил мышцы лица, окаменевшего было, когда он услышал, как почтительно, можно сказать, с пиететом ко мне обращается местный персонал. Детектив достал из папки лист со списком из десяти фамилий и передал его мне. Одна из фамилий в списке была моей.
- Все эти люди есть в тех данных, которые вы получили от меня ранее. Про девятерых ничего нового к сегодняшнему дню я добавить не могу, а вот на Коростылева у меня кое-что появилось. - Лукьяненко бросил на стол очередную флэшку. Застегнув папку и положив ее слева от себя на стол, детектив сказал: - Я сегодня утром почти час говорил с ним. И еще не расшифровал запись.
Я неуверенно протянул руку за флэшкой. Слушать часовую трепотню Лукьяненко с Коростылевым мне не хотелось. Проще было потом, когда детектив составит свой отчет, все просмотреть за пару минут.
- На флэшке, - спросил я, - на ваш взгляд, есть что-нибудь действительно важное? Такое, что нельзя передать в двух словах?
Лукьяненко задумался перед ответом, потом сказал:
- Возможно, вы обратите внимание на какие-нибудь детали, которые ускользнули от меня.
- Ладно, - сдался я и спрятал флэшку в задний карман джинсов. - Прослушаю дома.
Нам принесли кофе. Пока мы пили его, я задал детективу несколько вопросов касающихся сотрудников МИДа, работавших с отцом Алевтины. Ничего существенного Лукьяненко мне не сказал. Когда с кофе было закончено, я спросил у детектива:
- Вы сегодня собирались встречаться с Дегтяревым?
- Да, - ответил Лукьяненко.
- Дегтярев продолжает окучивать Перово?
- Он мне не докладывал свои планы, но думаю, что будет добивать Перово.
- Пусть обратит внимание на Орешина Александра Ивановича. Он анестезиолог, охоч до баб, живет почти через несколько домов от того места, куда я привез Алевтину...
Лукьяненко быстро записал на чистом листе своего блокнота данные Орешина. Поднял на меня глаза и поинтересовался:
- Все еще думаете, что Алевтина ехала с вами за наркотиками?
- Пока никакого более разумного объяснения этому я не вижу, - ответил я.
- Никто не сказал, что у Алевтины была зависимость, - заметил Лукьяненко.
— Хочется верить в лучшее, - вздохнув, произнес я.
Халдеи заметили, что чашки у нас пусты, и к нам вместе с официанткой Наташей теперь направился какой-то здешний важный хмырь - мужик лет на пять старше меня. У него был перебитый нос, короткая стрижка, оспины на лице и явный ум в щелочках глаз. Форменные черные брюки и белая рубашка с галстуком подчеркивали его принадлежность к местному персоналу. Однако именная бирка у него на кармане отсутствовала. Явно не простой официант или вышибала. Кажется, пару лет назад в этом кафе его симпатичный фейс уже попадался мне на глаза. Возможно, и он не обошел вниманием мою персону.
В связи с Нэлли Дмитриевной Макеевой, разумеется.
Наташа переставила грязную посуду на поднос и снова протерла стол, когда Лукьяненко убрал с него свою папку. Затем Наташа отошла, но осталась в пределах слышимости происходящего за столом.
- Что-нибудь еще, господа? - спросил мужик вместо официантки.
- Спасибо, больше ничего не надо. Мы уходим, - сказал я и полез за деньгами, чтобы расплатиться. Лукьяненко дернулся за своим бумажником.
- У нас в кафе запрещено брать у посетителей чаевые, - сказал мужик.
- А за кофе? - удивился Лукьяненко. Я же предусмотрительно промолчал, подумав, что надо будет отправить Нэл перевод на сумму выпитого мною сегодня здесь кофе.
- Он уже оплачен.
Лукьяненко вопросительно посмотрел на меня. Я состроил ему гримаску. Мол, се ля ви. Детектив, поколебавшись, спрятал бумажник, и мы покинули кафе. На прощание мужик сказал, что у них всегда рады видеть друзей Нэлли Дмитриевны.
