Фатих Акин снял удивительный образчик искусства: уродливое кино. Что особенно удивляет в разрезе предшествующего творчества режиссера, характеристической работой которого, на мой взгляд, является дивный фильм о любви — «Головой о стену». Когда фон Триер снимает своего «Джека», то после «Антихриста» это вроде как в порядке вещей, а здесь… Вы «Солнце Ацтеков» смотрели? Я да, и у меня полный диссонанс. Но если начистоту, то можно и не пытаться изворачиваться по-змеиному, чтобы взглянуть на новую работу режиссера с какого-то особого угла: она ошеломительна с любого ракурса. Среднестатистическому зрителю очень сложно переварить такое искусство, а авторам создать — поганое клеймо схлопотать в современных реалиях проще простого. Акин рискнул и, кажется, не прогадал.
Фильмы о маньяках — новый тренд в кино. Конкретизирую: романтизированные и эстетизированные истории об убийцах — новый тренд. Моралисты задыхаются в возмущении: зачем ТАКОЕ снимать? Тут-то Акин и бросает в поп-культуру свою работу, подобно гранате. И самое смешное, что вопрос «Зачем такое снимать?» звучит настойчивее.
Лента является экранизацией одноименного романа, который в свою очередь рассказывает историю реального гамбургского маньяка Фрица Хонки, убившего и расчленившего 4-х женщин. Почти со всеми жертвами преступник познакомился в баре «У золотой перчатки», функционирующем и сегодня. Трупы Хонка хранил в собственной квартире. Пойман был случайно и приговорен всего к 15 годам тюрьмы с последующим принудительным лечением в психиатрической клинике, откуда вышел в 1993 году под другим именем. Запах разлагающихся тел будет преследовать убийцу до самой смерти.
Режиссер с маниакальным (ха-ха) старанием подошел к заселению визуального ряда: тут натуралистичность уживается с сюрреализмом. Картинка выглядит настолько отвратительно, что особенно чуткий нос уловит нотки смрада. Удивительно, но многие зрители уверовали в кристальную честность показанного, тогда как мне абсолютно очевидно, что Акин намеренно использует прием антонимичный эстетизации: в его фильме все предстает куда более уродливым, чем могло бы быть в жизни. Плюс он дает зрителю опору, дабы тот не провалился в сюжет, потеряв связь с реальностью: на персонажах вырастают неестественно большие носы, они носят неуклюжие прозвища и темные очки с одним стеклом, на них слишком толстый слой грязи, в желудках их слишком много спирта, а в головах слишком мало мыслей — «всего лишь кино», — намекает этим «гримом» автор.
Картина была представлена на Берлинале, и, как любят писать в СМИ, уступила первенство «Синонимам», но на самом деле никаких шансов у «ЗП» не было: даже фестивальное жюри пока не готово к таким выкрутасам. Европейские критики по фильму прошлись нещадно, зато русский адаптированный зритель (это я сейчас про тот сегмент публики, что хоть сколько-то шарит в жестком авторском кино) воспринял это кинобесчинство весьма воодушевленно: пометка «скандал» для русской души — вызов, а выстоять и не пасть лицом в таком противоборстве — дело чести.
Рекомендовать не берусь, но сама, не смотря на стойкое чувство гадливости, довольна таким киноопытом.
Это тоже искусство. И это тоже интересно.
