С самого утра Бурелома не отпускали воспоминания о Гарде…
…Вот и готов, теперь уже наш, изыскательский «Лебедь», к переходу в Завьялово. На базу путейцев. Синоптики прочили ясную погоду. Выходили из аванпорта – так и было. Но как только прошли остров со странным для российской глубинки названием Тайвань, налетел шквал. На Обском водохранилище они внезапны. Засеялся мелкий дождь, горизонт заволокло пеленою. Поднялась невысокая, но с коротким периодом, волна. Неприятная своей частотой. Экипаж и изыскатели набились в тесную рубку. Шли, пили, беседовали. Пили, к сожалению, не чай. Но оставим это на совести флотских.
Авторы не одобряют распития спиртного кем бы то ни было. Хотя и сами не ангелы. Но из песни слов не выкинешь. Что было, то было. Пить вредно. В любых дозах это яд.
Капитан-механик – мастер пути (какое длинное звание!) на «Лебеде» Довженко Анатолий Сергеевич. На речном флоте давно. В юности закончил в Ленинграде учебное заведение, связанное с морем. Практику проходил на морском земснаряде, на шаланде. А вот теперь подвизался на техническом речном флоте в Новосибирске бакенщиком. Судьба. Участок его от села Завьялово до города Камня-на Оби. Около сотни вёрст будет.
О чём беседуют за бутылкой флотские? Темы давно известны. И путейцы тут не оригинальны. Герои нашего повествования во все корки костерили своих вышестоящих золотопогонников.
- Му…ки! Это ж какая светлая голова додумалась бакенщиков скрестить с изыскателями?!.. Противоестественно как-то. И двусмысленно… - пластался Сергеич. – О чём думали-то, пи…?! У меня своей работы невпроворот. А тут ещё на лоцкарту зарядили. Уму непостижимо, как крутиться будем.
Фома и Саша пожали плечами. Им тоже было пока неясно, как «крутиться».
- А чего вы своим табором не пошли? - обратился капитан к изыскателям.
- Баржу Регистр зарубил. Класс не соответствует. Нужен «О». А у старушки «Р». Повышать нужно. А это затратно для конторы. Катер надо ремонтировать, коробку новую ставить. Снова деньги. Вот ты и попал под расклад, - пояснил Бурелом.
- Ясно. Всё как обычно. Только чуб трещит, да ж… ломит, - зло крутнул штурвал Сергеич.
- Вам сколько денег в операционный-то дали? – после короткого молчания спросил бакенщик Фому.
- Нисколько, - последовал краткий ответ.
- ? – недоумённо посмотрел Сергеич на бродяг.
- Да. Вот так. В кассе один ответ: денег нет. У вас же недавно получка была. Хватит вам.
Бурелом неделю как устроился в партию. И получил сущие копейки. Саша отдал долги и тоже был свободен от денег.
- А колпит? - продолжал допрос Сергеич.
- Мы ж береговые, нам не положено. У нас полевые идут. Но их перечислят через месяц.
- Ё………..мать!!! А как вам жить-то на чужом пароходе? Исть что? Этого вам не сказали? – кипел бакенщик.
Фома снова пожал плечами. Что тут скажешь цензурно?
- Нам Фёдорыч занял немного. Так что мы не пустые пришли, - успокоил Сергеича Бурелом.
- Ладно, братишки. Проживём. Не чужие. Я ещё твоего батька знавал, - сказал капитан, вглядываясь в смотровое стекло, покрытое каплями воды.
- Куда мы денемся? - согласился Бурелом.
Гарду наскучило лежать под лавкой. Ничего не видно. И он попросился за дверь. Выпустили. Однако долго он там не задержался. С дождём ещё как-то можно было мириться. А вот очередная волна, повыше других да позлее, очень не понравилась Псу. Высокий нос ярославца до поры прикрывал от не солёных брызг, ветер приятно холодил. Жить можно. Но вот «Лебедь» нашёл ту самую волну…
Удар был неожиданным, и добрая порция воды из-за борта едва не сбила Гарда с ног. Он даже оробел немного от подобного. До сих пор он ходил только на катере. Три раза. По реке, где такой волны не было. Всё было тихо и прилично. А тут…
Недаром двуногие спрятались в эту тесную будку. Хоть бы предупредили. Вздохнув, пёс вернулся в дымную тесноту рубки, где было тепло и сухо. Незаметно для себя он задремал. Беспокойно. «Лебедь» прыгал с волны на волну подобно пробочному поплавку.
За три часа добежали до Завьялово. Незаметно для себя. Эмоциональная беседа как-то скрала время.
На следующий день раньше всех проснулся Гард. И, не дожидаясь Вожака, отправился исследовать новую территорию. Где ему предстояло трудиться и жить. Обитали в округе всего двое псов. Пират и Машка. Оба Дворяне-на-цепи. Гард объяснил им всё и сразу:
- Морально и физически я сильнее, - и очистил, предварительно загнав хозяев в будки, их миски от завтрака.