Еще бы!
Лукьяненко, благо это было ему по пути, подбросил меня к дверям моего подъезда. Прощаясь, он сказал мне, что тоже сейчас поедет домой, а уже завтра с утра продолжит искать людей, когда-либо встречавших Алевтину. Я захлопнул дверцу машины, Лукьяненко махнул мне рукой и уехал.
Я поднялся в свою квартиру. Во рту было горько после выпитого кофе. Есть не хотелось благодаря Вере. Я почистил зубы и поставил чайник.
Приготовив зелёный чай, я начал его потихоньку потягивать из пиалы, сидя на кухне и слушая беседу Лукьяненко с Коростылевым. Пять минут говорильни с флэшки подсушили мне мозг, но ничего толкового не дали. Я не представлял, кто такой Коростылев. Частный детектив сказал, что имя парня есть в его списках. Должен он быть и у Терехова… Ни наркотиками, ни чем-либо еще подобным Коростылев у Лукьяненко и Терехова не засветился. Кажется, Коростылев был одним из парней Алевтины, брошенных ею вскоре после их знакомства. Таких бывших ухажеров у Соколовой пруд пруди… Прикончив вторую пиалу с чаем, я отправился в комнату, чтобы подробнее изучить "личное дело" Коростылева, а потом, уже во всеоружии вернуться к прослушиванию записи его речей.
Файлы Коростылева оказались сравнительно большими. Коростылев Роман Алексеевич был на три года старше Алевтины. Происходил парень из успешной, на первый взгляд, семьи: отец, отставной военный, владел фирмой, которая строила в Подмосковье домики, не брезгуя брать заказы на возведение ни деревянных сортиров на шести сотках "старых русских", ни особняков из клееного бруса для "новых русских" где-нибудь на поляне в заповедном лесу; мать Романа, по образованию экономист, вела все бумажные дела фирмы мужа. Семейный бизнес, так сказать… Родные братья и сестры у Романа отсутствовали. Жил он отдельно от родителей в собственной двухкомнатной квартире рядом с метро "Ботанический сад". Впрочем, родители от сыночка упали недалеко - в Свиблово. По стопам родителей Роман не пошел: профессии военного строителя, как у отца, и экономиста широко профиля матери его не привлекли. Закончив Университет управления, Роман работал менеджером по продажам компьютеров на "Горбушке"… Спрашивается, стоило столько лет сушить мозги, чтобы в конце концов стать обычным торгашом? У Романа имелись права и машина... Кстати, по поводу прав, подумал я, пробежав глазами весь файл Коростылева. Парень ни до ВУЗа, ни после него не служил в армии. Никаких серьезных увечий Романа Лукьяненко и Терехов в файлы не занесли. Значит, у парня руки не оторваны, ноги на месте, голова не пробита насквозь стальным прутом, а сахарный диабет не заставляет строго по расписанию колоть инсулин. На записи с флэшки, часть которой я прослушал, говорит он ясно, не заикается. Со слухом, кажется, тоже все в полном порядке - Лукьяненко не повышал голоса при разговоре с ним. Диплом универа получил, значит с мозгами ништяк, не полный кретин… Медкомиссию для получения водительских прав он прошел, а вот в армии Роман не служил… Парадокс… Конечно, такой парадокс не является неразрешимой вещью. Наверняка родители откупили единственного сынка от армии. Здесь все понятно…
Роман Коростылев долго, дольше чем кто-либо другой в последние два года, поддерживал интимные отношения с Алевтиной. Если, конечно, верить информации, собранной Лукьяненко. На самом деле Терехов переплюнул Коростылева и делил постель с Алькой не три, как компьютерный торгаш, а целых четыре месяца… Кроме компьютеров и Альки Коростылев увлекался музыкой. С компанией единомышленников еще в последних классах школы организовал музыкальную группу. Сами писали тексты и музыку в духе старого доброго рок-н-ролла. Когда Роман учился в Универе, выступали в клубах, записали два студийных альбома. Даже пропихнули один ролик на ТВ. Папаша Романа или, может, его мать, выделили деньги из семейного бюджета? Но спонсировать дальнейшее продвижение команды сына на музыкальный Олимп нашего шоу-бизнеса предки Романа не рискнули и его группа осталась в любителях…
По словам Коростылева, познакомился он с Алевтиной в апреле прошлого года в одном из ночных клубов, где он со своими ребятами тогда выступал.
