Вкрадчиво менялся цвет окружающих гор. Синь оставалась прежней. Лишь приобрела большую глубину и оттенок ушёл в бирюзу. Сочнейший изумруд травы незаметно глазу качнулся в сторону золотого. Все эти изменения пока больше ощущались, нежели виделись. В ясный белый день заметно, что окоём уже утратил свою летнюю субтильную бледность. На смену пришла глубина и насыщенность осени. Ночи стали заметно прохладней. Утренние туманы всё дольше задерживались над нашей долиной. Большинство цветов уже отцвело. И Лебёдкин лог затих, отдыхая от летнего многоцветья. Ждал он теперь осенних красок. Скоро уже. Совсем скоро…
Как и обещал, Бурелом зашёл к Тырышкиным. Несмотря на ранний час, Алла Николаевна уже возилась с овощами в теплице.
- Доброе утро Алла Николаевна! Дед вчера просил зайти перед пасекой, - начал разговор Фома.
- Здравствуй Лёша! Ты уж нас извини, что в такую рань тебя погнали.
- Да ладно, - смутился Фома, - Я рано встаю. В шесть уже Герду кормлю. Раз надо, так надо. Мне не трудно.
Алла Николаевна прошла в дом. Бурелом стоял у крыльца веранды и наслаждался свежестью утра. Шарик с Жуком лениво облаивали его. Скорее привычно, для порядка, не зло.
Вышла Алла Николаевна. В руке она держала две купюры. Протянула Бурелому:
- Держите ребятишки. На хлеб вам.
Фома победил в себе ложную скромность.
- Благодарю Алла Николаевна! Выручаете нас.
- Я знаю, что вам нужно. Это ты нас с дедом выручаешь. Так что заработал.
- Да… - заскромничал Фома, - побегу. Время поджимает.
- С Богом, - донеслось до Бурелома уже вслед.
У дома молодых Тырышкиных его окликнули. Сначала Алексей:
- Борода! Здорово! Куда бежишь так рано?
- Ага. Здоров! На пасеку бегу. Некогда мне с тобой. Всё потом.
Затем на крыльце появилась Таня:
- Лёша доброе утро! Хочешь ранеток?
Фома никогда ни от чего не отказывался.
- Спрашиваешь! Конечно. Хочу.
Зажав под мышкой пакет с ранетками, он споро поднимался в гору. Времени оставалось мало.
Особо ранние пчёлы уже кружили над открытыми корпусами.
- Вовремя я, - подумалось на бегу Фоме.
Переоделся, памятуя уроки, и закрыл двери балка. Начавшийся дождь загнал его в медогонку. Проливной, совсем июльский.
- И хорошо. Записи хоть причешу,- устраиваясь за столом, пробормотал Бурелом.
Уже занесено перо над белым листом…
Музу вспугнул бурундук.
То ли он принял Фому за своего. То ли просто не заметил. Смело прошёл от вагончика к двери медогонки, пролез в щель и оказался внутри. Кофр стоял у ног. Бурелом, затаив дыхание, потянулся за камерой. Шорох вспугнул полосатого. Мгновенно оказался он под вагончиком. И с любопытством наблюдал теперь за человеком. Нимало не обескураженный Фома достал камеру и стал ждать. Любопытство победило. Бурундук повторил свой манёвр и снова оказался в медогонке. Очень уж влёк его запах мёда. Даже звук щёлкающего затвора не испугал его. Он осторожно пробирался к столу. Бурелом сделал несколько кадров.
Всё дело испортила идея Фомы применить вспышку. Этого зверёк перенести уже не мог. И очень быстро удрал. Теперь надолго.
Продолжение следует...