Паша очень обиделся. Сначала мама не разрешила тащить кота за хвост с подоконника. Потом запретила стучать балконной дверью. И в завершении не оценила идею использовать пятилитровую бутылку, как трон.
Жизнь скучнела на глазах.
Потом из душа вышел папа. Паша приободрился, схватил машинку в руки и побежал-полетел-покатил неотвратимой волной, бесстрашной ордой, требующей внимания.
Уткнулся в ноги, перегородил дорогу, захватил родителя всем собой.
- Папа! Папа! - хотел сказать Паша.
Но получилось только:
- А-а! А-а!
Папа улыбнулся, подхватил мальчишку на руки. Зафыркал, зарокотал что-то непереводимое, но по одной только интонации понятное: папа счастлив, папа доволен, папа любит.
Паше было три. Он это точно знал. Во-первых, мама давным-давно научила его показывать числа на пальцах. А во-вторых, Паша часто слышал, как про него говорили:
- Вашему мальчику уже три года, а он ещё не говорит.
И качали головой.
Паша не понимал, что в этом плохого. Но чувствовал, что мама расстраивается, когда это слышит. Обычно во время таких разговоров, мамины руки находили Пашину голову и гладили-гладили-гладили. А после мама брала Пашу на руки и вполголоса рассуждала:
- Да нормально ребёнок говорит. Много. Хоть и на своём марсианском.
Паша не был уверен, что это предназначалась ему, но на всякий случай кивал, утвердительно угумкал и покрепче обнимал маму в ответ.
- А у мамы сегодня день рождения, - сказал папа, опуская Пашу на пол.
- Грли?! - удивился мальчик, раскинув руки, спрашивая, что это, как это и чем это ему грозит.
- Это значит, что мы пойдём дарить маме подарок! - весело закончил папа, одеваясь. И вручил Паше маленькую коробочку красного цвета.
Мальчик знал все цвета, но красный ему нравился больше всего. Красный и, пожалуй, желтый. Нет, чёрный. Нет, точно желтый!
Паша сжал восхитительную коробочку в руках и быстро побежал на кухню, оставив папу позади.
- Мама! Мама! - хотел сказать Паша, но у него опять получилось:
- А-а! А-а!
- Что у тебя, дружок? - мама улыбалась, светилась, сияла. Вот-вот рассмеется и Паша тоже начнёт смеяться, прыгать вокруг, утыкаться в родительские ноги.
Паша отдал коробочку:
- Вооо!
Показал, что её надо открыть, сам забежал с правой стороны, потом с левой и снова с правой. Что там? Что там?!
Папа рассмеялся откуда-то сверху, потрепал светлую сыновью макушку, попутно целуя всех, кто подворачивался под руку.
Мама наконец справилась с крышкой и достала из коробочки камешек. Желтый с радужным блеском. Паша заохал, заахал вслед за мамой. Захлопал в ладоши, поддерживая общую радостную атмосферу.
Потом ударил себя по груди, показывая, что тоже хочет смотреть, держать, восхищаться. После бережно держал на руке сокровище и остро чувствовал необходимость заиметь себе такой же камешек.
Папа забрал подарок у Паши, надел камешек на цепочку и повесил его маме на шею.
Уже после завтрака, всяческих гимнастик и прочего Паша отправился на прогулку.
Надел кепку, проверил, что мама закрыла дверь, помог вызвать лифт и держал мамину руку во время перехода через дорогу.
Именно тогда Паша увидел его. Желтый камешек с радужным блеском лежал посреди детской площадки и манил взять его в руки, почувствовать шершавые бока, насладиться лёгкой тяжестью счастья.
Паша тянул туда, но ничего не получалось. Мама снова и снова говорила, что им надо в поликлинику, что они могут опоздать, обещала зайти на площадку позже. Предлагала мультики, фрукты, новые машинки и другие немыслимые богатства.
Паше пришлось начать вырывать руку, плакать, изворачиваться. Ему нужен был этот камешек, ему нужно было это сокровище!
В итоге мама устало посмотрела Паше в глаза и тихо сказала:
- Мы зайдём на пять минут, хорошо? И пойдем дальше.
Паша кивнул, но тянуть не перестал. Оказавшись, наконец, рядом с качелями, он схватил своё сокровище, сжал в кулаке, кулак спрятал в карман и деловито пошёл на выход с площадки.
Мама горько вздохнула и пошла следом.
В тот день у кабинета врача совсем не было очереди.
Паша не любил врачей. Когда он был совсем маленький, белые халаты и зелёные кабинеты вызывали у него панику, которая выражалась исключительно криком.
Позже он научился крепиться, прижиматься к маме, но серьёзных женщин в очках предпочитал близко не подпускать.
Сегодня же он совсем не обратил внимания на то, что с ним делали на приеме. Его занимал только один вопрос: в целости ли сокровище, не исчезло ли оно из кармана курточки, донесет ли Паша его домой?
Поэтому он даже удивился, когда мама быстро и молча вывела его из кабинета. Зато он очень обрадовался, когда в гардеробе ему вернули курточку, в кармане которой нащупывался камешек. Желтый с радужным блеском.
В это время мама застегивала молнию на курточке и сердито спрашивала:
- Ну какой же ты у меня недоразвитый? Считаешь, рисуешь, цвета различаешь, животных всех знаешь.
Паша согласно кивнул и старался не мешать маме, пока та надевала правый ботинок на его левую ногу. Тот не надевался, мама сердилась ещё больше, хмурилась, темнела:
- Сами они недоразвитые, такое ребёнку говорить.
Ботинок наделся, липучки застегнулись, мама взяла другой ботинок и тут заметила ошибку.
Вздохнула, всхлипнула и неожиданно заплакала.
Паша растерялся, он считал, что мамы не плачут. Мамы ругаются, сердятся, хмурятся. Мамы улыбаются, обнимают, целуют. Но не плачут.
Пару раз Паша спросил:
- А? А?
Погладил по плечу, заглянул в глаза, мама вздохнула, вытерла слёзы, начала переодевать ботинки:
- Всё хорошо, малыш, - сказала она, - мы придумаем ещё что-нибудь. Найдём ещё врача. Добавим ещё упражнений. Ты у меня такой молодец. Уже так много умеешь.
На маминой шее виднелась цепочка, камешек - утренний подарок от папы, которому так радовалась мама - поймал свет от ламп и радужно поблескивал, подмигивал Паше. Мальчик сжал найденное на детской площадке сокровище, вытащил его из кармана и протянул маме.
- Ма! - сказал Паша - Мааа-ма! Мама!
Мама удивлённо подняла глаза и тихо-тихо спросила:
- Что? Что ты сказал, малыш?
Паша покачал раскрытой ладонью, по которой перекатывался желтый с радужным проблеском камешек, и терпеливо повторил:
- Мама! Вооо!
А мама опять расплакалась. Только в этот раз как-то очень радостно. И всё повторяла, что Паша её сокровище. Маленькое непричесанное сокровище.
И Паша согласно кивал и пробовал-пробовал-пробовал на вкус новое слово:
- Ма-ма! Маааа-ма! МАМА!