Секс, наркотики, рок-н-ролл.
Штамп.
Секс и рок-н-ролл у Романа с Алькой были, но наркотики парень отрицал категорически. Лукьяненко специально, еще в июне, отработал первым делом вариант наркотиков в привязке к Роману. И теперь, в своем файле, утверждал, что Роман нигде не засветился с дурью. Музыкант даже не курит обычных сигарет. Что тут говорить про травку… И к водке он достаточно равнодушен. Разве что пивко попить не прочь за компанию.
В общем, здоровый образ жизни. Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет…
В файле Коростылева приводились фамилии и координаты парней из его рок-группы. С ними Лукьяненко тоже хорошо поработал. Выяснил, что с Алевтиной они никаких отношений не имели. Только "здрасте-досвидание". С Алькой они пересекались лишь на их выступлениях в клубах, куда она приходила специально на Романа. Выступления в бытность Алькиной связи с Романом случались редко, в лучшем случае - раз в месяц. Все музыканты Романа зарабатывали себе на жизнь в областях далеких от музыки и шоу-бизнеса. Играли они в клубах лишь для собственного удовольствия, перемежая классические песни своими придумками.
Хобби у людей такое - петь свои песни. И что из этого? Другие в качестве хобби становятся заводчиками картошки или ловят всяких террористов.
Каждый сходит с ума на свой манер...
В прошлом августе Роман пережил свой разрыв с Алевтиной внешне очень спокойно. На коленях за ней не ползал, телефонными звонками не доставал и не глушил водкой злость на сук-баб. Знакомые Романа это подтверждают. Инициатором разрыва, а я другого и не ожидал, была Алька. Она объяснила парню в вежливых выражениях, что она повстречала человека, который ее лучше понимает, больше ценит и так далее и тому подобное. Поэтому ей и Роману лучше будет расстаться.
И корабли разошлись.
Однако…
По словам отца Алевтины, однажды около полуночи в середине октября в дверь их квартиры позвонили. Он пошел открывать. За дверью никого не оказалось. Только на коврике сидел молодой кот. Этого кота, вернее месячного котенка Алевтина еще в апреле, в первый день знакомства с Романом, выбрала сама из помета кошки в клубе, где выступала группа Коростылева. Котенок был самым маленьким среди своих братьев и сестер. Отцом, судя по окрасу, у котенка был уличный полосатый беспородный кот. Мамаша его тоже не отличалась чистотой крови - обыкновенная трехцветная кошка, жившая в подсобке клуба. Алевтина забрала котенка себе домой и с этого момента начались ее отношения с Романом, через полтора месяца перешедшие в постельную фазу… Котенок сперва жил в квартире Алевтины, но когда на улице стало тепло, его отвезли на дачу. За лето котенок вырос в уличного кота. Давали знать гены предков. Котенок, которого никто так и не окрестил, по утверждению Алькиного отца, научился ловить мышей и лягушек. С мелкими птичками у него ничего не выходило. Несколько раз успешно охотился на жаб. Разрывал жгучую кожу и пожирал их со слезами на глазах. А когда запахло зимой, семейство Соколовых озаботилось вопросом, что делать с котом. Оставлять на даче или брать в город? Но кот явно был уличным существом. Дома он вряд ли захочет и сумеет жить. Поэтому его решили оставить на даче. Вокруг на мидовских дачах весь год живет много людей. Так что кот не сдохнет от голода… Как решили, так и сделали.
