22 мая компания «Михайлов и партнёры. Аналитика» опубликовало результаты социологического исследования «Отношение россиян к феминизму и гендерному неравенству». Согласно полученным данным, 61% россиян не считает проблему домашнего насилия актуальной для России. 47% уверены, что домашнее насилие — частная проблема, государство не должно вмешиваться в её решение, и общественное обсуждение не нужно.
Мы поговорили с полицейским, социологом и руководителем общественной организации о том, почему россияне считают проблему домашнего насилия частным делом и о том, как это связано с доверием государственным институтам.
Исследование
Исследование «Отношение россиян к феминизму и гендерному неравенству» — первый выпуск проекта «Мы считаем», цель которого — измерять настроения в обществе по острым проблемам. Вопросы и задачи опроса были придуманы российскими социологами и русскоязычными экспертами по gender studies из США и Великобритании. По словам директора компании «Михайлов и партнёры. Аналитика» Милы Горюновой, выборка репрезентативна: она охватывает 83 субъекта РФ, учитывает не только пол, возраст и социальный статус, но и наличие семьи и детей, уровень образования и вероисповедание.
Согласно исследованию, чаще всего о домашнем насилии как об актуальной проблеме России говорят в городах с населением больше 100 тыс. человек и молодые люди от 18 до 24 лет. Жители крупных городов уверены: эта проблема должна решаться на государственном уровне и широко обсуждаться в обществе.
«По отношению к "воспитательным" мерам, которые считаются допустимым, выделился Северо-Кавказский Федеральный округ. Здесь в целом физическое насилие в семье не отрицают половина опрошенных (51%), причем 46% готовы допустить его как воспитательную меру по отношению к детям. В этом же регионе более жёстко проявляется позиции по отношению к тому, что женщина сама виновата в насилии над собой» – комментирует результаты исследования Мила Горюнова.
Вопросы о домашнем насилии сложны для респондентов, считает Степан Гончаров, социолог, специалист «Левада-Центра». Не каждый будет отвечать на них искренне и признавать, что в его семье используют насилие. К данным, полученным в ходе таких опросов, стоит относиться аккуратно.
«Левада-Центр» проводил опросы о доверии чиновникам и государственным институтам, которые показали падение индекса доверия, однако Степан Гончаров не связывает напрямую эти данные с мнением, что государство не должно вмешиваться в проблему домашнего насилия: «Сложно сказать, как представление о том, что проблему домашнего насилия не должно решать государство, связано с доверием к государственным институтам. Очевидно, в России не принято обращаться за помощью к органам власти. Если посмотреть на другие данные наших опросов (стр. 46, таблица 4.5), то число людей, которые считают, что лучше не обращаться к государству, если есть такая возможность, превышает половину. Это около 60%. Государство не воспринимается как легитимный посредник между партнёрами. Семья — это, наверное, последнее, что россияне будут готовы уступить [государству]. Государство может пользоваться своими ресурсами, влиянием, наказанием, властью и пр. Но доверие путём введения новых законов оно, вероятнее всего, не получит».
Частная проблема
По данным МВД РФ, от насилия в семье за последние 5 лет пострадали 266 тысяч человек, из них 55 тысяч — дети. Однако эту статистику нельзя считать репрезентативной — только 10% женщин готовы обратиться за помощью в полицию. От 60% до 70% жертв домашнего насилия вовсе никому не сообщают о произошедшем.
В России в 2017 принят закон о декриминализации домашнего насилия, переводящий подобные случаи из разряда уголовных дел в административные. По словам Ларисы Лазаревой, президента Межрегиональной организации «Аистёнок», закон буквально развязал руки агрессорам, а пострадавшие стали чаще обращаться за помощью. Женщинам, написавшим заявление в полицию, приходится доказывать, что случившееся с ними происходит не впервые. Административное наказание в виде штрафа не ограждает от продолжения побоев, а изолировать агрессора от жертвы и детей оказывается невозможно. При этом штраф наносит удар по общему семейному бюджету.
При этом, почти половина опрошенных (47%) россиян считает, что проблема домашнего насилия — это частная проблема и она не должна решаться на государственном уровне. Мила Горюнова и Степан Гончаров уверены: закон о декриминализации домашнего насилия не повлиял на мнение россиян: уровень осведомленности о содержании законов не велик, а к информационным поводам — таким, как выход закона в 2017 — быстро пропадает интерес.
Законы против домашнего насилия действуют в 75.9% стран мира. В некоторых странах Европы — например, в Великобритании — существуют и санкции в отношении партнеров, которые применяют эмоциональное насилие. Кроме наказания за физическое и эмоциональное насилие во многих странах существует такая практика, как охранный ордер. Он ограничивает общение жертвы и агрессора, накладывая на последнего санкции за нарушение определенных условий. Например, за попытку вторгнуться на место проживания жертвы, угрозы или попытки возобновить общение.
