Принятие смерти - это похожее на знакомство состояние, это возможность сохранить учителя живым в своём сердце», - говорит старший ученик знаменитого буддийского монаха и писателя.
Тич Нхат Хань возможно, сделал больше, чем любой ныне живущий буддист для того, чтобы сформулировать и распространить среди мировой аудитории основные идеи буддийского учения о чуткости, доброте и сострадании. Авторитет и известность вьетнамского монаха, написавшего более 100 книг, уступает только лишь Далай-ламе.
Нхат Хань заработал свое имя, занимаясь правами человека и улаживанием военного конфликта во Вьетнаме, в результате чего Мартин Лютер Кинг-младший номинировал его на Нобелевскую премию. Он считается отцом «прикладного буддизма», движения, связывающего практику осознанности с социальными действиями. Он также построил сеть монастырей и приютов в шести странах мира, включая Соединенные Штаты.
В 2014 году Нхат Хань, которому сейчас 92 года, перенес инсульт в Plum Village, в своей резиденции, в монастыре на юго-западе Франции, основанном им в 1982 году. После перенесённого инсульта он не мог говорить, но продолжал руководить своим сообществом, используя свою левую руку и мимику лица для общения.
В октябре 2018 года новость о том, что Нхат Хань хочет вернуться домой во Вьетнам, в храм Ту Хиеу Рут в Хюэ, где в возрасте 16 лет он стал монахом, потрясла его учеников. (Нью-Йорк Times сообщает, что в апреле его посетили девять сенаторов США.)
Как писал журналист газеты «Тайм» Лиам Фицпатрик, Нхат Хань был персоной нон-грата во Вьетнаме за его антивоенную деятельность с 1966 по 2005 год, он был выслан из страны и приглашён обратно только в 2005 году. Но его возвращение на родину связано не только с политическим примирением, оно имеет более глубокие корни. Это урок для всех нас о том, как умереть с миром в душе и как уметь отпускать дорогих нам людей.
«Узнав, что Нхат Хань вернулся во Вьетнам, я захотела узнать, что привело его к такому решению. - рассказывает Элиза Барклай. - Поэтому в феврале я позвонила брату Фапу Дунгу, старшему ученику и монаху, который помогает управлять Plum Village в отсутствие Нхат Хана. В 2016 году, сразу после победы Дональда Трампа на президентских выборах, мы говорили с Фапом Дунгом, о том, как можно использовать «прикладной буддизм» во времена конфликтов.»
Ниже приведён отредактированный текст беседы Элизы Барклай с Фапом Дунгом.
Элиза Барклай: Расскажите о решении вашего учителя вернуться во Вьетнам и о том, как вы понимаете значение этого поступка.
Фап Дунг: Учитель определенно возвращается к своим корням. Он вернулся в то место, где он вырос как монах. Суть в том, чтобы помнить, что мы пришли не из ниоткуда. У нас есть корни. У нас есть предки. Мы являемся частью большого течения.
Это прекрасное послание - ощущать себя частью этого течения поколений, и это самое глубокое положение в буддизме: не - я. Сами по себе мы пусты, нас наполняют наши предки.
Нхат Хань сделал акцент на эту вьетнамскую традицию поклонения предкам как на неотъемлемую часть нашего общества. Поклонение предкам во Вьетнаме - это память. Для Учителя возвращение во Вьетнам означает, что мы являемся течением, берущим своё начало ещё со времён Будды в Индии, за пределами Вьетнама и Китая.
ЭБ: Таким образом, он воссоединяется с течением, которое предшествовало ему. И это говорит о том, что большое сообщество, созданное Нхат Ханем, тоже связано с этим течением, а следовательно будет продолжение в его учениках.
ФД: Это похоже на круг, который он часто рисует кистью для каллиграфии. Он вернулся во Вьетнам после 50 лет пребывания на Западе. Когда он впервые уехал из страны, чтобы призвать к миру во время войны во Вьетнаме, было начало круга; он, не спеша, путешествовал по разным странам, распространяя своё учение. Далее Нхат Хань вернулся в Азию, в Индонезию, Гонконг, Китай. В конце концов для Учителя открылся и Вьетнам. Круг замкнулся.
Это подобно пламени свечи. Как пламя передаётся от одной свечи к другой, так и мы продолжаем жить, практиковать учение Нхат Ханя и продолжать его работу. Я чувствую, будто в каждом из нас зажигается свет.
ЭБ: И как один из его старших монахов, вы чувствуете, что тоже передаете пламя свечи?
ФД: До того, как я встретил Тича в 1992 году, я был амбициозным архитектором, воплощающим в жизнь свои проекты в США. Но он научил меня действительно наслаждаться жизнью здесь и сейчас, и я понял что это то, чему каждый из нас может научиться.
Теперь, применяя на практике это учение, я поддерживаю свет свечи и также могу поделиться своими знаниями с другими людьми. Сейчас я продолжаю работу Учителя: преподаю и забочусь о монахах, монахинях и простых людях, которые приходят в нашу общину.
ЭБ: Сейчас Тичу 92 года, он болен, но не прикован к постели. Чем он занимается во Вьетнаме?