Но теперь, в октябре, кота кто-то привез. Причем пожелав остаться неузнанным. Тоже мне - инкогнИто. Всем было очевидно, сделать это мог только Роман, брошенный на произвол судьбы, по его мнению, Алькой, как и его первый подарок - безымянный котенок.
Дальнейшая жизнь молодого кота сложилась драматично. Кота, разумеется, оставили дома: покормили и помыли, в результате чего у Альки долго заживали исцарапанные руки. Затем коту отвели место, где он полтора месяца спал, когда был еще котенком. Кот, кажется, свое старое место узнал и сразу разлегся на нем. Алька сбегала в круглосуточный магазин за кормом и патентованным песком для кошачьего туалета. Не успела она вернуться, как кот уже показал себя в полной красе - сделал лужу на персидском ковре в гостиной. Алька успокоила родителей, заверив их, что она займется воспитанием кота. Но... кот оказался более диким, чем она могла себе представить, и в отличие от ее мужиков никакой дрессировке не поддавался - портил обои на стенах, орал, когда его запирали в чулане, и гадил во всех углах квартиры, оказавшись на свободе. В конце концов, мать Алевтины не вынесла этого кошмара, поймала кота за шкирку, отнесла на балкон и вопреки всем законам дипломатического общения десантировала его. Кот выжил. Алька потом его встретила на улице. Он обложил ее матом на кошачьем языке и убежал.
Понимал ли Коростылев, когда вез в Москву кота, что все так обернется, или нет? Лукьяненко на этот счет не распространялся, хотя и обмолвился в своих старых записках в том духе, что не лень же было пробираться Роману на Алькину дачу ночью в октябре?! А еще надо было звать кота, ловить его. Это сколько же хлопот!
Такое поведение Романа Коростылева в октябре прошлого года слегка насторожило Лукьяненко. Вдруг Роман не смирился с потерей Альки и теперь, уже в мае, похитил ее? Но на час прилета Соколовой десятого мая у Коростылева было стопроцентное алиби. Когда Алька в Шереметьево садилась в мой тарантас, Роман находился на рабочем месте. И никуда с него в течение всего рабочего дня не сходил: клиент шел валом… Лукьяненко плотно поработал с окружением Романа в тот день. Все в один голос утверждали, что Роман десятого мая самое большее чем на десять минут не уходил со своего места. Да и вообще, если и уходил, то только в туалет или перекусить.
Больше никуда.
Так что Коростылев принимать персональное участие в похищении Алевтины никак не мог. И никаких личных связей с людьми, способными осуществить такое похищение, у Романа не было… Не было по мнению Лукьяненко. На этом месте Лукьяненко прекратил работу с Коростылевым и его окружением. У детектива, кроме Романа, были и другие, не менее интересные фигуры из числа Алькиных ухажеров, которые продолжали все эти годы навязывать ей свое внимание.
Коростылев же, как и я, вроде бы к настоящему моменту уже пришел в норму. Он, как и я, успел завести новые знакомства с противоположным полом. У Романа сейчас даже вроде бы есть подруга. И по утверждениям знакомых, их отношения более глубокие, чем романтические прогулки под луной. В общем, жизнь лечит сердечные раны.
Дайте только время.
Похищать бывшую любовницу ради того, чтобы ее насиловать - просто так ему бы Алька наверняка не далась - Роман не стал бы. Тут я солидарен с Лукьяненко. Но в июне Лукьяненко не был в курсе того, что десятого мая Алька везла в Москву контрабанду для Терехова. У частного детектива просто не откуда было появиться мысли, что Роман, сохранив злость на Альку, способен был слить информацию об этом в нужные уши. Если, конечно, он такой информацией обладал. Но тут уже поработал Терехов... Я вызвал на экран данные, которые предоставил мне Терехов. Картина маслом с Коростылевым у Терехова повторяла картину Лукьяненко. Будто списана под копирку. Только небольшое дополнение в привязке к контрабанде - Терехов был абсолютно уверен, что никто не мог знать о рандеву в Перово… Конечно, люди Терехова осторожно пощупали Романа. Но и им не удалось найти никаких криминальных контактов парня…
Освежив в памяти сведения о Коростылеве, я закрыл в компьютере оба его файла и включил последнюю беседу Романа с Лукьяненко.
