Поговорим сегодня о любимом заблуждении, что "раньше было лучше". Совсем недавно прочла пост о низкой зарплате учителей, и в комментариях кто-то стал писать о высоком уровне жизни врачей и учителей до революции. С приведением в пример заманчиво высоких зарплат, но почему-то без указания источника, поэтому цитировать не буду.
Тема сложна еще и тем, что мы обсуждаем "среднюю температуру по больнице", поскольку тот же географический фактор делает разброс зарплат в нашей стране столь же широким, что и родные просторы. Плюс разная специализация, работа в частной клинике или в государственной, стаж, наличие подработок и прочее.
Понятное дело, что и до революции многие эти факторы имели место быть. Булгаковский профессор Преображенский, врач "денежного направления", с наработанной клиентурой - это одна песня, а молодой врач в глубинке - совсем другая. Но, боюсь, для основной массы врачей и учителей ситуация не была радужной.
Лирическое отступление.
Моя прабабушка ездила по сибирским селам и агитировала за создание колхозов. И вот однажды в ответ на ее пламенные речи мальчишка лет двенадцати сказал такой стишок:
Когда был царь Николашка,
Были хлеб и рубашка.
Пришла советская власть -
В котел нечего класть.
Ребенок этот, разумеется,"Николашку" не застал и, хоть стих и хорош, доверять ему не будем.
Вместо этого обратимся к очевидцу: Викентий Вересаев, "Записки врача".
Обжигающе откровенная книга о самых разных аспектах врачебной деятельности. Посмотрим, что он пишет о материальном благополучии в начале своей карьеры:
"Я стал искать себе места хотя бы за самое ничтожное вознаграждение, чтоб только можно было быть сытым и не ночевать на улице; средств у меня не было никаких. Я исходил все больницы, был у всех главных врачей; они выслушивали меня с холодно-любезным, скучающим видом и отвечали, что мест нет и вообще я напрасно думаю, будто можно где-нибудь попасть в больницу сразу на платное место".
В итоге Вересаев устроился сверхштатным врачом, с единственной целью - набраться опыта. Вот как он описывает свой быт:
"Нуждаться приходилось сильно; по вечерам я подстригал "бахромки" на своих брюках и зашивал черными нитками расползавшиеся штиблеты; прописывая больным порции, я с завистью перечитывал их, потому что сам питался чайною колбасою".
Ну а как же учителя? Может, хоть они обитали на кисельных берегах молочных рек? Снова обратимся к книге.
"Ко мне приехала из провинции сестра ; она была учительницей в городской школе, но два года назад должна была уйти вследствие болезни; от переутомления у нее развилось полное нервное истощение ; слабость была такая, что дни и ночи она лежала в постели, звонок вызывал у нее припадки судорог, спать она совсем не могла, стала злобною, мелочною и раздражительною".
Что ж, и здесь ничего утешительного. Но вернемся к нашему герою. Вот продолжение его истории.
"После пятилетнего ожидания я, наконец, получил в больнице жалованье в семьдесят пять рублей; на него и на неверный доход с частной практики я должен жить с женой и двумя детьми; вопросы о зимнем пальто, о покупке дров и найме няни - для меня тяжелые вопросы, из-за которых приходится мучительно ломать себе голову и бегать по ссудным кассам".
Раньше было ... так же, как всегда и везде. Если ваша фамилия не Юсупов или Сумароков-Эльстон - за свои щи и рубашку придется бороться...