Действия полиции
Оперуполномоченный одного из региональных РУВД Андрей Недосеков (имя изменено по просьбе героя) рассказывает, что после принятия закона о декриминализации случаи домашнего насилия чаще всего проходят по четырём статьям — ст. 6.1.1. «Побои» КоАП РФ, ст. 111, 112, 115 УК РФ (тяжкий, средний и легкий вред здоровью). Если дело удалось возбудить и раскрыть, оно «ценится» и доходит до суда. «В 90% случаев по уголовным делам выносят обвинительный приговор. По телесным повреждениям (ст. 111, 112, 115 УК РФ — прим. ред.) — в 99% случаев» – говорит Недосеков.
Однако для того, чтобы уголовное дело возбудили, нужно доказать, что это не первый случай и пройти судебно-медицинскую экспертизу. Лариса Лазарева утверждает: «Насильники подкованы лучше жертв: они знают куда бить, чтобы не оставлять следов, что говорить, когда на вызов приезжает полиция, и как “перевести стрелки” на женщину, обвиняя её в неадекватности».
Выезд оперуполномоченных и возбуждение уголовного дела не гарантирует наказание агрессора. Несмотря на то, что забрать заявление потерпевший имеет право только когда дело возбуждено по ст. 115 «Умышленное причинение лёгкого вреда здоровью», потерпевшие отказываются от обвинений и в других случаях. Андрей говорит о таких случаях с раздражением: «Обычно бывает так: пьяные жена с мужем подерутся, а потом жена говорит: “Я погорячилась, не хочу ничего писать”, “Я его боюсь, не буду ничего писать”. С учетом того, что у полицейских большая нагрузка сейчас — проще принять заявление со словами “Я ошиблась” или “Позвонила в состоянии стресса” и сделать из этого стопроцентный отказной материал (отказ в возбуждении уголовного дела, ст. 148 УПК РФ — прим. ред.)».
Лариса Лазарева: «Как правило, женщина не знает, как защитить себя от домашнего насилия. После первых робких попыток самозащиты и обращения в правоохранительные органы, она видит бездействие, понимает, что ей и её детям не могут помочь. И её накрывает страх: она перестает бороться, сдаётся, впадает в депрессию. Иногда женщина, у которой нет никакой поддержки, совершает суицид или убивает партнёра».
Реабилитация
Среди женщин, обратившихся в «Аистёнок» за психологической, юридической и материальной помощью, многие переживали систематическое насилие. Часто женщины терпят свое положение, оправдывая это любовью к мужу или заботой о детях. Родители и близкие жертвы могут устраняться и не поддерживать жертву домашнего насилия.
С некоторыми жертвами – особенно с теми, у кого насилие не переходило из поколения в поколение – в «Аистёнке» работают по 3 месяца, пытаясь помочь научиться жить заново. С теми, у кого общая жилплощадь с насильниками, приходится работать дольше. Такая реабилитация может занять от 3 до 5 лет.
Лариса Лазарева связывает такую долгосрочную адаптацию жертвы домашнего насилия с несколькими факторами: «Это и непрофессионализм специалистов — сотрудников МВД, врачей, психологов центров помощи семьи и детства, судей. Это и нежелание специалистов вовремя помочь семье, и своеобразная усталость от долго длящихся судебных тяжб, и несогласованные действия разных ведомств и органов профилактики».
Обсуждение и решения
Согласно исследованию агентства «Михайлов и партнёры. Аналитика», только 29% респондентов считают, что проблема домашнего насилия нуждается в открытом общественном обсуждении.
Степан Гончаров считает, что публичная дискуссия может влиять на отношение к домашнему насилию: «Это как раз происходит в кругу семьи. То есть, новости все равно обсуждаются среди близких, друзей и знакомых. Классическая теория коммуникации утверждает, что есть локальные лидеры, чьё мнение для группы будет предпочтительнее, чем мнение СМИ. Они не выступают в качестве первичного источника информации, но становятся посредниками, позволяющими эту информацию усваивать. То, что так не обсуждается, очень быстро уходит и не имеет эффекта».
Лариса Лазарева уверена: «Необходимо вносить поправки в законы, в том числе, о декриминализации домашнего насилия, устанавливать охранные ордеры для жертв. Думаю, нам под силу иметь в шаговой доступности кризисные центры для пострадавших и распространять информацию о том, как вести себя в ситуации насилия».
Что делать, если вы стали жертвой домашнего насилия.
Карта центров и телефонов бюджетных и некоммерческих организаций для жертв домашнего насилия.
Всероссийский телефон доверия для женщин, подвергшихся домашнему насилию: 8-800-7000-600