Со слов детектива я уже знал, что говорили они в квартире Романа. Лукьяненко попутно кратко ее описал. Квартира была новой. Вселился он в нее после окончания универа. Так сказать, в подарок от предков на выпускной… В квартире - две комнаты с большой кухней. Оформлена в каком-то модерновом стиле. На кухне много полированного металла, в комнатах стены покрашены чуть ли не неоновыми кричащими красками. А мебель далека от уютной рухляди имперских советских времен, к которой, как я понял, тяготел сам Лукьяненко… Консерватор, понимаешь… Детектив разглядел в квартире Романа дорогую акустическую систему. Он ее назвал, но для меня все это было ни о чём. Пришлось верить слову знатока что она не только дорогая, но и очень хорошая. Просто высший класс. Соседи, наверное, на стены лезут, когда колонки Романа давят их инфразвуком… Кроме того, обстановка и отделка в квартире стоила больших денег. Денег, по мнению Лукьяненко, родителей Романа… В одной из комнат Лукьяненко засек почти с десяток разных гитар...
Лукьяненко и Коростылев о встрече договорились еще накануне. Сегодня у Романа был выходной. Наверное, поспать он в такие дни любит подольше - беседа с детективом у него началась только после двенадцати. Роман усадил гостя на диване в гостиной, а сам сел в кресло напротив. Между ними находился журнальный столик со стеклянной крышкой. На него и положил свой диктофон Лукьяненко, предварительно спросив у хозяина, можно ли записывать его слова. Роман не возражал, резонно полагая, что у детектива в сегодняшний день вполне могут оказаться записывающие электронные устройства намного меньше диктофона…
- Я узнал, ваш магазин сегодня работает, - сказал Лукьяненко. - Не объясните, почему у вас тогда выходной?
- У меня отгул, - ответил Коростылев. - Работал за себя и того парня. Теперь он работает за меня.
- Понятно, - произнес Лукьяненко. - А вам нравится ваша работа?
- Нет, - ответил Роман. В его голосе не слышалось никаких эмоций.
- Почему так?
- Не интересно и платят не очень много.
- Почему же вы не нашли какую-нибудь другую работу? У вас же диплом о высшем образовании. И, как я понимаю, диплом солидного университета. С ним вас всюду встретят с распростертыми объятиями.
- Там, где интересно, почти ничего не платят. Плюс у меня в университете еще на третьем курсе улетучился весь детский энтузиазизм. Работать всерьез за гроши, увольте, - Все это было сказано тихим, спокойным голосом. Роман вздохнул и продолжил: - А где можно действительно зашибать деньгу, нужно пахать не разгибая спины. И еще ответственность за сделанную работу. Мне лишняя головная боль не нужна. Посмотрите на моего отца - разменял недавно полтинник, а уже сидит на таблетках. Сердце не выдерживает. Ведь он с головой в деле. Ни на секунду не может переключиться с него.
Мне на этих словах Романа о своем отце подумалось о Нэлли Дмитриевне Макеевой…
- Того, что вы получаете, торгуя компьютерами, вам хватает на жизнь?
- Не бедствую, - в ответе проскользнула первая эмоция. Кажется, Роман усмехнулся.
- Тем более, когда есть своя квартира, - заметил Лукьяненко.
- Разумеется.
- Отец вас звал к себе в бизнес?
- Звал. И не раз. Но я еще с самого начала ему сказал, что не буду заниматься его сараями. Мне это не интересно. Это то же самое, что с компьютерами. Только надо больше кланяться и улыбаться.
- А вы бы предпочли заниматься музыкой?