ФД: Первое, что он сделал, когда вернулся во Вьетнам, было посещение усыпальницы, где он зажег свечу и прикоснулся к родной земле. Выказывание такого уважения - это воссоединение со своими корнями. Память об учителе - это неиссякаемый источник энергии.
Он не сидит в ожидании. Он делает все возможное, чтобы наслаждаться отпущенными ему днями жизни. Он ест регулярно. И даже может пить чай, приглашая своих учеников насладиться чашкой чая вместе с ним. И все его действия очень осознанные.
Однажды, перед китайским Новым годом служители отвезли его на цветочный рынок. На обратном пути он попросил своих учеников поменять маршрут и посетить несколько храмов. Сначала все были в замешательстве, пока не узнали, что эти храмы имеют отношение к нашему сообществу. Нхат Хань точно помнил местоположение этих храмов и знал, как туда добраться. Ученики поняли, что он хочет повидать храм монаха, который долгое время жил в Plum Village, во Франции; и еще один, где он учился как начинающий монах. Совершенно очевидно, что, хотя он физически ограничен и находится в инвалидной коляске, он все еще живет своей жизнью, делая то, что позволяет его тело и здоровье.
Всякий раз, когда он достаточно полон сил, он появляется на встречах сангхи и общественных собраниях. Учителю уже не нужно ничего делать, но на пенсию он не собирается.
ЭБ: Скажите, Вы осознаете его уход?
ФД: Конечно. Примирение с уходом человека из жизни - одна из наших основных практик. Это осознание непостоянства природы вещей, мира и любимых нами людей.
Этот переходный период является его последним и самым глубоким уроком для нашего сообщества. Он показывает нам, как умирать достойно, даже после инсульта, будучи физически сильно ограниченным. Нхат Хань до сих пор наслаждается каждым прожитым днем.
Моя практика - не ждать последнего вздоха Учителя. Каждый день я работаю над тем, чтобы быть способным отпустить его, позволяя ему быть со мной, внутри меня и с каждым моим осознанным вдохом. Он жив в моем дыхании, в моем сознании.
Каждый раз, делая вдох, я ощущаю своего Учителя внутри; делая выдох, я вижу, как он мне улыбается. Каждое наше движение, наполненное нежными чувствами к Учителю, позволяет нам ощущать его невидимое присутствие. Примирение с уходом человека - это также возможность вашему учителю оставаться живым внутри вас, в вашей душе, это возможность видеть нечто большее, чем просто физическое тело.
ЭБ: Что вы узнали о смерти от своего Учителя?
ФД: Умирает физическое тело, чувства и эмоции или то, мы называем личностью, и у нас существует практика, помогающая принять смерть.
Проблема в том, что мы не позволяем себе умирать день за днём. Вместо этого мы продолжаем нести знания друг о друге и о себе самих. Иногда это хорошо, но иногда это вредит нашему росту. Мы обрекаем себя на существование с одной лишь идеей.
Принятие смерти - практика не только для людей, достигших возраста в 90 лет. Это одна из самых сложнейших практик. Работа над собой способна привести вас к полному самообладанию и уравновешенности, подарить вам состояние свободы и мира. Это как просыпаться каждое утро заново родившись.
Во временном измерении это практика позволяет принять тот факт, что рано или поздно настанет такой момент, когда придёт болезнь и наши физические возможности будут ограничены. Жизнь - это рождение, старость, болезни и смерть. Как же это принять?
ЭБ: Каковы же тогда некоторые из важнейших положений учения буддизма о смерти?
ФД: Мы знаем, что однажды мы все состаримся и умрем - наши нейроны, наши руки, наша плоть и кости. Но если наше понимание этого процесса и духовная практика достаточно сильны, мы будем способны видеть больше, чем просто умирающее тело, мы обретём силу духа. Наша духовная жизнь - это наша речь, мышление и действия. Эти три аспекта: тело, речь и разум - есть продолжение жизни.
В буддизме мы называем это природой отсутствия рождения и смерти. Это иной взгляд на финал. Это не нечто идеализированное или совершенное. Тело и разум должны совершать свою работу, как это задумано природой.
Но в финале есть продолжение. Мы можем культивировать в себе осознание этой природы отсутствия рождения и смерти, этого образа жизни в высшем измерении; тогда постепенно наш страх смерти уменьшится.
Это понимание также помогает нам быть более внимательными в нашей повседневной жизни, ценить каждый её момент и каждого человека на нашем пути.
Одним из самых сильных посланий, которым Нхат Хань поделился с нами ещё до своей болезни была его просьба, не строить усыпальницу и не хранить его пепел в урне, чтобы мы могли молиться. Он настоятельно просил нас не делать этого. Я перефразирую его послание:
«Пожалуйста, не делайте для меня усыпальницу. Пожалуйста, не храните мой пепел в урне, не запирайте меня внутри и не ограничивайте себя. Я знаю, что это будет трудно для некоторых из вас. Если вы все-таки построите усыпальницу, пожалуйста, убедитесь, что вы повесили на нее табличку с надписью «Я не здесь». Также вы можете повесить еще одну табличку с надписью «Меня там тоже нет», и третья надпись пусть гласит: «Если я и есть где-либо, то наверняка в вашем, наполненным мною дыхании и в ваших безмятежных шагах».
Автор: Элиза Барклай
Перевод: Марина Медведева