София никогда не видела свою маму. Но с отцом у нее были всегда самые прекрасные отношения.
– Она отдала свою жизнь тебе, – признался как-то девочке чуть подвыпивший папа.
С того дня дочь никогда не спрашивала о произошедшем и терпеливо ждала момента, когда отец сочтет нужным рассказать все сам. София часто использовала этот метод, хотя и не всегда удачно.
Год назад, когда девочке стукнуло четырнадцать, мужчина взялся рассказать ей о менструации и тампонах. Красный, как рак, он тыкал в подготовленный транспарант, выдавливая из себя каждое слово.
– Вот здесь... Ну, в общем... Это...
Дочь не выдержала и пяти минут, захохотав как полоумная:
– Пап, я давно уже все это знаю. Опоздал, – утирая слезы, сказала она. – Просто интересно было, как ты все это... – не договорив, дочь снова залилась смехом.
– Я тебе припомню… – буркнул все еще алый отец и выскочил на балкон.
Взрослый мужчина, несмотря на проскальзывающие детские привычки, был отличным отцом. Оставшись в двадцать лет с малышкой на руках, он смог поднять небольшую сеть закусочных, не забывая при этом о воспитании. Его никогда не вызывали в школу и не отчитывали за поведение Софии. Училась она на твердые четверки, в сомнительные компании и ситуации не ввязывалась.
С каждым днем все труднее было сказать, кто от кого перенял некоторые привычки. Казалось, что дочь и отец магическим образом смогли сложить знания, умения, опыт и возраст, а после разделить все это пополам. Так девочка иногда могла выпалить что-то вроде:
– Красота является исключительно субъективным понятием, ровным образом, как и обозначение интеллекта, разума и богатства. – После чего следовал получасовой монолог, объясняющий разность человеческих взглядов на мир.
Отец, в свою очередь, мог закрывать глаза руками на страшных моментах в фильме и визжать от радости при появлении первых майских жуков.
Их привычки, манеры и характеры настолько перемешались, что стали едва ли не единым целым. Но даже так отец журил девочку за редкую неуспеваемость в школе или капризное поведение.
София и ее взгляд на мир частенько вносили в жизнь отца новую струю:
– На вот, послушай, – протягивала она наушники с какой-нибудь модной группой.
– Забавно, – улыбался он, – хотя я больше по классике.
– Это да... – ухмылялась дочь и включала AC/DC или Led Zeppelin.
Оба показывали друг другу самых ярких представителей своих эпох и могли с честностью сказать, нравится им или нет.
– Клёвый у тебя папка! – завидовали одноклассницы. – Мне бы такие отношения с отцом, – мечтательно говорили они, когда к школе подъезжала тонированная иномарка.
– Да уж... – отвечала София. Она знала, что сейчас сядет в эту красивую машину и, включив «Highway to hell», они помчатся в кафе-мороженное, где отец вновь съест слишком много и застудит горло.
После одного из таких походов София сидела в больнице, ожидая отца. Листая от безделья новости, она наткнулась на новую песню, набирающую популярность. Мифическая лютня завораживала с первых секунд. Закрыв глаза, можно было увидеть, как больничный коридор стекает вниз, а на его месте появляется каменная кладка средневекового замка. Как разодетые мужчины и женщины проходят мимо и кланяются до самого пола. Щебетание птиц, доносящееся с улицы, заставляло выглянуть в окно и увидеть, насколько велик новый мир: деревья, поднимающиеся до самого неба, озера, уходящие вглубь едва ли не до центра земли, и, конечно же, волшебные существа. Кентавры, эльфы, тролли, гномы – все они махали с той стороны замка, приветствуя девочку в своем мире.
– Ну, ты как тут? – прохрипел вышедший из кабинета отец.
– Неплохо. Вот, тебе надо это послушать, – она протянула наушники, и теперь уже мужчина погрузился в тот мир, где только что побывала его дочь.
Еще пару минут они просидели в больничном коридоре, вновь и вновь вспоминая чудесные мгновения. В их головах еще звучали инструменты, а в такт им кузнец ковал свои мечи. Они вспоминали, как буквально могли прикоснуться к столу, где мать кормит своих четверых гномов, вернувшихся с охоты.
– Здорово? – спросила Софи, уже зная ответ.
– Ага, – покивал отец.
– Домой?
– Сейчас, – его глаза округлились, брови поднялись, а уголки губ почти дотянулись до ушей, – я кое-что придумал.
Не говоря больше ни слова, мужчина достал маленькую записную книжку и принялся писать. Дочка тихо ухмыльнулась и вернулась к своему телефону. Уже через полчаса, сидя в машине, отец поделился с ней своей идеей:
– Неделя! – проговорил он, убавляя музыку. Софи смотрела на него с недоумением.
– Надо устроить у меня на точках такую неделю! Мясо на огне, короны, мечи... А кто придет в костюме – скидка 50%.
– А что, забавно, – согласилась дочь. – И детям понравится. Только разузнай, что там и как сделать, хорошо?
– Да-да, – бросил отец, уже рисуя в голове открывающиеся перспективы.
Оставшуюся часть пути мужчина молчал. Он перебирал в голове варианты, возможные акции, и подобные детали. Только приехав к дому, водитель посмотрел на дочь и сказал:
– А назовём мы все это... – Он выдержал театральную паузу, – «Неделя средневековья...»