- Если бы я хотел профессионально заниматься музыкой, я бы закончил консерваторию, - ответил Роман. – Да и горло со слухом у меня не шаляпинские.
- Вы хотели бы получить все, но раз не получается, удовлетворились и малым?
- У меня нет мании величия, - отозвался Роман. - Все люди мечтают о небесах в алмазах, а довольствуются отражением звезд в разбитом корыте. Разве не так? Или вы другой? Может, вы с самого детства мечтали бегать по жаре и болтать со всякими уродами?
- Конечно, раньше я и не подозревал, чем мне на самом деле придется заниматься, - ответил Лукьяненко. - И сперва меня такая работа тоже не устраивала. Но сейчас она мне даже нравится...
- Общение с людьми, работа на свежем воздухе и все такое, - хмыкнул Роман. - Знаем, проходили.
- Ваша рок-группа продолжает существовать? - спросил Лукьяненко.
- Да. А что?
- Вы даете концерты?
- Если вы называете концертами наши выступления перед собранием из полусотни человек, которые пришли оттянуться на танц-поле в клубе, причем большинство из пришедших пьяны или уже под кайфом от травки или чего-нибудь покрепче, то да, мы даем такие концерты. Первые песни еще слушают, на них как-то реагируют, но потом, когда уже поднабираются, можно устанавливать ритм на синтезаторе и валить домой. Толпа перед сценой все равно не заметит, что на ней никого нет.
- Чего ради тогда вы устраиваете такие выступления?
- Бывают исключения из правил.
- Часто?
- Не очень. Но бывают.
- Когда вы выступали в клубе последний раз?
- Двадцатого мая.
- Почти два месяца назад? - удивился Лукьяненко.
- Ничего странного, - сказал Роман. - Наступило лето и клубная тусовка перебралась ближе к морю.
- Много клубов, где вы выступаете?
- Нет. Мы ведь широко известная в узких кругах команда.
- Вы можете назвать эти клубы?
- Пожалуйста...
Роман перечислил клубы и их адреса. Ничего нового. У Терехова и Лукьяненко в файлах про Коростылева они уже приводились.
- С Алевтиной вы в них бывали?
Это был первый вопрос про Соколову по существу, хотя именно необходимостью уточнить кое-какие детали отношений Алевтины и Романа Лукьяненко и объяснил Коростылеву свое желание встретиться с ним.
- Да.
- А в клубе "Бегемот" вы с Алевтиной когда-нибудь были?
В разговоре возникла небольшая заминка.
Затем Роман сказал:
- Название кажется знакомым. Но в Москве постоянно одни клубы закрываются, другие открываются. Всех и не упомнишь. Где, кстати, этот клуб находится?
- В старом кинотеатре «Березка», - подсказал Лукьяненко, - в семи минутах пешком от метро "Перово".
- А давно он существует?
- Года три.
- Кажется, я там был. Но это было еще до встречи с Алевтиной Соколовой.
- Вы не в курсе, у нее были еще, кроме вас и ваших друзей, какие-нибудь знакомые из музыкальной среды? – поинтересовался Лукьяненко.
Судя по вопросу, детектив не захотел сразу посвящать Романа в то, что Алевтина исчезла как раз в Перово.
- Я не знаю, - ответил Роман. - Когда мы встречались, то этот вопрос не поднимался.
- Вы раньше говорили, что летали с Алевтиной в Европу.
- В Чехию.
- Когда это было?
- Ровно год назад. Двадцать пятого июля.
- Прилетели в Шереметьево?
- Да.
- Вас кто-то встречал?
- Я попросил своего друга, чтобы он заехал за нами на моей машине.
- Вы ему дали свои ключи и машину, а он приехал потом в аэропорт?
- Да.
- Он был за рулем, когда ехали в город?
- Нет, - ответил Роман. - Всю обратную дорогу за рулем был я. Мой друг живет в Химках, и я его подкинул до дома. Мы расстались. В Москву мы с Алевтиной заехали уже вдвоем.