Они привыкли есть не спеша. Гард был высокостатусным псом. Не пустым задирой. Он знал себе цену и за плечами уже был кое-какой опыт. С этого дня дворяне съедали свою порцию сразу, не дожидаясь наглого гостя. Даже если Гард уходил с Вожаком в море.
База стоит на устье Каракана. Красивейшее место, поверьте. В сосновом бору. Строители её старались сберечь как можно больше деревьев. На территории четыре дома.
Прорабка. Обитель производителя работ во время его приезда на базу. Там же иногда коротал ночи кто-нибудь из экипажа «Лебедя». Особо уставший от судового железа.
Дом смотрителя водпоста.
Двухэтажный дом для гостей. Здесь отдыхали береговые сотрудники техучастка. Обычно в выходные и праздники.
Завершал ансамбль дом коменданта базы. Была и баня. Даже две. Одна большая, общественная. Другая коменданта, поменьше.
Вот и весь список. Небольшая и уютная, в общем, база. До села два километра. До магазина и того ближе. Так что народу здесь немного. Чужих видно сразу. Летом одолевает дикий турист. Прут сюда горожане дурниной. Сейчас это просто. Купил в кредит «тазик» иностранного производства и готово. Ты уже автотурист и сам чёрт тебе не брат.
Едут «отдохнуть на природе». Читай: пожрать, выпить до положения риз и оставить после себя груды отходов. Описанию не поддаются красивейшие берега Обского моря после двух месяцев пребывания туриста. По берегу идёт сплошной вал мусора. На десятки километров. Единицы увозят мусор с собой. А ведь совсем недалеко стоят контейнеры под мусор. Кто должен убирать за нами, люди?!..
Глас вопиющего в пустыне. Никто, дорогие мои, не уберёт. Только сами. Давайте же одумаемся!
Ведь наш дом – это не только каменная каморка, где мы ночуем. Всё вокруг – наш с вами дом. Так почему ж в каморе своей мы пыль вытираем, а на живописном берегу в нас вселяется бес?!..
В море сегодня не выходили. Грустные речники вразнобой слонялись по базе. Переживая вчерашнее застолье.
Дождавшись, пока спадёт жара, Бурелом с Гардом ушли за территорию базы. Долго гуляли в сосновом лесу. В Завьялово боры ленточные. Реликтовые. С наслаждением дышали лесным воздухом. Его в буквальном смысле можно пить. И не надоест. Сосновый лес чистый, нет в нём трав в пояс. Спасает тень от взрослых деревьев. Хорошо босиком идти по ковру из опавшей хвои. Вот только шишек нужно избегать. На понравившихся полянах лежали, смотрели сквозь кроны в лазурное небо, по которому изредка проносились белоснежные корабли облаков. Думали, дремали. Закат застал их на берегу. Сидели на мелком тёплом песке и смотрели на далёкий противоположный берег. Небо над ними багрово-алым заревом…
С двуногими береговыми обитателями базы Гард начал знакомство на второй день своего появления в Завьялово.
- Чей, мать-перемать, пёс?! – услышал истошный женский ор Фома.
И побежал на крик, посмотреть, в чём дело. Наверняка пёс его. Гард спокойно сидел у крыльца дома смотрителя водпоста. А на веранде стояла эта самая смотрительница. С большой миской пирогов в руках.
- Твой? - спросила она подоспевшего Бурелома.
- Ага. Мой. Не бойтесь. Он смирный.
- Смирный… Вон какой здоровенный! И смотрит так… - сбавила тон женщина.
- Да он пироги учуял. Ждёт, пока угостите. Добрый он. Это детский пёс. Среди людей у него врагов нет, - расхваливал Гарда Фома.
- Ладно. Напугал! Выхожу Машке пироги отдать, а тут… Сидит, смотрит. И никого. Чей бы это, думаю. А шагнуть боюсь. Обмерла вся. Что у него на уме? На вот, - протянула хозяйка миску Бурелому, - сам дай и уводи. Машку буду кормить. Он у неё всё сожрал!
Фома и Гард, разжившись целой миской с пирогами, ушли на «Лебедь».
Через неделю Гарда знало всё население базы. Пообщавшись с ним, люди переставали его опасаться. Периодически он ходил в гости. По очереди в каждый дом. Без угощения не обходилось нигде. На судно пёс приходил сытый и довольный жизнью. Спать.
В море, на съёмку, выходили раза четыре в неделю. Гарду нравились эти поездки. Они давали ему возможность отдохнуть. Уйти с судна Вожак не мог. И потому Гард крепко спал у входа в средние жилые помещения. Под чарующие запахи камбуза и рокот дизеля. Каждому своя музыка.
Все кости перепадали Гарду. Каждый, из экипажа в три человека, тайком от Фомы, чем-нибудь баловал пса. Благодарный Гард никогда не выдавал товарищей.
Но больше всего Гард любил пешую съёмку береговой полосы. Вожак брал прибор, пишущий треки ходов и они на целый день уходили в поле…
Продолжение следует...
