Пришёл перевод из Германии — 50 оэро. Ореро, ойро или как они там, ни разу в руках не держал. Забежал в Сбер, мне быстренько всё распечатали — и в кассу. Подхожу. И тут из моей биографии вырывается бессмысленный кусок жизни длиной в долгие 45 минут.
Девочка за пуленепробиваемым стеклом зависла с телефонной трубкой. Спрашиваю:
— Что случилось?
— MoneyGram не разрешает выдачу денег.
— Ну меня вот Пейпал забанил за то, что у меня севастопольская прописка. Не удивлюсь, если и эти борцы за всемирное равенство прав тоже забанят.
— Ждём ответа их оператора.
Минут через 20 оператор MoneyGram ответил, судя по немым движениям губ девочки-кассира. И тут она приоткрывает люк под стеклом и просовывает мне кое-как трубку телефона:
— Оператор MoneyGram хочет поговорить с вами.
Помните детские фотографии, когда мальчик по пластиковому телефону «звонит маме» — генеральная фишка всех фотоателье СССР. Так вот я почти 20 минут был таким мальчиком. Только голова моя лежала на прилавке, плотно прижатая раздавленной щекой, — провода еле хватало. И из трубки, как из Преисподней на ломаном русском языке какой-то мужской голос:
— В цельях песапаснасти ми хатим задать фам несколько фапрсоф.
— Да, задавайте.
— А ви дафно знаете отпрафителя?
Извините, мне не очень приятно коверкать великий и могучий в исполнении зарубежного денежного агрегатора, поэтому переведу его словесный бред на более внятный язык.
— Больше 10 лет.
— А сколько ей лет?
— 35 примерно.
— А давно вы виделись в живую?
— Года 4 назад.
— А как вы общаетесь с отправителем?
— Ежедневно по Скайпу.
— А с какой целью она сделала вам перевод?
— У меня был День рождения, это подарок.
Я замер в ожидании следующего вопроса: «А что на ней сейчас надето?»
Тут бы я засыпался. Провалил бы валютную операцию, подрывающую устои экономики многострадального банковского альянса.
Предательская капля пота подкатила к кончику носа и была готова обрушиться на прилавок в любую секунду. Только не это! Вытереть я её не мог, так как в одной руке держал пакет, а в другой сумку. Со стороны это было настолько эшафотное зрелище, что люди за мной уже и не занимали. Они теснились к выходу, искоса поглядывая на схему эвакуации.
— А как вы собираетесь потратить эти деньги?
Тут у меня в голове случилось ведро и пожарный щит.
Я кое-как поднял единственный глаз в стекло и увидел еле сдерживающуюся от смеха девочку-кассира. 3 700 рублей — это бомба замедленного действия: на неё можно нанять хакера Уйского и взломать все банки Оэропы. Или, например, купить споры сибирской язвы и развеять их над Берлином. Или снять на вокзале малозубую алкоголицу и заразиться СПИДом, а потом поехать в Европу и совокупляться направо-налево, не щадя стариков и детей.
— Я даже не думал. Сумма настолько незначительная, что я вообще не собирался ничего конкретного покупать. Наверное, я куплю себе еды.
— Вы голодаете?
— Голодаю? Да. Месяц на воде сижу, храни Господь «ЖЭКовскую минеральную с мякотью».
— Эти деньги вам помогут?
— Да. Я перестану кричать по ночам.
— ...
— MoneyGram? Алло! Алло...