- В Москве поехали к кому?
- Сразу к Алевтине.
- Кто-нибудь из родственников дома у нее тогда был?
- Нет.
- Понятно, - сказал Лукьяненко. - Алевтина никогда не просила вас встречать ее саму или кого-нибудь из ее знакомых?
- По-моему, вы по горячим следам в первую нашу встречу уже спрашивали меня об этом, - произнес Роман. - Но если вам надо, то сейчас я могу повторить, что я лишь однажды встречал Алевтину, когда она возвращалась из недельной поездки в Коктебель.
- Пятого сентября прошлого года?
- Да, - ответил Роман. - Зачем вы это у меня спрашиваете, если сами все знаете?
- Нужно уточнить некоторые детали, - успокаивающим тоном произнес Лукьяненко.
- Какие?
- Почему вы не провожали Алевтину, когда она в тот раз уезжала на Черное море?
- Я тогда работал. Пришлось бы отпрашиваться в разгар сезона отпусков. Впрочем, Алевтина сама сказала, что провожать ее не надо. Вещей у нее мало, чемодан легкий, докатит его до вагона сама.
- Когда она приехала, чемодан был тяжелым?
- Нет, - сказал Роман.
- На какой вокзал Алевтина приехала из Крыма?
- На Курский.
- Вы ее встретили у вагона?
- Разумеется.
- С вокзала куда вы отправились?
- К ней домой.
- Ясно, - вздохнул Лукьяненко. - Вы еще до поездки договаривались с Алевтиной о том, что будете ее встречать?
Роман задумался. Наверное, в первую встречу Лукьяненко таким вопросом его не озадачивал.
- Она мне позвонила уже из Коктебеля. Заранее мы не договаривались. Наоборот, сперва она не хотела, чтобы я ее встречал.
— Вот как, - произнес Лукьяненко. - А чем она мотивировала такое изменение программы?
- Ничем, - ответил Роман. - Сказала, что хочет меня видеть уже на перроне вокзала.
- Она вам позвонила накануне своего отъезда с моря?
- По моему, она звонила уже из поезда. Я точно не знаю, во сколько поезд отправлялся с вокзала в Феодосии. Но по времени так вполне могло быть.
- Алевтина звонила на ваш рабочий телефон или мобильник?
- На мобильник.
- Почему она не летела в Крым самолетом, а решила ехать поездом? Самолетом же быстрее.
- Не знаю. Я у нее не спрашивал. Может, захотелось железнодорожной экзотики. Или не хотела терять время с задержками рейсов в аэропортах. Еще в Симферополе нет моря и нужно тоже тратить время, чтобы до него добраться.
- Ярослава Леднева вы знаете?
- Нет, - не задумываясь, ответил Роман. - А кто это?
- Знакомый Алевтины, забравший ее из Шереметьево в мае.
- Что?! - почти воскликнул Роман. - Вы наконец-то нашли этого человека?
- Нашли, - произнес Лукьяненко.
- И что теперь?
- Ничего. Леднев отвез Алевтину в город и они расстались. О дальнейшей судьбе Алевтины Леднев ничего не знает.
- И вы ему поверили?
- Да.
- А куда Леднев доставил Алевтину? - спросил Роман.
- В Перово. Во двор дома между Второй и Третьей Владимирскими улицами.
Дальше повисло молчание. Секунд через пять я услышал, как Роман сказал:
- Ничего не понимаю. Что в Перово могло понадобиться Алевтине в тот день?
- И я хотел бы знать это, - произнес Лукьяненко. - Вы мне не поможете?
- Нет, - ответил Роман. - Хотя теперь я понимаю, почему вы у меня спрашивали про «Бегемота» в Перово. Но… увы. Кроме «Бегемота» лично меня ничто не связывает с этим московским районом.
- У вас что, в Перово нет знакомых?
- Если хорошенько покопаться, то кого-нибудь из Перово и можно отыскать, - задумчиво сказал Роман. - Но я уверен, что эти люди никоим образом не связаны с Алевтиной.
- Почему?
Роман, прежде чем ответить, помолчал.
- Как-то так получилось, - сказал он, - что мои знакомые и знакомые Алевтины не пересекались. Мы больше проводили время вдвоем, чем ходили по каким-то тусовкам.
Я подумал, что примерно то же самое я мог сказать и про свои отношения с Алевтиной. Видимо, у Альки в голове засел мужской образ под который она и подыскивала себе новых ухажеров. Это типа второго и последующих браков, когда новый супруг лишь копия предыдущего.
С несущественными отличиями.
Я поежился.
Неужели у меня, капитана ФСБ Леднева, а также Терехова и музыканта-любителя Романа можно найти очень много общих черт, на которые клевала Алевтина?
Подумалось, что мне не мешало бы лично взглянуть на Романа…
- Все же мне хотелось бы услышать фамилии ваших знакомых из Перово, - произнес Лукьяненко.
- Если вы настаиваете, то – пожалуйста, - сказал Роман и начал перечислять своих людей, которые тем или иным образом связаны с Перово. Перечислял их Роман долго. Со всякими деталями биографий. Причем делал он это так, чтобы в следующий раз Лукьяненко не обращался к нему с подобными просьбами. Я посочувствовал Лукьяненко, которому пришлось выслушать очень длинный список знакомых Романа. В конце концов этот список оказался раза в четыре длиннее списка Вериного мужа-хирурга.
Когда Роман престал грузить Лукьяненко, детектив спросил:
- Вы сами часто бываете в Перово?
- Нет, - ответил Роман.
- А в Измайловском Парке?
- Даже и не помню, когда был в нем последний раз. Наверно лыжи в Университете там сдавал… Или вы еще хотите спросить о моих знакомых в районе Парковых улиц?
- Пока мне достаточно Перовских, - явно поспешил с ответом Лукьяненко.- Не могли бы вы рассказать, как ловили кота Алевтины у нее на даче?
- Вам о нем рассказал отец Алевтины? - спросил Роман.
- Да, - сказал Лукьяненко. - Так как насчет кота?
- Очень просто, - произнес Роман, - я подъехал вечером к дачному поселку на своей машине и оставил ее в кустах у дороги. Перелез через забор и прошел к дому на участке Соколовых.
- Не опасались, что вас увидит охрана?
- В октябре рано темнеет. А дело было вечером. Так что никто из охраны меня не должен был заметить. Кроме того, обычно все охранники сидят у обогревателя в своей избушке на въезде в поселок, и лишь иногда проходят по улицам между участками.
- Вы прошли к дому Соколовых, и что дальше?
- Позвал кота. Он минут через десять появился. Я сунул ему под нос кусок его любимой колбасы. Он от нее никогда не воротил нос. В общем, пока кот пожирал колбасу у моих ног, я развернул мешок, схватил кота за шкирку и сунул его в мешок.
- Кот не пытался вырваться?
- Пытался, но у него ничего не вышло. Я оказался быстрее его.
- И что, все обошлось для вас без единой царапины?
- Да.
- Что было потом?
- Я с мешком перебрался через заборы к машине и уехал в город. Дальнейшая судьба кота вам должна быть хорошо известна.
- Известна, - согласился с Романом Лукьяненко. - А вы понимали в октябре, что кот не сможет жить в доме у Соколовых?
- Конечно, я погорячился тогда, - сознался Роман. - Сейчас бы я, окажись в подобной ситуации, так бы не поступил. Но… Все равно, кот же остался живым. Ничего страшного с ним не случилось.
- Подумаешь, упал с пятого этажа. С кем не бывает, - прокомментировал Лукьяненко.
После этого на флэшке ничего больше не было. Видимо детектив решил заканчивать беседу с Романом Коростылевым и выключил диктофон.
Я прослушал разговор ещё раз. На первый взгляд ничего в нем не было...